Джордж Денисон - История кавалерии.
Существование в новой стране, острая необходимость в порядке, постоянная привычка преодолевать обстоятельства самого разнообразного и сложного свойства, возникавшие на осваиваемых землях, привели к естественному результату – использованию мыслительных способностей в максимально возможной степени. Одновременно до предела развилась изобретательность американцев, что и привело к появлению самого сообразительного и самонадеянного народа в мире. Находчивость янки стала притчей во языцех.
Предусмотрительность проявилась в том, что практически все население умело обращаться с оружием. Как только началась война 1861–1865 годов, в регулярной армии у противников (Севера и Юга) появилось огромное количество добровольцев, готовых защищать интересы соперничавших властей. Интересно проследить ход течения этой войны и увидеть, как их практичность, здравый смысл, отсутствие предубеждений и склонности к бюрократизму привели к принятию совершенно новой для американцев тактической системы, и в то же время удивительно хорошо приспособленной к обстоятельствам и опирающейся на опыт военного искусства того времени.
Конечно, на результаты войны, особенно в ее начале, оказали огромное влияние различия в обучении войск в разных частях страны, которые очень скоро осознали весьма примечательным образом. Войсковые формирования в штатах Новой Англии в основном набирались из людей, работавших на заводах и фабриках. Южане, напротив, почти все являлись земледельцами, хорошо умевшими обращаться с оружием. В то же время северо-восточные штаты поставляли в армию, помимо рабочих и других горожан, отважных и выносливых пограничных фермеров.
Южане слыли лучшими воинами, но уступали северянам в численности. На Восточном театре военных действий, то есть в Виргинии, они противостояли войскам, набранным в промышленных районах и больших городах штатов Новой Англии. Явное превосходство южан здесь быстро проявилось и продолжало выказываться в течение всей войны.
На Западном театре войны более успешными оказались армии федератов. Упорные западные поселенцы во многом превосходили южан в долине Миссисипи, они поставляли лучших солдат, поэтому и одержали здесь свой первый существенный успех, захватив Форт-Донелсон. С того времени войска федератов медленно, но упорно двигались к завоеванию всей этой части конфедерации, которую яростно защищали южные войска, сражавшиеся за каждую пядь.
Война развивалась медленно, обе стороны явно оказались не готовыми к боевым действиям. Приходилось организовывать армии, вооружать их, перед тем как выдвигать на поле боя, обучать перед операциями.
Тогда, в самом начале военных действий, кавалерия была немногочисленной. Во время первого крупного сражения, произошедшего 21 июля 1861 года при Булл-Ране, федеральная армия, состоявшая примерно из 40 тысяч человек, имела только семь рот кавалерии, едва ли по численности они составляли один небольшой полк. Правда, и у южан было такое же количество кавалерии. Практичные американцы, вначале руководствовавшиеся общепринятыми в то время идеями о бесполезности кавалерии при повсеместном распространении нарезного оружия, вскоре осознали свою ошибку. И число конников стало расти стремительно, причем настолько быстро, что в конце войны в армии северных штатов числилось не менее 80 тысяч кавалеристов, причем почти все они были конными стрелками, вооруженными нарезными ружьями.
В Виргинии с самого начала война велась гораздо искуснее, чем в долине Миссисипи. Генералы южан Ли, Джексон по прозвищу Каменная Стена и их офицеры были хорошо обучены и прекрасно знали военное дело. На Западе, напротив, в первые два года война носила скорее характер партизанских вылазок, но именно в этот период формирования конных стрелков и приобрели особое значение.
Происходивший из Кентукки генерал-майор Джон Морган, не получивший профессионального военного образования, как считают, первым осознал значение отрядов конных стрелков и ввел в употребление новую систему действующей кавалерии, при которой она смогла воспользоваться достижениями в развитии огнестрельного оружия.
Когда старые средневековые рыцари оправились от потрясения, вызванного изобретением пороха, дававшего столь явные преимущества над ними пехоте, они сами успешно применили новое оружие. Одновременно они усовершенствовали и защитное вооружение, так что вскоре смогли вернуть себе превосходство над пехотой.
Сама идея поразила Моргана, и он тотчас увидел, что дальнобойная винтовка предоставляет драгунам или конным стрелкам огромное преимущество, которое они никак не могли приобрести с помощью своего старого, менее меткого и короткоствольного карабина. После этого Морган организовал подразделения конных стрелков, быстро передвигавшихся, умевших вести бой пешими или конными в зависимости от ситуации.
Была и другая причина появления формирований конных стрелков, которая показалась бы странной европейскому читателю, особенно европейскому конному офицеру. Заметим, что, по мнению подавляющего большинства профессиональных исследователей тактики кавалерии, самым смертоносным и эффективным оружием, которое находится в руках кавалериста, является сабля. Моральное воздействие конников, набрасывавшихся на противника с обнаженными саблями в руках, оказывалось во всех европейских армиях весьма значимым. Соответственно, считалось, что та кавалерия, которая полагалась только на огнестрельное оружие, обязательно была бы разбита.
Странно, но приходится подчеркнуть, что в Америке обратный переворот стал реальностью. Привычка всех граждан иметь при себе револьвер и искусство, с которым они стреляли из винтовок, имеющихся почти у всех, заставили их решительно предпочесть огнестрельное оружие. Подавляющее большинство испытывало величайшее презрение к холодному оружию, доходившее до того, что ничто на свете не могло их заставить отступить перед всадниками, атакующими холодным оружием, хотя у северян конница, и особенно регулярная ее часть, еще по старой традиции действовала саблей.
Один выдающийся генерал Конфедерации [85]заметил, что презрение пехоты южан к сабле казалось удивительным. Он говорит, что видел линии стрелков в цепи и боевые линии пехоты, подвергшиеся атакам регулярной кавалерии северян, и когда его солдаты видели, как те приближались, могли подняться вдоль линии с криками: «Эй, ребята, вот те дураки, которые приближаются с саблями, задайте им!» Тотчас все начинали смеяться, как будто видели перед собой совершенных идиотов.
Автору часто доводилось слышать, как офицеры из окружения генерала Моргана говорили такие же вещи. Ссылаясь на действия частей федеральной кавалерии, они могли заявить: «Они атаковали нас со своими саблями, увидев это, мы поняли, что победа за нами, и глупо было с их стороны думать, что они смогут сделать с нами что-либо, поступая подобным образом».
Это предубеждение настолько сильно сказывалось в начале войны на Западе, что наспех созданная и кое-как обученная конница северных штатов, вооруженная, как правило, лишь охотничьими двустволками, заряжаемыми дробью, атакуя противника карьером, сначала давала залп прямо в лицо врага, а затем прорывалась через его ряды, используя приклады.
Располагая этим типом солдат-рекрутов и учитывая отмеченные обстоятельства, генерал-майор Морган возродил формирования драгун и весьма успешно применил их против южан.
В своей «Истории кавалерии Моргана» генерал Безил Дюк замечает: «Что бы ни говорили, приписывая или отрицая заслуги генерала Моргана, именно ему следует отдать должное в том, что он открыл ранее неизвестные возможности применения кавалерии или, скорее, конной пехоты. В то время как другие кавалерийские командиры придерживались тактики ведения боевых действий, оставшейся от прежних войн, и системы обучения, уже неприменимой к требованиям их времени и особенностям современного боя, он первым нашел и усовершенствовал не только новую тактику ведения боя, но и стратегию. Отметим также, что его стратегия оказалась не только результативной, но и новаторской.
Совершенно незнакомый с теорией военного искусства, которой обычно учатся по книгам и в академиях, не подражая никому, самоучка во всем, он знал и делал то, что считал нужным, и его успехи не менее значительны, чем его гениальность.
Создатель и организатор своего маленького войска, которое никогда не превышало 4 тысяч человек, он убил и ранил почти столько же вражеских солдат, захватил в плен более 15 тысяч. Изобретатель дальних рейдов, необычайно отличавшихся от простых кавалерийских маневров и атак, он с горсткой людей получил результаты, которые иначе потребовали бы многочисленных армий, дорогостоящих приготовлений и долговременных кампаний».
