Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.
И в это время ещё во многих местах продолжалась война с русскими крестьянскими армиями, и было понятно, что еврейские «гениальные» военачальники — Тухачевский, Блюхер, Якир и пр. — всех крестьян не перестреляют и военными отравляющими газами не перетравят, и когда опять восстанут против Центрожида выжившие — непонятно. Плюс потрясающий масштабный голод.
В этой ситуации выбора не было, Ленину необходимо было расслаблять рабовладельческие цепи ради своего же блага. И хотя делегаты съезда с удивлением обнаружили резкую перемену — уверенные слова Ленина о необходимости перехода к какой-то «новой экономической политике», которая является уступкой власти крестьянству, но ведь многие из них были русские, не в пример Бухарину, Калинину или Петровскому, — видели ужасную трагедию своего народа и желали перемен к лучшему, поэтому с одобрением восприняли уступку Ленина, который довольно откровенно объяснил и коварно предупредил:
«Мы открыто, честно, без всякого обмана, крестьянам заявляем: для того чтобы удержать путь к социализму (читай — чтобы удержать свою власть, чтобы удержаться у власти. — Р.К.) мы вам, товарищи крестьяне, сделаем целый ряд уступок, но только в таких-то пределах и в такой-то мере и, конечно, сами будем судить — какая это мера и какие это пределы» (т. 42 с. 192).
Последнюю часть этой загадочной мудреной фразы вы сможете в полной мере понять, когда Ленин начнет её пояснять своими действиями. Эти действия мы обязательно рассмотрим немного позже в этой главе, а пока обратим внимание на обиженного тирана и фашиста Бронштейна-Троцкого и самое громкое «достижение» Ленина.
НЭП в промышленности
Когда рабовладельческий концлагерный вариант «развития» России Бронштейна не был принят, не получил достойного прогресса, то он психанул и в апреле 1921 года отказался руководить ж.д. ведомством. Вероятно, устал от борьбы с душными амбициозными и наглыми руководителями ж.д. — своими же из Бунда, а призывать рядовых русских железнодорожников к дисциплине и производительности старыми надежными способами — расстрелами и концлагерями в свете новой партийной политики — было уже некстати, устарело. А по-другому руководить Бронштейн не умел.
К тому же Ленин в рамках этой дискуссии унизил — решил разъяснить публично членам партии непонимание момента вождем Бронштейном и его единомышленниками, — и написал работу «Ещё раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках т.т. Троцкого и Бухарина», а затем «О единстве партии». На его счастье — у него была ещё вся Красная армия в подчинении, где он мог «отвести душу», и потихоньку готовил третий поход на Польшу за «мировой революцией» — развивал местное подполье, засылал диверсионные группы и т.д. — в 1923 году планировалась ещё одна попытка. Но Бронштейну всё-таки очень хотелось поучаствовать в «мирном строительстве», и он выбрал, по его мнению, главный приоритет — стал курировать планирование строительства Днепрогэса. И здесь невозможно пройти мимо знаменитого «достижения» Ленина — ГОЭЛРО. Кто-то из коммунистов с ужасом и злостью может обо мне подумать — ничего святого, даже на ГОЭЛРО замахнулся. А история с ГОЭЛРО несложная и короткая.
Возможно, многие, особенно коммунисты и не изучавшие самостоятельно историю, могли подумать, что до 1917 года электричества в Российской империи не было, и никто не проектировал и не строил электростанции. Освоение электрической энергии было в то время такой же модной и обнадеживающей всех темой — как в 40-50-е освоение атомной энергии или в 21 веке клонирование и нана-технологии. Тогда многие были уверены, что скоро все будут ездить на электромобилях, плавать на электрокораблях, летать на электропланах и пахать электроплугами — в общем: красота! Не случайно воодушевленный Ленин наконец-то смог хоть как-то объяснить — что такое этот загадочный райский Коммунизм? — Все предельно просто: его власть плюс современная передовая технология — «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».
И когда Ленин в октябре 1917 года удивительно легко и быстро захватил Россию, вернее столицу России, и начался мирный пока период осознания случившегося и его власти, то Ленин — уже как глава государства, естественно, вспомнил о волшебной электрической энергии.
«Примерно в декабре 1917 года ко мне на квартиру приезжал Смидович (от Ленина) с предложением доложить о возможности осуществления запроектированной мною Волховской гидроэлектростанции» — вспоминал выходец из голландской семьи Г.О. Графтио (1869-1949 гг.). Инженер и профессор Графтио спроектировал важную составляющую будущего плана ГОЭЛРО — «ленинскую» Волховскую ГЭС на реке Волхов, недалеко от столицы — Петербурга ещё в 1912 году, а в 1915 году правительство Российской империи приняло решение строить ГЭС по этому проекту. Петербург и его окрестности должны были после Первой мировой войны засиять «лампочками Николая Второго», и начались работы, прерванные по известной причине. До этого в Петербурге работали ТЭЦ — теплоэлектростанции. И Ленину грех было не воспользоваться наследием ненавистного царизма — чтобы показать прогресс при его власти.
А первую электрическую «лампочку Александра Второго» русские крестьяне увидели ещё в середине 60-х годов 19-го века. Но в этой теме Россия существенно отставала от развитых европейских стран, поэтому после первой террористической войны в России (1878-1881 гг.) и убийства российского императора и после ещё более бурной второй террористической войны в 1901-1906 гг. Россия пыталась ликвидировать отставание. Поэтому, кроме ГЭС Графтио, при царизме — к 1916 году инженер В.Д. Никольский спроектировал ещё одну «ленинскую» Нижне-Свирскую ГЭС на реке Свирь опять же недалеко от Петербурга. После чего эти «пилотные» проекты различной конструкции должны были множить по рекам всей России. Многие коммунисты, бывшие комсомольцы и школьники и студенты, познающие историю России по современным учебникам от Фурсенко, до сих пор уверены, что — если бы не было захвата власти Лениным в октябре 1917 года, то Российская империя до сих пор жила бы в темноте и ездила бы на скрипучих телегах.
Графтио очень обрадовался, что детище всей его жизни может ожить, его не надо было мучить голодом, чтобы он согласился работать на Ленина, — «Я сразу охотно согласился». Но даже в период мирного «триумфального шествия Советской власти» эта тема развивалась очень медленно, с сомнениями. В марте 1918 года для обсуждения этой темы Ленин пригласил инженера-энергетика А.В. Винтера. А Графтио вызвали только — «14 июля 1918 года меня вызвали в Москву, в Совнарком. В 1919 мы построили на Волхове бараки для рабочих, материальные склады и другие самые необходимые сооружения», — вспоминал Графтио.
После разгрома Белого сопротивления и с началом нового международного проекта Ленин тему электрификации России активизировал, ибо в этот период в Советской России производилось лишь четверть электроэнергии по сравнению с 1913 годом. И 21 февраля 1920 года вышло постановление президиума ВСНХ «О создании электрификационной комиссии», по которому была создана соответствующая «комиссия» — большая группа из «старых» ученых во главе с инженером Г.М. Кржижановским, странность фамилии которого объясняется польским происхождением, — он был выходцем из польской семьи, арестованной и высланной при царе из Польши в ссылку в Тобольск за участие в польском освободительном восстании. В это время медленно продолжались работы на Волховстрое, который не финансировался Советским правительством и очередная партия согнанных на работу рабочих по принципу Бронштейна и его друга Зиновьева-Апфельбаума разбегалась в разные стороны.
Несмотря на это, Ленин навесил на Графтио ещё один проект и стройку — на реке Свирь, Свирьстрой по старому проекту В.Д. Никольского.
В результате работы комиссии Г.М. Кржижановский написал доклад под названием «Основные задачи электрификации России», авторство которого почему-то упорно приписывают Ленину. И этой комиссией был составлен примерный рекомендательный план по электрификации России, по которому рекомендовалось для хорошего развития страны построить 30 электростанций, из них 20 — тепловых (ТЭЦ) и 10 — на реках (ГЭС). В конце 1920 года этот план уже был одобрен 8-м Всероссийским съездом Советов и получил знаменитое название — Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО). Атмосферу этого периода хорошо зафиксировал в своей картине Л. Шмотько «В.И. Ленин у карты ГОЭЛРО». Этот план был узаконен через год декретом от 21 декабря 1921 года — «Декрет об электрификации Р.С.Ф.С.Р.», который конкретные сроки и конкретные финансы и пр. — на все 30 ЭС не предусматривал, а был красивым и очень шумным пропагандистским ленинским ходом, и для многих безумно шумным остается до сих пор.
