Александр Жабинский - Другая история искусства. От самого начала до наших дней
Представить себе великое античное искусство искусством ХРИСТИАНСКОГО Средиземноморья было бы невыносимым для идеологов антихристианства, будь они нацистами или коммунистами. Понятно, почему они поддерживали традиционную историю, отбросившую античность в прошлое. Понятно, почему в СССР запретили в конце концов издание книг Н. А. Морозова «ХРИСТОС. История человеческой культуры в естественно-научном освещении», несмотря даже на то, что автор был личным другом Александра Ульянова и знакомцем Ленина и Дзержинского. Но почему же так держатся за скалигеровские построения те, кто называют себя «демократами»?
«Христианство лишило нас урожая античной культуры. Позднее отняло у нас жатву культуры ислама… Не понимаю, как немцы могли когда-нибудь чувствовать по-христиански…»
«Немцы лишили Европу последнего великого урожая культуры — урожая Ренессанса… Немец-монах по имени Лютер прибыл в Рим. И этот монах…возмутился в Риме против Ренессанса… Лютер увидел порчу папства, тогда как можно было осязать руками обратное: древняя порча… христианство, уже не восседало на троне пап! Лютер восстановил церковь. Ренессанс — событие, лишенное смысла, великое Напрасно».
Но если понять, как была сконструирована «традиционная история», станет ясно, что христианство ничего у человечества не отняло! Здесь Ницше не прав во всем! Это и есть проделки «великих» хронологов-масонов. Жозеф Скалигер лишил искусство содержания, а церковь — достойного выражения ее идей в формах искусства.
Скалигер не был ни католиком, ни лютеранином, он был, как и его отец, тайным катаром.[12] На искусство ему было, грубо говоря, наплевать. Он хотел создать ужасный, отталкивающий образ христианства. В ход пошло все: сказки про крестовые походы (крестоносцы, дескать, были разбойниками), сказки про Конкисту в Америке (испанские католики — ну очень нехорошие люди), сказки про арабские завоевания (мусульмане — еще хуже) и т. д., и т. п. Можно говорить даже не об антихристианстве Скалигера, а о его античеловечности.
Дадим слово традиционному историку Л. Н. Гумилеву:
«Нет и не может быть сомнения в том, что манихейское альбигойство (катарство, — Авт.) — не ересь, а просто антихристианство, и что оно дальше от христианства, нежели ислам и даже теистический буддизм… Конечно, далеко не все в Западной Европе понимали сложную догматику манихейства, да многие и не стремились к этому. Им было достаточно осознать, что Сатана для них — не враг, а владыка и помощник в затеваемых ими преступлениях».
Христиан «купили» на том, что удревнили историю их церкви на 1000 лет. Но на эту же тысячу лет вставили столько гадостей про христианство, что «удревление» стало пирровой победой. А в реальную историю добавились страшные сказки про инквизицию, уничтожившую, в частности, катаров…
И все это, как заноза, сидит теперь в наших умах, и все это мы преподаем нашим детям… Неужели же во все оставшиеся времена мы будем вести себя, как герои притчи Эразма Роттердамского?
«Знаю я одного человека, который подарил своей молодой жене поддельные драгоценные камни, но при этом сумел уверить ее, будто они настоящие, подлинные, воистину единственные в своем роде, так что даже цены не имеют. Спрашивается: не все ли равно было этой девчонке — тешить глаза свои и душу стекляшками, или хранить в ларце под замком действительно несравненное сокровище? А супруг, между тем, и расходов избег, и жене своей обманутой угодил не меньше, чем если бы преподнес ей богатый подарок… Итак, либо нет никакой разницы между мудрецами и дураками, либо положение дураков не в пример выгоднее. Во-первых, их счастье, покоящееся на обмане или самообмане, достается им гораздо дешевле, а во-вторых, они могут разделить свое счастье с большинством других людей».
Скалигер, наверное, был мудрец. А мы-то с вами кто?..
Постскриптум
Много лет назад я задумался о том, каким образом могло бы возродиться искусство, избавившись от «хаоса и праздности» (слова Сальвадора Дали). Теперь, когда мне сорок пять, я понял, что спасение искусства возможно только с помощью другой истории искусств.
Ведь наши взгляды на искусство, наши мысли о его настоящем и будущем складываются из представлений о его развитии в прошлые века. Причем в сходной ситуации не только художники, но и люди других профессий. Мы все стали заложниками умозрительных концепций «исторического развития», основанных на ничем не проверенных домыслах; и никто не пытался представить себе путь искусства вне этого надуманного «исторического процесса».
Между тем, Ланглуа и Сеньобос в книге «Введение в изучение истории» высказывают такое мнение (и я с ним полностью согласен):
«Все, что не доказано, должно считаться временно сомнительным: прежде чем утверждать что-либо, необходимо представить доказательства… Историк должен а приори относиться с недоверием к каждому свидетельству автора документа, так как он никогда не уверен заранее, что оно не окажется лживым или ошибочным».
Несомненно, что история искусств тесно связана с общей историей, и без изменения взгляда на историю вообще передатировать памятники искусства и архитектуры не представляется возможным.
О том же самом в книге «Многовариантная история России» пишет А. К. Гуц:
«Никакой одной самой достоверной и самой истинной истории не только России, но и любого народа быть не может. Объективные, действующие независимо от нашей воли и желаний законы времени… не позволяют дать непротиворечивое описание локализованного на сравнительно небольшом отрезке времени исторического события, т. к. всегда будут возникать взаимоисключающие друг друга варианты, версии и трактовки событий.
Варианты древней истории могут радикально отличаться друг от друга, поскольку абсолютно любое историческое событие или факт таят в себе бездну противоречивых деталей. Это делает каждый вариант уязвимым перед критикой, под пристальным взором которой разваливается, казалось бы, выверенная и логически стройная историческая картина.
Удивительное дело, оказывается, историки занимаются самой неподатливой задачей из всех стоящих перед наукой, но при этом настаивают на том, что они уже воссоздали достоверную картину Всемирной истории; дело грядущих поколений исследователей за мелкими деталями и дорисовками».
А ведь историки должны не создавать традицию, а изучать ее!
Тешу себя надеждой, что хотя бы с историей искусств мы в основном разобрались, — как оно возникло и развивалось в прошедшие столетия. Надеюсь, никто не станет возражать, что история искусства — тоже процесс развития. Но вынужден заметить, что в рамках традиционной истории будущее изобразительного искусства покрыто совершеннейшим мраком. Поэтому теория об этом процессе — теория эволюции, может разрешить следующую проблему: куда идти, в каком направлении двигаться изобразительному искусству дальше.
Ведь в XXI веке художник будет поставлен в условия неизмеримо более трудные, чем в ХХ или XVI. Ему придется столкнуться с еще большим «хаосом и праздностью», чем в прошлом. Необходим переворот в сознании. Поможет ли ему эта книга?
Подобные вопросы волнуют и студентов художественных вузов, и не зря: им предлагается в будущем вступить в конкуренцию с психически больными людьми или симулянтами. Как рисовать — хорошо, как умеешь, то есть честно, или похуже, но чтоб было «модно» — вот в чем вопрос. Часто, когда студенты бывают растеряны, или увлечены подражаниями, разговор с ними приобретает такой характер:
«Здесь у Вас неправильно нарисовано», — говорит преподаватель. «А Матисс (Шагал, Миро и т. д.) рисовал не лучше и был великим художником», — отвечает студент. И если взглянуть на некоторые приведенные тут примеры творчества художников ХХ века, его можно понять.
Историки вряд ли смогут критиковать эту книгу в силу недоступности им предмета (стили искусства), в ином случае они давно бы задумались, стоит ли столь безоглядно доверять письменным источникам. Разговор же с искусствоведами, как обычно, сведется к одному: насколько «Черный квадрат» Малевича круче «Сикстинской капеллы» Микеланджело. И все же, конечно, появится слой людей, которые не только поймут, но и продвинут дальше мои идеи, прежде всего в части синусоидального построения традиционной истории, с целью создания истории «объемной».
Миро. Бой быков. 1945 год.
Нике, развязывающая сандалию. V век до н. э. По НХ XIII век.
Разумеется, найдутся и такие, кто не сможет согласиться с моими выводами. Но вот парадокс: если кто-то скажет, что я не прав, что рост искусства налицо и в ХХ веке продолжали творить шедевры, то тем самым он, вслед за мной, отринет традиционную цикличность истории. Ведь в соответствии с ней ХХ век находится на линии № 6, и шедевры должны стилистически совпадать с произведениями XIV и III веков н. э., IV века до н. э.
