Николас Шэксон - Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах
«Все налоговые нарушения начинаются в банках. Или банки используют налоговые нарушения как рычаг и извлекают огромные конкурентные преимущества, – говорит Ричард Брукс, известный специалист по налоговым вопросам. – Уклонение от налогов сыграло главную роль в возникновении финансового кризиса. Говоря попросту, секьюритизационные инструменты, которые настолько прибыльны, что банки не могут выпустить их в достаточных количествах, часто оказывались такими хорошими сделками, потому что их главным элементом было уклонение от налогов. Это было основной деталью всего механизма».
Все налоговые нарушения начинаются в банках
По-видимому, британское общество прониклось культурой уклонения от налогов. Исследование, выполненное Оксфордским университетом, показало, что только трое из опрошенных бизнесменов сказали, что их обеспокоило бы негативное освещение уклонения от налогов в прессе. «Уклонение от налогов стало для банков и аудиторских фирм обыденным делом, – говорит Брукс. – Люди делают для этого все. Если бы речь зашла о правах цыплят, то немедленно выступили самые известные повара; а когда речь идет об уклонении от налогов, это никого не волнует». В настоящее время в Великобритании антиналоговый консенсус получил столь широкое распространение, что налоговые органы страны в 2001 году продали почти шестьсот принадлежавших им зданий компании Mapely, зарегистрированной на Бермудах. Восемью годами позднее Национальное финансово-ревизионное управление Великобритании пришло к выводу, что стоимость сделки, вероятно, на 570 миллионов фунтов стерлингов превысила сумму, на которую первоначально рассчитывали74, а в 2009 году открылось, что министр – член правительства, ответственный за борьбу с уклонением корпораций от налогов, в целях уклонения от налогов учредил компанию на Бермудах75.
Теперь посмотрим, что творится в Корпорации развития Содружества – когда-то правительственной финансовой организацией по развитию, учрежденной шестьдесят лет назад в целях развития сельского хозяйства и промышленности и облегчения нищеты в некоторых наиболее бедных частях империи. Ныне эта организация частично приватизирована и переименована в CDC Group Plc, во главе которой стоит Ричард Гиллингуотер, декан бизнес-школы Касс при Лондонском университете Сити (это учебное заведение считается «интеллектуальным центром Сити»)76. Компания CDC Group Plc в 2004 году реорганизовалась, продав 60 % доли в своем капитале некоему товариществу с ограниченной ответственность всего за 373 тысячи фунтов стерлингов. Теперь CDC Group Plc действует, скорее, как фонд фондов (то есть как компания, которая инвестирует в другие фонды, но избегает прямых капиталовложений в производство), работающий на рынке ценных бумаг, не торгуемых на биржах. В одном из опубликованных в 2008 году парламентских отчетов сделан вывод, что эта компания накопила 1,4 миллиарда фунтов стерлингов наличными. В том же отчете отмечается «необычайно высокий уровень заработков в маленькой государственной организации, которая должна бороться с нищетой», и сказано, что соблюдение этических принципов, провозглашаемых CDC Group Plc, невозможно проверить. Административные расходы CDC Group Plc очень высоки и продолжают расти. Компания не консультируется с Корпорацией развития Содружества, которая частично владеет CDC Group Plc, хотя такие консультации должны бы происходить, и не предоставляет должным образом нефинансовой информации, «в частности, о том, какой вклад она вносит в сокращение бедности». Лишь 4 % ресурсов CDC Group Plc вложены в малые и средние предприятия, тогда как именно такие вложения и есть смысл ее существования. В заключении отчета сказано: «Мы располагаем ограниченными доказательствами эффективности работы CDC Group Plc по снижению нищеты». По последним подсчетам, компания имеет семьдесят восемь дочерних филиалов, находящихся в таких налоговых гаванях, как Маврикий, Бермуды и Британские Виргинские острова 77.
Проблема уплаты налогов должна находиться в центре дебатов о корпоративной ответственности, но этой проблемой пренебрегают. Лорд Оукшотт из Партии либеральных демократов в 2009 году заметил: «В Великобритании слишком многие советы директоров в анкетах утверждают, что занимаются экологическими вопросами и инновациями, а затем вознаграждают своих финансовых или налоговых директоров за обман клиентов и налогоплательщиков». Другую, очень важную, грань лондонской налоговой гавани демонстрирует гигантская компания Tesco, владеющая сетью супермаркетов в Великобритании. Газета Guardian писала в апреле 2008 года о стратегиях уклонения от налогов, к которым прибегает Tesco. Информирование об уклонении от налогов – огромное, сложное и дорогостоящее дело, которое вряд ли способствует росту тиражей газеты, но Guardian продолжила разоблачения. К несчастью, часть опубликованных материалов содержала ошибки, и Tesco завалила газету исками о клевете78. Представители Guardian защищались в суде, и дело было урегулировано публикацией извинения на первой полосе газеты.
Английские законы о клевете – одно из тех удобств, которыми пользуются приезжающие в Лондон владельцы грязных денег. Свобода слова в Великобритании не имеет конституционной защиты вроде Первой поправки к Конституции США; в случаях, представляющих большой общественный интерес, никакой защиты свободы слова не существует, и, в отличие от почти всех прочих стран, бремя доказательств возложено всецело на ответчиков. Исследование, проведенное в 2008 году Оксфордским университетом, показало, что связанные с обвинениями в клевете судебные процессы в Англии и Уэльсе обходятся в сто сорок раз (да, именно в сто сорок раз) дороже, чем средние аналогичные процессы в Европе79. Из ста пятидесяти четырех упомянутых в официальном отчете за 2008 год процессов по обвинениям в клевете ответчики не выиграли ни одного80. Из своей книги я как автор собственноручно изъял многие важные моменты, чтобы не нарваться на английские законы о клевете. Я счел, что не стоит рисковать сделанными за всю жизнь сбережениями и домом, в котором живет моя семья. Разумеется, законы о клевете очень хорошо соответствуют интересам богачей из Сити. По словам журналиста Джорджа Монбио, «закон о подстрекательстве к мятежу, служащий исключительно миллионерам – это международная угроза, национальный позор и пережиток эпохи, предшествовавшей демократии». В конце концов, по делу Tesco против Guardian было вынесено противоречивое решение, дающее известный перевес газете. В момент написания настоящей книги британские законы о клевете пересматривают. Существенное изменение права убедительно ослабило бы британскую офшорную империю.
Сегодня немногие редакторы газет решаются всерьез освещать щекотливую тему уклонения многонациональных корпораций от налогов – по словам редактора Guardian Алана Расбриджера, эта проблема «так же сложна для понимания среднего человека, как и физика элементарных частиц». И все же уклонение от налогов занимает центральное место в отношениях между деньгами, правительствами и западными демократическими обществами. Когда мы нуждаемся в прозрачности, ее убивают действующие в Лондоне законы о клевете.
Сити не только способствовал трансформации мировой экономики, но и вызвал опустошение в самой Великобритании. Помимо того что лондонский Сити добился собственной юридической обособленности, отделив себя от британской демократии, он еще и страдает той же «голландской болезнью», которая поразила Джерси и богатые нефтью страны: один господствующий сектор толкает вверх общий уровень цен, затрудняя другим секторам вроде промышленности или сельского хозяйства конкуренцию с иностранными производителями товаров. Здесь, на родине Промышленной революции, огромные жалованья в финансовом секторе лишают промышленность наиболее образованных работников, а политики, попавшиеся на денежный крючок Сити, только глумливо ухмыляются, когда им напоминают об экологически неблагополучном, тяжелом и неблагодарном труде производственных рабочих.
«Производство товаров, добыча ископаемых, рыболовство – все это так низменно, никому не нужно и бессмысленно. В обществе теперь господствуют интересы меньшинства», – писал Робин Рамсей.
Доля промышленности в ВВП Великобритании, уменьшившаяся до 20 % к моменту прихода к власти Тони Блэра, к 2009 году сократилась менее чем до 12 %81. Между тем британские банки даже не кредитуют британскую промышленность. За предшествовавшее кризису десятилетие лишь 3 % чистой совокупной суммы кредитов, предоставленных банками в Великобритании, пошли в промышленность, а три четверти этой суммы были направлены в ипотечный бизнес и коммерческую недвижимость. «Банки вообще не дают кредитов на какие-либо производительные цели», – говорит профессор Карел Уильямс, автор опубликованного в 2009 году значительного исследования роли финансового сектора в британской экономике.
