Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
В остальном тон его письма был безрадостным, полным безропотного смирения:
Когда я видел Морриса в последний раз, он, по-видимому, был вполне здоров на своем «Колоссе», блокируя Тулон, но позже я получил от него письмо с просьбой поехать в Англию; у него грыжа, и это, как я понимаю, требует немедленного лечения. Мне жаль, что цветы нашего братства так скоро опадают. Я надеюсь, что он скоро поправится.
Я здоров, слава Богу, учитывая все обстоятельства, но старею, становлюсь старым и немощным. Я ни разу не был в порту с тех пор, как ты покинул меня, и, подозреваю, больше никогда не буду...
P.S. Мистер Баунс очень благодарен тебе за доброе упоминание о нем. Он хороший пес и верный друг для меня.
Глава 24
Океанская империя
"Наш корабль стоял в Гибралтаре, устраняя повреждения — таков был конец этой Экспедиции, самой блестящей и решительной в Анналах флотской славы", — такую запись сделал матрос 1-й статьи Джеймс Мартин.
Каким бы ни было блестящим и решающим Трафальгарское сражение, оно не оказало непосредственного влияния на ход войны. Действительно, его значение было омрачено ошеломляющей победой Наполеона над австрийской и русской армиями при Аустерлице 2 декабря, которая разрушила с таким трудом созданную коалицию Уильяма Питта. Измученный работой, заботами, ненормированным рабочим днем и запоем, Питт умер 23 января 1806 года, считая себя побежденным.
"Настолько непостижимой была его стерильная видимость, — писал военно-морской историк сэр Джулиан Корбетт о Трафальгаре в 1910 году, — то, чтобы заполнить пустоту, возникла легенда о том, что он спас Англию от вторжения". По правде говоря, шансы на вторжение в 1805 году уменьшились в результате нерешительного столкновения Кальдера с Вильнёвом в июле. Однако Трафальгар позаботился о том, чтобы к любому возобновлению угрозы можно было относиться гораздо менее серьезно.
Французы всегда рассматривали Трафальгар как абсолютную катастрофу. Через несколько дней после сражения капитан Перно, командовавший солдатами на «Плютоне», назвал это сражение "самой ужасной катастрофой, когда-либо зарегистрированной в анналах флота любой нации". Именно на Трафальгар великий французский историк и политик девятнадцатого века Луи Тьер в свое время возложил вину за упадок французской империи и господство Великобритании: "Мы не выиграли битву при Трафальгаре. Мы не остались хозяевами морей, и у нас нет тех двухсот миллионов потребителей, которые есть в Британии. В этом весь секрет нашего отставания".
Трафальгар позволил британцам высадить войска на Пиренейском полуострове в 1808 году и поддержать их с моря, что стало важным фактором окончательного падения Наполеона. Главным долгосрочным стратегическим последствием битвы стало то, что Британия стала обладать неоспоримым господством на морях большую часть столетия. Это поддерживало Британскую империю и давало Британии львиную долю мировой торговли, особенно с бывшими провинциями Испании в Америке. Британия наконец завоевала то, что лорд Родни однажды назвал "океанской империей".
Соединенные Штаты также выиграли, поскольку их торговцы в полной мере воспользовались ослаблением военно-морской мощи Франции и Испании в их полушарии. Хотя использование Великобританией своего военно-морского превосходства раздражало американцев, оно поддерживало растущее процветание Соединенных Штатов на протяжении всего девятнадцатого века.
Для испанцев Трафальгар был почетным поражением и национальной трагедией. Военно-морской флот, на который возлагались все их надежды на национальное возрождение, был более или менее уничтожен. Честь убила Гравину, Чурруку и Галиано, офицеров, втянутых в битву, в которой, по их мнению, не следовало принимать участие, за дело, в котором они в лучшем случае сомневались. Все они считались национальными героями.
Из четырех трафальгарских призов «Сан-Хуан-Непомусено» остался в качестве блокшива в Гибралтаре. «Багама» и «Свифтсюр» стали использоваться в качестве тюрем для военнопленных в Медуэе. «Сан-Ильдефонсо» стал приемным блокшивом в Портсмуте. Последние три были пущены на слом в 1816 году.
Последним живым участником Трафальгарской битвы был Гаспар Костела Васкес, о смерти которого в апреле 1892 года в возрасте 105 лет сообщила севильская газета «Tribuno». В течение многих лет он жил в военно-морском госпитале для выздоравливающих, где "с большой гордостью рассказывал о захватывающих событиях дней той славной военно-морской кампании, в которой он принимал участие".
Последний оставшийся в живых французский ветеран, Луи Картиньи из Йера, умер несколько ранее в 1892 году в возрасте 101 года. Подростком он сражался на «Редутабле». После нескольких лет в плену в Англии он был откомандирован в состав морской гвардии и присутствовал при прощании Наполеона со своей армией. В последние годы жизни он был владельцем кафе «Grand Café des Quatre Saisons» в Страсбургском дворе в Йере.
Последними выжившими британцами были адмирал сэр Джордж Сарториус, мичман с «Тоннанта», который умер в 1885 году, и полковник Джеймс Финмор, бывший мичманом на линейном корабле «Африка», который умер двумя годами позже.
У других выживших в битве людей были самые различные судьбы.
Игнасио де Алава принял командование эскадрой в Кадисе после смерти Гравины в марте 1806 года. В 1810 году он был назначен губернатором Гаваны, где Геркулес Робинсон обедал с ним и услышал его историю о том, как один мощный бортовой залп, выпущенный «Ройал-Сувереном» по «Санта-Анне» Алавы, убил 350 человек: "Il rompait todos" [78] — объяснил Алава на смеси французского и испанского. Когда он вернулся в Испанию в 1812 году, он был назначен генерал-капитаном Кадиса [79], а затем стал членом Высшего совета адмиралтейства. Назначенный генерал-капитаном флота в 1817 году, он умер три месяца спустя.
Вольдемар де ла Бретоньер, спасший «Альхесирас», был произведен в капитаны 2 ранга (capitaine de fregate) в 1811 году и женился на Розе-Франсуазе Камбуларе, дочери инспектора флота на Мартинике, с которой он, вероятно, познакомился летом 1805 года, когда ей было семнадцать. В 1827 году он сражался в составе объединенного британского, французского и русского флотов против турок в битве при Наварино, где британской эскадрой командовал сэр Эдвард Кодрингтон. Он стал контр-адмиралом в 1829 году, вышел в отставку в 1841 году и умер в Париже в 1851 году.
Асмус Классен с «Эгля» покинул Кадис вскоре после битвы. Проезжая через Бордо, он был узнан голландцем, который одолжил ему 1200 франков в 1788 году и предположил, что он умер. Теперь он подумал, что, возможно, Классен сможет вернуть ему долг. Маловероятно, что он получил свои деньги. Классен стал офицером морской пехоты в 1807 году, попал в госпиталь в 1813 году и был вынужден уйти на пенсию в нищете.
Бенджамин Клемент с «Тоннанта» был произведен в коммандеры и добился многочисленных успехов на небольших судах в Карибском море. В 1811 году он был произведен в кэптены, а в октябре того же года женился на Энн Мэри Проутинг. У них родилось двое сыновей и дочь. Он никогда не терял связи с чернокожим моряком Чарльзом Макнамара, спасшим его при падении за борт, и оставил ему деньги по завещанию.
Эдвард Кодрингтон оставался капитаном «Ориона» до 1808 года и продолжал служить в Средиземном море. Он принимал участие в обороне Кадиса в 1810 году, сопровождал четыре испанских линейных корабля на Менорку, затем командовал эскадрой у берегов Испании. В качестве капитана флота [80] он участвовал в войне 1812 года, принимая участие в операциях против Вашингтона, Балтимора и Нового Орлеана. Посвященный в рыцари в 1815 году, он был произведен в вице-адмиралы в 1821 году. Как главнокомандующий в Средиземном море во время греческой войны за независимость, он возглавлял британскую эскадру против турецкого и египетского флотов в битве при Наварино в 1827 году. Он был произведен в полные адмиралы в 1837 году и умер в 1851 году.
