Валерий Шамбаров - Начало России
Казанский хан Мамутек больших набегов не предпринимал, но досаждал не меньше Большой орды. Шайки его татар непрестанно лезли на русскую территорию, охотились за невольниками. Когда угрозы на западной и южной границах удалось ликвидировать, государь решил, что пора успокоить и восточную. Зимой 1461 г. он сам возглавил поход на Казань. Но воевать вообще не понадобилось. Мамутек и его приближенные прослышали о русских приготовлениях, пришли в ужас. Государь доехал только до Владимира, а его уже встретили ханские послы, молили о мире. Клятвенно обязались никогда не задевать земель и подданных великого князя. О давнем обещании Василия II платить дань было забыто навсегда.
А в феврале 1461 г. ушел из жизни Борис Александрович Тверской. Темный переживал утрату, считал князя другом и родственником. Велел молиться во всех храмах о его душе, соболезновал близким. Но наследником остался четырехлетний Михаил, регентами при нем оказались мать, Анастасия Шуйская и епископ Моисей. Вот тут было от чего встревожиться. Анастасия была молоденькой, недалекой. Власть прибрал епископ. Он до сих пор уклонился от признания Ионы предстоятелем Русской Церкви, не был ни на одном Поместном соборе. Ездить в Москву совсем перестал, откровенно косил в сторону литовцев и униатов. Вдобавок ко всему сам же митрополит 9 лет назад составлял договоры с Литвой, и Казимир получил права покровителя Твери!
В тот момент подобные пункты выглядели чисто формальными, а Моисей получил полную возможность воплотить их в жизнь. Но ведь Казимир уже нарушил мирный договор. А епископ не успел ничего предпринять. Государь как будто и не вмешивался, операцию провели сугубо по церковной линии. Прегрешений за Моисеем числилось немало, а со смертью Бориса он лишился могущественного защитника. В Тверь выехали митрополичьи бояре и слуги, взяли епископа под белы руки и препроводили в Отрочь монастырь. На его место поставили игумена Геннадия Кожу – брата известного подвижника св. Макария Калязинского. Василий Темный ничем не обидел маленького князя Михаила, не попользовался ни одной деревенькой за счет ребенка. Но Тверь осталась в составе православной митрополии и союзницей Москвы.
45. Великий князь Иван III
Весной 1461 г. расхворался митрополит Иона. Последнее благословение он послал государю «со всем православным христианством великой его державы». Святитель не дожил до Пасхи несколько дней. А его смерть имела совсем не простые последствия. Как выяснилось, Казимир и католики организовывали униатскую митрополию в Киеве не только для ограждения подданных от московского влияния. Исподволь готовили куда более решительный удар. Теперь для него настало время. В Москву резво примчалось посольство Казимира. Он проявлял трогательную заботу о православных и уговаривал Темного ликвидировать раскол в церкви. Дескать, митрополит уже имеется, Григорий Болгарин, пускай он займет место Ионы, церковь воссоединится, а общая митрополия будет способствовать союзу с Литвой.
Нет, государь на королевскую «любезность» не поддался, и Церковь униатам не отдал. Святитель Иона сам выбрал преемника, архиепископа Ростовского Феодосия. Это был образцовый монах, строгий аскет и поборник христианской нравственности, своим идеалом он считал преподобного Феодосия Печерского. Нового митрополита поставили так же, как Иону, без Константинополя и Рима, русским Освященным собором. Ох какие же крепкие слова сотрясали воздух в Кракове, Вильно, Риме! Диверсия не удалась. Василий II очередной раз встал на пути латинян.
Да и вообще он оказался слишком досадной помехой для соседей. Русь под его властью преображалась буквально на глазах. И чем дальше, тем труднее будет одолеть ее. Отбросить маску лицемерной дружбы, поспорить оружием за Новгород, Тверь, Рязань Казимир был не в состоянии. Его связывала по рукам и ногам война с Тевтонским орденом. Она стала трудной и затяжной, ее назвали Тринадцатилетней. Крестоносцы уклонялись от полевых сражений, приходилось один за другим брать мощные замки. В Пруссии их было много, а сил и средств у короля не густо. Но ведь с Василием можно было покончить и без войны. Разве напрасно в Литве подкармливали эмигрантов?
А для Руси укрепление государства оборачивалось сплошными выгодами, но… хватало и недовольных. Благо-то получалось для всех, а для себя? Роптали многие бояре и дети боярские. Раньше себя не утруждали, торчали по домам, по вотчинам, если призовут в поход, нетрудно было откосить. А сейчас постоянно надо было являться на службу – каждое лето на Оку, зимой то на Новгород, то на немцев, то на Казань. Особенно туго было со службой у измельчавших удельных князей, ярославских и ростовских. Они из поколения в поколение делили владения между потомками. Родилась поговорка, «в Ростовской земле князь в каждом селе». А в Ярославской земле князей стало больше тридцати.
Крошечные удельчики приносили сомнительные доходы, на содержание воинов не хватало. Князья не являлись на войну, отговаривались, что оскудели. Но в своих владениях пыжились выглядеть полновластными царьками. Чтобы жить «по-княжески», повышали подати, люди стонали. Хозяева требовали к себе и почета. Ярославский князь Александр Брюхатый, наезжая в «свой» Спасо-Каменный монастырь, приводил свору охотничьих собак, приказывал пускать их в трапезную и кормить той же пищей, какую дают ему. Монахи пожаловались в Москву.
Государь посоветовался с митрополитом и конфисковал монастырь. А дьяку Алексею Полуэктову поручил разработать реформы, касающиеся мелких князей: ограничить их самостоятельность и подтянуть к службе. Вскоре дьяк доложил Василию II проект – «чтобы та отчина за ними не была». Предлагалось лишить княжескую мелкоту особого статуса, заменить уделы на вотчины, как обычным боярам. Слухи о готовящихся переменах возмутили княжат. Они же были Рюриковичами! Потомками Юрия Долгорукого, Всеволода Большое Гнездо! А их хотели уравнять со служилым сословием! [10]
В окружении Казимира прикинули – сплести заговор было вполне реально. Сам король предпочитал остаться в тени, мятеж должен был выглядеть внутренним делом русских. Но без чужеземной помощи он имел не больше шансов на успех, чем выступления Шемяки. Литва и католическая церковь вложили кое-какие денежки, были задействованы опытные специалисты, связывая между собой различные группировки оппозиции. Один центр заговора имелся почти готовый – Новгород. Второй центр, за границей, возглавил Иван Боровский.
Его отец Василий Ярославич по-прежнему находился в ссылке, в Угличе, но сохранились знакомства в Москве, на службу государю перешли бояре и дети боярские из их ликвидированного удела. Иван наводил с ними контакты. Напоминал о верности своим князьям, чувстве долга. Сравнивал, что в уделе они занимали видное положение, а у великого князя очутились на второстепенных ролях. Хотя игра на чувстве долга и верности была не слишком честной. Энергичный Иван Боровский старался не только для себя и отца. Подлинные организаторы указали, что ему придется уступить первенство более знатному лицу, Ивану Можайскому. Соглашение об уступке земель Казимиру заключил он.
Но с этим проблем не возникло. Два эмигранта нашли общий язык. Был разработан план. Их сторонники на Руси соберут отряд в Угличе, «некой хитростью» освободят Василия Ярославича. Новгород предоставит ему убежище, тем самым будет поднято знамя войны. Можайский и Боровский Иваны получат предлог выступить на помощь родственнику. Конечно, государь без особого труда раздавил бы их, но… Василия Темного заведомо сбрасывали со счетов! Все проекты строились таким образом, будто государь и его наследники в нужный момент просто исчезнут. Здесь должно было сработать еще одно звено заговора, в Москве.
Сообщники закрепили письменным договором взаимные обязательства. Престол великого князя предназначался Ивану Можайскому. Спасенному Василию Боровскому возвращались прежние владения, к ним добавлялись Бежецк, Звенигород и Суходол. Для Ивана Боровского создавался новый самостоятельный удел, Суздаль и Дмитров. Расписали все до мелочей, как поделить великокняжескую казну, села, даже пленников, которые будут взяты в предстоящей усобице. Оговорили и грядущую политическую систему – отныне уделы должны были стать неприкосновенными, великий князь лишался права отбирать их и вмешиваться в дела удельных князей [10, 37]. Не оставались внакладе и покровители. Казимиру доставались Новгород и приграничные области, обещанные Иваном Можайским. А Русская Церковь, естественно, переходила к митрополиту Григорию. Все оказывались в выигрыше, всем перепадало по лакомому куску…
Но заговор получился слишком широким, и не все умели держать язык за зубами. А большинство русских людей успели по достоинству оценить правление Василия II, готовы были защищать его. Доложили о зреющей крамоле, несколько человек арестовали. На допросах открылось, что гнездо измены существует в Новгороде. Темный обеспокоился, в январе 1462 г. отправил на туда бояр Челядню, Белеутова и дьяка Степана Бородатого. Уличал новгородцев – они преступили крестное целование. Требовал объясниться, наказать виновных и подтвердить договор с Москвой.
