Коллектив авторов - Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 2
Представители традиционной землевладельческой и племенной знати составляли значительный по численности, но не единственный компонент в среде сирийской провинциальной знати. В XVII в. значительную роль начинают играть выходцы из военно-служилой среды, командиры различного рода военных формирований. В сирийских источниках того времени они обозначаются, как правило, собирательным термином агават. Прежде всего, речь идет о командном составе провинциальных формирований янычарского корпуса. Янычарские гарнизоны в крупных городах Сирии, прежде всего в Дамаске и Халебе, постепенно теряли свою обособленность от местной среды и, одновременно, свою некогда строгую военную организацию и корпоративную замкнутость. Часть янычарских командиров в сирийских провинциях, ряды которых постепенно пополнялись представителями местного населения, в XVII–XVIII вв. приблизились по уровню своих доходов и характеру их происхождения к основной массе земельной знати. Источником первоначального накопления богатства для сирийских агават служило присвоение налоговых средств, предназначенных на содержание янычарских гарнизонов, а также выгоды, извлекавшиеся из разветвленной неофициальной системы протекционизма в отношении ремесленников и купцов. Другим важным составным элементом сирийской знати – аянства – становятся местные улама, т. е. верхушка образованных служителей ислама. Обогащаясь за счет подконтрольных им вакфов (неотчуждаемой земли и другой недвижимости, доходы с которой призваны были идти на нужды мусульманских религиозных учреждений), улама приобретали значительные средства, используя их для приобретения государственных земель в форме ильтизама. В результате типичной становится ситуация, когда та или иная влиятельная семья улама из поколения в поколение контролирует ту или иную доходную должность (например, имама-настоятеля крупной мечети) и, одновременно, значительные земельные владения.
На смену четкой иерархии государственных служащих и законности как таковой постепенно приходил протекционизм, семейно-клановые связи, а также интриги и взятки.
§ 2. Общественно-политическая борьба в провинциях «Османской Сирии» в XVIII – начале XIX в.
В непрерывной борьбе за раздел и передел сфер влияния, а также за выгодные должности в провинциальной администрации сирийские аяны использовали любые средства – от тайных интриг через свои покровителей в Стамбуле до прямых вооруженных столкновений. Особенно активно эта борьба велась в крупных сирийских городах в XVIII в. Ярким примером вовлечения местного аянства в провинциальное управление в Сирии XVIII в. служит история возвышения представителей рода аль-Азм – выходцев из района города Хама. В одном только Дамаске на протяжении XVIII в. представители рода аль-Азм занимали пост губернатора (вали) 9 раз, а в 1730 и 1756–1757 гг. они занимали посты губернаторов одновременно во всех сирийских эйалетах. Стремясь укрепить свое влияние на местах, представители клана аль-Азм придерживались в целом проосманской ориентации, сохраняя лояльность по отношению к Порте – центральному правительству Османской империи. Даже наиболее могущественный губернатор из клана аль-Азм – Асад-паша аль-Азм, правивший в Дамаске с 1743 по 1757 г., беспрекословно подчинился решению Порты о его смещении с должности.
В некоторых случаях, особенно в небольших городах, различным аянским кланам удавалось сравнительно мирно делить «сферы влияния». Однако в целом для Сирии XVIII – начала XIX в. гораздо более типичной была иная ситуация, выражавшаяся в остром противоборстве соперничающих аянских кланов, сопровождавшемся эскалацией насилия. Известны также случаи соперничества и кровопролитной борьбы внутри одного и того же влиятельного клана, например, многолетняя, полная драматизма братоубийственная распря между представителями рода Шихаб за право утверждения на посту эмира автономного Ливанского эмирата в конце XVIII – начале XIX в. Образовывавшиеся в ходе междоусобной борьбы политические группировки и блоки легко распадались при изменении политической конъюнктуры. Так, например, представители могущественного клана аль-Азм, занимая пост вали Дамаска, блокировались с видными городскими аянами из числа улама, пользовавшимися особым влиянием в центральных кварталах города, в частности, с кланом аль-Муради, против местных янычарских агават, контролировавших южные кварталы, особенно пригород аль-Мейдан. Практически все кланы городских аянов Дамаска в разное время так или иначе принимали участие в борьбе на стороне различных коалиций.
В борьбу аянских кланов и группировок за источники доходов (прежде всего, право сбора податей с той или иной области или части города) втягивались массовые слои городского населения. Например, в XVIII в. в Халебе чуть ли не все взрослое мусульманское населения было разделено на две соперничающие «партии». Одну из низ возглавляли местные янычарские командиры, а другую – шерифы, т. е. представители родов, возводивших свою родословную к пророку Мухаммаду и пользовавшиеся, в силу этого, особым авторитетом и влиянием среди горожан. На деле борьба между этими группировками являлась отражением соперничества между влиятельными аянскими кланами, одни из которых отождествляли себя с янычарами, а другие – с шерифами. Главное содержание политической борьбы в крупных городских центрах Сирии в то время составляла борьба именно между местными группировками знати, а не противостояние их османским властям. В то же время, практически каждому губернатору, не имевшему поддержки со стороны какого-либо влиятельного местного клана или группировки кланов, все равно приходилось сразу же после назначения на должность включаться в активную политическую борьбу на местном уровне. Рассчитывать на помощь со стороны центрального правительства в кризисных ситуациях едва ли было возможно.
Ситуация в Горном ЛиванеЕще более сложной была ситуация в Горном Ливане и в гористых округах Палестины. Местные аяны, наследственно управлявшие сельскими округами, в большинстве своем жили не в административных центрах эйалетов и санджаков (Сайда, Триполи, Иерусалим, Наблус), а в укрепленных поселениях-замках, расположенных в сельской местности, как правило, в труднодоступных горных районах. Как справедливо отмечал видный российский дипломат XIX в. К.М. Базили, «гористые округа, (…) оставались во владении наследственных своих эмиров и шейхов, которые по-прежнему заключали конфедерации между собой, выступали в поход со своими ополчениями, вели друг с другом войну, не спрашиваясь у пашей или даже по навету пашей». Особыми правами обладали эмиры Горного Ливана – княжества, пользовавшегося значительной автономией в рамках Османской империи. Платя небольшую фиксированную дань Порте, правящий эмир Горного Ливана распределял земли среди местных феодалов – других эмиров и шейхов. Те, в свою очередь, управляли вверенными им округами на основе обычного права и по призыву эмира были обязаны нести военную службу во главе собранных ими ополчений крестьян. Правящий эмир не мог передать свою власть по наследству. Новый эмир каждый раз избирался феодалами, как правило, из числа представителей одного и того же рода (до конца XVII в. – из рода Маанидов, затем – из рода Шихаб).
В Горном Ливане практически не действовало общеосманское законодательство, там не было ни османских чиновников, ни шариатских судов. Эмиры и шейхи сами творили суд и расправу над подвластными им крестьянами. Однако крестьяне Горного Ливана, практически поголовно вооруженные, иногда восставали против того или иного феодала в случае чрезмерных злоупотреблений с его стороны. Патриархальные феодальные порядки в Горном Ливане существовали веками. При этом, в отличие от других районов Сирии, религиозная принадлежность в Горном Ливане вплоть до XIX в. не играла существенной роли для определения социального статуса человека. Большую часть населения Горного Ливана составляли христиане-марониты и представители некоторых других христианских церквей, меньшую – друзы, а также представители ряда других шиитских общин. Правящие эмиры вплоть до начала XIX в. считались мусульманами-суннитами, большинство шейхов принадлежали к друзской общине, меньшая часть – к маронитской. В целом представители той или иной религиозной общины встречались как среди феодалов, так и среди крестьян. Принадлежность к той или иной сословной группе определялась исключительно по наследственному принципу.
Начало XVII в. было ознаменовано в Горном Ливане возвышением честолюбивого эмира Фахр ад-Дина из рода Маанидов. Собрав значительное по численности войско из числа горцев, он бросил вызов османским властям в Сирии, отказавшись платить дань Османской империи. В ходе военных действий Фахр ад-Дину удалось нанести ряд серьезных поражений османским пашам и даже захватить некоторые округа за пределами своего эмирата. Особую опасность для османских властей несла угроза утверждения власти эмира в прибрежной полосе (не относившейся к Горному Ливану). Намереваясь создать независимое сильное государство, Фахр ад-Дин даже искал военной помощи у европейских государств, пытаясь установить с ними дипломатические отношения в обход Стамбула. Однако чрезмерное усиление власти амбициозного эмира встревожило многих ливанских феодалов – эмиров и шейхов. В стане сторонников эмира усилились разногласия, кроме того, крестьяне, призванные эмиром для несения военной службы, не желали надолго покидать родные места и противились увеличению налогов. Наемники были малочисленны и могли обеспечивать лишь гарнизонную службу в крепостях. В результате длительной борьбы в 1635 г. османские войска нанесли Фахр ад-Дину решительное поражение. С гибелью честолюбивого эмира Горный Ливан был возвращен в состав Османской империи, а силы династии Маанидов были подорваны. В 1697 г. этот род прекратил свое существование, в связи с чем друзские шейхи избрали новым правящим эмиром представителя рода Шихаб. Однако среди самих друзских шейхов обострилась феодальная борьба между двумя группировками – кайситами и йеменитами, каждая из которых возводила свою генеалогию к определенной исторической группе арабских племен. После того, как эмир Хайдар I (1707–1732) нанес поражение йеменитам в битве при Айн-даре (1711 г.), они были вынуждены бежать из Горного Ливана и обосновались в горной области к югу от Дамаска, получившей название Джэбэль ад-Друз (горы друзов). Победа кайситов привела к утверждению власти рода Шихаб в Горном Ливане.
