Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
Чувствуя себя недостаточно сильными для борьбы с коалицией северских князей, Ростиславичи уступают Киев Святославу. В конце 1180 г., видя усиление Святослава в результате его мира с Ростиславичами и овладения Киевом, Всеволод Суздальский решает примириться с ними и отпускает из плена Глеба Святославича. Зато не повезло Ольговичам в Новгороде. Владимир Святославич убедил новгородцев посадить в Торжке Ярополка Ростиславича, изгнанного Всеволодом. Ярополк, сев в Торжке, напал на суздальские земли и был разбит наголову. Суздалыды ворвались в новгородские земли. Разорение Торжка возмутило новгородцев. Владимир Святославич был изгнан, и Новгород для Ольговичей был потерян.[955] По-прежнему в Чернигове сидел Ярослав Всеволодович, а в Новгород-Северске — Игорь Святославич.
Усобицы на некоторое время прекратились, но продолжалась борьба с половцами. В 1182 г. Святослав участвует в походе Всеволода Суздальского против волжских болгар. Этот поход П. Голубовский правильно связывает, как и усиление борьбы с половцами, с крестовыми походами западноевропейских феодалов-христиан против восточных феодалов — турок, магометан.[956] Своеобразным отражением крестовых походов и были походы русских князей против европейских мусульман и язычников — болгар и половцев. Общее движение христианских феодалов отразилось на древней Руси, которая, как одна из составных частей европейского феодального христианского мира, оказалась вовлеченной в общую всеевропейскую борьбу с мусульманским Востоком. «Слово о полку Игореве» и «Хождение игумена Даниила ко святым местам» — памятники, в значительной мере связанные с Северской землей, едва ли даже не северского происхождения, — так или иначе отражают эту борьбу с «неверными», с «погаными», а «Хождение игумена Даниила…» прямо связывает северских князей и церковь с крестоносцами, в частности с королем Болдуином I, хотя «Хождение» более раннего происхождения и относится к 1106–1108 гг., когда он пребывал в Палестине. Понятно, эти своеобразные «крестовые походы» русских князей опаздывали. Борьба с половцами в этот период начинается с упорного сопротивления переяславльской рати боярина Бориса Захарьевича, оказанного им во время схватки с половцами Кончака и Кобяка, приглашенными Святославом Всеволодовичем. Меняют свою позицию, как мы уже видели, и северские князья, начинающие помогать киевским князьям, наиболее энергично отражавшим половцев, и предпринимающие самостоятельные походы вглубь половецких степей. Рост значения Переяславльской земли в перипетиях борьбы князей за киевский стол во время сколачивания Святославом Всеволодовичем блока князей, направленного против Ростово-Суздальского княжества, вызывает стремление укрепить ее с тем, чтобы она вошла составной частью в союз княжеств антисуздальской ориентации. Усиление же Переяславля, естественно, не входило в расчеты половцев, и неизменный враг русских земель Кончак предпринимает ряд набегов на Переяславльское княжество. Еще в 1179 г. при Святославе была разорена Переяславльская земля, сожжены села и захвачено в плен население окрестностей Переяславля, и князьям с трудом удалось отогнать половцев.
Усиление Галича и Суздаля, как нами уже было указано, ставило Северскую землю в положение страны, очутившейся между двух огней. Попытка северских князей в свое время вмешаться в дела Галича, выставив в качестве своего ставленника Ивана Ростиславича Берладника, связанного с антифеодальным движением галицких горожан, смердов и берладников, при условии, что даже после его смерти в Галиче не все было спокойно, так как оставался его сын, Ростислав Иванович, который также являлся знаменем для восставших горожан, — не могла не вызвать враждебных действий Ярослава Осмомысла, направленных против Ольговичей. Отношения северских князей с Всеволодом Суздальским нами были уже рассмотрены. В таком же положении, по сути дела, был и Киев, также опасавшийся за свою судьбу. Сила суздальского князя ему была известна еще со времен Юрия Долгорукого, Глеба и Андрея Юрьевичей. С другой стороны, тут же невдалеке росла и крепла вторая сила, не менее могучая — Галич. Времена, когда северские князья сами пытались овладеть Галичем для того, чтобы, укрепившись за счет захваченного княжества, приняться за Суздаль, прошли уже давно, и в пору оставалось постараться устроить как-нибудь так, чтобы самим не оказаться проглоченными Галичем. Отсюда и союз киевских Ростиславичей и Святослава Всеволодовича. Обоим угрожала общая опасность, и дробить силы было бессмысленно.
Южные княжества, особенно Переяславль, ныне играющий большую роль в планах Святослава Всеволодовича, подвергались половецким опустошениям. Борьба с ними требовала сил, которые нужно было сохранить для других целей. Налеты половцев подрывали жизненные силы южной окраины русских княжеств. Отсюда и стремление разгромить половцев, нанести им удар, отбросить их вглубь степей и прекратить их набеги. Указанные обстоятельства и лежат в основе усиления борьбы с половцами. Борьба была непланомерной и неорганизованной, и зачастую походы князей, как это мы указывали, сами носили характер налетов. При всем том на первых порах она была небезуспешна, хотя конечные ее результаты не соответствовали стремлениям князей. В 1183 г. предпринимается поход князей Святослава, Рюрика, Владимира Глебовича Переяславльского, князей луцкого, городенского, пинского, смоленского, галицкого вместе с вспомогательными отрядами берендеев. Особенно энергично действовал Владимир Глебович, разбивший половцев в степях. Разгромить их полностью не удалось, так как половцы, по обыкновению, быстро скрылись от преследования. У Угла (на р. Ерели) Владимир был окружен отрядами хана Кобяка. Переяславцам и берендеям угрожала опасность, но в это время подоспели передовые рати Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича, и половцы потерпели поражение. Князья взяли 7000 пленников, в том числе хана Кобяка Карлыевича, которого привезли в Киев ко двору Святослава: взяты были и его сыновья. Попали в плен к русским также Изай Билюкович, Товлый с сыном, Бокмиш и другие знатные половцы; захвачена была и большая добыча, освобождено и приведено «на Русь» много «колодников», пленных русских. В этот же год ходил на половцев Игорь Святославич и разбил в степях у Мерла Обовла Костуковича. Результатом этих походов явилось объединение половцев, во главе которого становится Кончак. Его отец, Отрок, в свое время боровшийся с Мономахом, был в конце концов разбит и бежал на Кавказ. Кончак мстит за отца и начинает энергичную борьбу с киевскими и переяславльскими князьями. Походы на Русь 1174, 1179, 1184, 1185 и 1187 гг. возглавлялись именно им. По отношению к северским князьям — черниговскому и собственно новгород-северскому — Кончак держался иной позиции, добиваясь мира с ними и даже позже, после похода Игоря Святославича, когда Гза (Кза) уговаривал его идти на северские княжества, он отказался, предпочитая громить своих главных врагов — Киев и Переяславль. После неудач 1174 и 1179 гг. и ответных походов князей Кончак затевает широкий план разгрома южной Руси. В народном эпосе, в какой-то мере отразившемся и в летописи, Кончак выступает как «окаянный», «безбожный», «проклятый» и «поганый кощей», что вполне понятно, так как воспоминания о пожарищах, побоищах, неволе и «плаче» «земли русьской» были связаны с его именем. Кончак, затевая свой поход, имеющий целью прежде всего уничтожение посульской укрепленной линии и опустошение Посулья, подчиняет своему руководству отдельные половецкие племена и колена и довооружает отряды половцев с их примитивным вооружением усовершенствованными военными машинами. В походе 1184 г. у половцев были катапульты или баллисты «на возу великом», «луци тузи самострельный», для натягивания тетивы которых (очевидно, воротом) требовалось 50 человек, и, наконец, «обрел» Кончак и «мужа такового бесоурменина иже стреляше живым огнем». Последнее свидетельство говорит за применение половцами греческого огня, а, быть может, даже и пороха.[957]
Кончак Отрокович останавливается на Хороле и посылает гонцов в Чернигов к Ярославу Всеволодовичу с предложением заключить союз. То ли из-за опасности налета половцев, то ли по каким-либо иным соображениям, Ярослав выслал к Кончаку боярина Ольстина Олексича, который передал Кончаку согласие Ярослава, и только благодаря энергичному вмешательству Святослава союз этот не состоялся. Тем не менее Ярослав так и не присоединился к коалиции князей, действующей против Кончака. В коалицию вошли Святослав Всеволодович, Рюрик Ростиславич и Владимир Глебович. Впереди пошли опять-таки, как и ранее, переяславцы во главе с Владимиром. В степях они встретились с караваном купцов, шедших, очевидно, по Залозному пути; они-то и сообщили князю, что половцы стоят на Хороле (как видно, несмотря на военные действия, торговля в степях не прекращалась, ибо в ней были заинтересованы обе стороны). Внезапным ударом половцы были разбиты, захвачена добыча, военные машины, освобождены пленники, захвачен и сам «бесоурменин», стрелявший «живым огнем». Кончак с основными силами успел скрыться, и высланный в погоню отряд берендеев во главе с Кунтувдеем нигде не мог их обнаружить.[958] Столь широко задуманное предприятие Кончака окончилось неудачно, и в следующий 1185 г. Игорь Святославич Новгород-Северский сам предпринимает поход в степи на половцев, поход, описанный в широко известном ценнейшем древнерусском литературном памятнике, «Слове о полку Игореве», и в летописи. Мы не будем останавливаться подробно ни на описании самого похода, хорошо известного, ни на всей огромной литературе вопроса о составе, характере и происхождении «Слова о полку Игореве», ибо все это может служить темой особой монографии.
