Борис Ковалев - Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944
Уже на основе пособия для четвёртого класса у учеников складывалось впечатление, что все более или менее известные русские деятели науки, искусства и литературы были антисемитами и германофилами (в их числе были и здравствовавшие тогда Валентин Катаев, Михаил Шолохов и Михаил Зощенко).
Главное методическое указание сводилось к разъяснению учащимся всех классов, «кто является первым другом и злейшим врагом русского народа».
Биографии Адольфа Гитлера и истории национал-социализма посвятила страницы своей книги «Рассказы о германском вожде» Иоганна Гаарер. В ней подробно описывалась «жизнь и борьба честного и трудолюбивого народа», деяния «совести нации национал-социалистов». Всё негативное связывалось с «носатыми людьми с пейсами, картаво и с ошибками говорящими по-немецки»55.
Следующим этапом, рассчитанным на учеников 6–7 классов, было ознакомление с «Протоколами сионских мудрецов» и книгой А. Мельского «У истоков великой ненависти (очерки по еврейскому вопросу)». По ним каждый учащийся должен был подготовить доклад. Наиболее распространёнными являлись темы: «Великий обман "отечественной войны"», «Еврейское засилье в современном мире», «Германский бунт и ответ мирового еврейства»56. Поощрялось выступление учеников перед представителями как русской, так и немецкой администрации.
Летом 1943 года специально подготовленные учащиеся старших классов выступали перед земляками с лекцией на тему «Два года без большевиков вместе с германским народом строим новую Россию». В обязательном порядке при этом осуществлялась читка сводок верховного главнокомандования германской армии и обращение так называемого «Комитета народной помощи». Последний призывал русское население добровольно сдавать продовольствие и одежду для «могучей нарождающейся антибольшевистской силы — солдат Русской Освободительной Армии»57.
Важное место в воспитании подрастающего поколения в духе «Новой Европы» занимало изучение истории России после 1917 года с антисоветских и антисемитских позиций. На уроках устраивались читка и обсуждение книг П. Краснова «Понять — простить», сборников «Россия на Голгофе», «В подвалах ГПУ». Все эти печатные издания подвергали ожесточеннейшей критике все действия и мероприятия со стороны советской власти и Коммунистической партии. Бездумному и бездуховному космополитическому жидо-большевизму противопоставлялся истинно народный «немецкий национальный социализм».
Летом 1943 года оккупантами было объявлено, что в районах, где для этого есть предпосылки, в городах будут открыты 8-10 классы. В Брянске для этого приступила к работе специальная комиссия. На нее возлагалась задача очистить программы и учебники от «всяческого коммунистического хлама» и подобрать более ценный материал. Учащимся и их родителям объявлялось, что «в следующем учебном году в курс преподавания войдут география, история, естествознание, обществоведение. На уроках обществоведения будут использованы материалы книг, газет, брошюр, плакатов, из которых учащиеся узнают о прекрасной жизни народов Германии и вскроют ту жидо-большевистскую ложь, которой отравляли учащихся»58.
Но разговоры о полных средних школах и о гимназиях во многом являлись очередной пропагандистской уловкой нацистов. На страницах коллаборационистской прессы публиковались материалы доказывающие, что ни один честный русский юноша или девушка не сядут за парту, в «тяжелое для своей Родины время». В этих условиях общеобразовательные школы якобы по требованию самих учащихся предлагалось заменить на сельскохозяйственные и ремесленные59.
Что касается высших учебных заведений, то их на оккупированной территории России практически не было. Единственным исключением являлось открытие в октябре 1942 года по инициативе Б. В. Базилевского в Смоленске учительской семинарии. Обучавшиеся там студенты не подлежали отправке в Германию.
Гораздо более сложная ситуация сложилась на Северном Кавказе в период нацистской оккупации летом-осенью 1942 года. Значительная часть профессоров и доцентов высших учебных заведений Ленинграда была эвакуирована в марте 1942 года на северокавказские курорты: Кисловодск, Ессентуки и Пятигорск. Всего в этот регион было эвакуировано 150 преподавателей и около 500 студентов. Здесь они должны были пройти реабилитацию после страшной блокадной зимы 1941–1942 годов. Многие оказавшиеся под немецкой оккупацией ученые являлись крупными специалистами в различных отраслях знаний, в том числе и в имеющих оборонное значение. Поэтому из Берлина была специально прислана комиссия по использованию их потенциала в интересах рейха. Но использовать их предполагалось не как преподавателей высшей школы, а именно как специалистов в различных военных и оборонных отраслях знаний.
В сентябре 1942 года в Ставрополе был открыт сельскохозяйственный институт, директором которого стал профессор Флоренс. В октябре начались занятия со студентами. Институт даже выпускал свою собственную газету, которую редактировал профессор С. А. Арамян. Преподаватели получали оклады и продовольственные карточки по высшей из возможных категорий. Подобное расположение оккупантов к данному учебному заведению можно объяснить тем, что его преподаватели, оперативно выполняя заказ тыловых служб вермахта, издали книгу «Краткое руководство по сельскому хозяйству Северного Кавказа», а также подготовили различные рекомендации по более эффективному использованию сельскохозяйственного потенциала этого региона60.
Но несмотря ни на что на страницах русскоязычной коллаборационистской прессы регулярно появлялись материалы о расцвете университетов и институтов в «Новой Европе». В газете «Речь» прошла серия статей об Одесском университете. Но при этом ничего не писалось о том, что он находился в румынской зоне оккупации, в так называемом генерал-губернаторстве «Транснистрия» и считался в Бухаресте румынским учебным заведением. «Успехи» высшей школы на Украине (в частности, в Житомирском сельскохозяйственном институте) объяснялись «изгнанием из числа преподавателей большевистских и еврейских элементов, которые раньше составляли абсолютное большинство в вузах»61.
В условиях, когда немецкие войска стали терпеть систематические поражения на фронтах, а советское сопротивление все чаще использовало в своих листовках имена выдающихся деятелей русской истории Александра Невского, Дмитрия Донского, Петра I и Суворова, нацистские оккупационные власти приняли решение о запрещении уроков истории в учебных заведениях. Они заменялись «уроками текущих событий». Директоров школ ставили в известность, что «преподавание истории надо прекратить, так как для этого предмета в настоящее время не существуют материальные и духовные предпосылки». «Уроки текущих событий» назывались полноценным предметом. Его преподавание должно было проводиться не менее двух раз в неделю в 5–8 классах. «Уроки текущих событий» проводились по плану, выработанному немецкими пропагандистскими службами. Для подготовки предполагалось использовать различную коллаборационистскую прессу. Объявлялось, что все учителя истории в обязательном порядке должны будут пройти специальные курсы при «политической школе», где они получат специальные брошюры и книги. В библиотечку учителя-пропагандиста входили следующие издания: «Что такое национал-социализм», «Евреи и большевизм», «Является ли эта война отечественной для народов России», «Каторжный социализм», «Почему я враг советской власти», «К новой жизни», «Как сталинская шайка угнетала народ», «Что будет после войны», «Кто такой Адольф Гитлер», «Адольф Гитлер и дети», «Адольф Гитлер и трудящиеся», «Сталин говорит», «Всем женщинам и девушкам», «Мы побывали в гостях у германских крестьян», «Гадя Заславская едет на работу в Германию», «Привет из Германии», «Война и новый порядок», «Крестьянский календарь на 1943 года»62.
Тесное сотрудничество с оккупантами называлось «предпосылкой успешного преподавания этого предмета». Оно являлось обязательным для преподавателей. По «урокам текущих событий» предполагалось проводить устные и письменные испытания.
Темы уроков текущих событий сводились к следующей проблематике:
1. Настоящая война: причины этой войны, военные цели большевизма, Англии, США с одной — и держав Оси Германии, Италии, с другой стороны. Значение этой войны для Европы и, в частности, для России.
2. Большевистское учение: материализм, атеизм, интернационализм, коммунизм, коллективизм. Учение о классовой борьбе. Карл Маркс.
3. Национал-социалистическое учение: национальная и социальная формы жизни, связанные с прошлым, с верой и религией народа. Общее благо перед частным благом. Частная собственность, частная инициатива. Принцип фюрера (вождя) и принцип ответственности.
