Александр Островский - Солженицын – прощание с мифом
В своем интервью парижской газете «Либерасьон» А.И.Солженицын сам обратил внимание на следующий факт: «От темпа исторических событий зависит, например, длина глав. В «Августе» у меня довольно длинные главы, и даже есть очень длинные, как о царе Николае Втором. В «Октябре» они еще тоже длинные, потому что медленные события. В «Марте» начинается такая динамика, я стараюсь успеть за событиями» и «мне приходится главы стягивать до крошечного объема, но делать их много. Главы следуют с бешенной быстротой друг за другом» (49). Следует добавить, с такой быстротой, что трудно уследить за мельканием событий и лиц. В результате этого вместо того, чтобы фокусировать внимание читателя на главном, происходит его рассеивание. Следствие этого предсказать нетрудно – возникает желание закрыть книгу.
Неудивительно, что «Март» не бросились переводить на иностранные языки. А русский его варинат был встречен, мягко говоря, сдержанно.
Так А.И. Солженицын подошел к своему 70-летию.
Когда ему исполнилось пятьдесят, в Рязань не только из советских городов, но и из-за границы на его имя пришли сотни поздравительных писем и телеграммы. Когда ему исполнилось шестьдесят, на его юбилей откликнулись многие зарубежные газеты и журналы.
11 декабря 1988 г. все было по-иному.
«Эта дата, – писал тогда же один из корреспондентов, – прошла очень незаметно на Западе. Не было громогласных приветствий, поздравлений в адрес юбиляра, пышных торжеств, ярких речей. Лишь в скромном зале Хантерколледжа в Нью-Йорке состоялось собрание, на котором присутствовало около 100 человек. Выступило шестеро. Пять запланированных ораторов демонстративно не явились. А когда было предложено подписать («кто этого захочет») приветственное в семь строк письмо Солжениццыну, только 38 выразили желание» (50).
*См. также: А.И.Солженицын и его творчество. Международная конференция. Нью-Йорк, 1988. 96 с.
Если бы события развивались таким же образом и далее, можно не сомневаться, что А.И.Солженицын доживал бы свои дни в эмиграции почти в полном забвении. Однако начавшиеся в Советском Союзе перемены снова оживили интерес нему, и солнце его славы еще раз на миг поднялось над горизонтом.
Глава 4
Наследник Катона
На протяжении нескольких десятилетий Рим вел изнурительную войну с Карфагеном. В римском сенате то брали верх сторонники войны, то противники. Лишь один сенатор по имени Катон не уставал повторять: «Карфаген должен быть разрушен». В такой роли на протяжении всего своего пребывания за границей выступал А.И.Солженицын, неустававший повторять: коммунизм должен быть уничтожен, советская империя как империя зла должна быть разрушена.
Весной 1985 г. в Советском Союзе подули ветры «перестройка» и Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев, призвал к себе на помощь ту самую «тараканью рать», войну которой еще совсем недавно объявил Александр Исаевич. На удивление, ведомые «прорабами» из ЦК КПСС и КГБ «плюралисты» не только забыли нанесенные ими обиды, но и изъявили желание видеть беспощадного критика в своих рядах.
Однако он, так долго добивавшийся перемен на родине, теперь вдруг замолчал (1). Он молчал в 1985 г., когда начались первые разговоры о переменах. Он молчал в 1986 г., когда был реабилитирован А.Д.Сахаров. Он молчал на протяжении первой половины 1987 г., когда началась чистка партийно-государственного аппарата, была обьявлена политическая амнистия и взят курс на создание многоукладной экономики.
Только летом 87-го года Александр Исаевич, наконец, прервал заговорил и 29 июня дал радиоинтервью Би-Би-Си (2), а 9 октября журналу «Шпигель» (3). Чем же он решил поделиться с современниками? Может быть, оценкой начавшихся у него на Родине реформ? Или же своими прогнозами на счет их будущего? Ничего подобного. Оказывается, только размышлениями о своей эпопее. Эти же вопросы он предпочел обсуждать и 23 мая 1989 г. в интервью с Дэвидом Эйкманом для журнала «Тайм» (4). А когда Давид Эйкман, не выдержав, задал вопрос, почему до сих пор писатель не желает высказываться по поводу происходивших в Советском Союзе перемен, Александр Исаевич заявил:
«Удивительно знаете почему? Потому, что не заметили, когда я замолчал. Если бы я замолчал с начала перемен, то это, может быть, было бы удивительно. Но я замолчал в 1983 году (а как же два интервью 1987 г.? – А.О.), когда переменами никакими не пахло. А позже начались перемены. И мне предстояло – что же? Прервать свою работу и начать выступать как политический комментатор, притом издалека? Но события на родине теперь сменяются часто. Скажешь один раз – нужно сказать и другой, и третий и четвертый, то есть комментировать по ходу того, что происходит. А я должен кончить свою работу, меня подгоняет возраст, мне же больше семидесяти» (5).
Между тем события на родине продолжали развиваться. Весной 1989 г. прошли первые альтернативные выборы в Верховный Совет СССР. С 1 сентября 1989 г. в высших учебных заведениях перестали преподавать марксизм-ленинизм. 11 декабря 1989 г. последовал отказ государства от принципа монополии внешней торговли. 6 марта 1990 г. был принят закон «О собственности в СССР». Тогда же весной 1990 г. была отмена шестая статья Конституции СССР о КПСС как руководящей силе (6).
Подобные же перемены, получившие название «бархатных революций», начались в странах Восточной Европы. В июне 1989 г. прошли выборы в Польше, на которых коммунисты потерпели сокрушительное поражение (7). Осенью 1989 г. вспыхнули волнения в ГДР. 18 марта 1990 г. германские социалисты тоже потерпела на выборах поражение. 23 августа было принято решение о воссоединении ГДР и ФРГ (8). В ЧССР демонстрации начались в ноябре 1989 г., а в декабре к власти пришли новые силы (9). В том же месяце возникла напряженность в Румынии. Пытавшийся сохранить свое положение, лидер румынских коммунистов Н.Чаушеску был схвачен и расстрелян, причем без следствия и суда (10). Планомерный и целенаправленый характер этих событий не вызывает сомнения (11).
Несмотря на то, что в СССР происходили огромные перемены, о которых еще совсем недавно даже трудно было мечтать, А.И.Солженицын продолжал хранить молчание. Это – одна из загадок в его биографии.
Между тем еще в начале 1988 г. с подачи корреспондента мюнхенской радиостанции Байрише рундфунк Невеля по зарубежным средствам массовой информации промелькнула весть: писатель дал согласие на приглашение советского правительства вернуться на родину (12). Весной 1988 года главный редактор «Нового мира» Сергей Павлович Залыгин, будучи в Париже, заявил на пресс-конференции: «В ближайшее время «Новый мир» начнет печатать некоторые произведения Солженицына» (13). Правда, по его возвращении в Москву ТАСС дезавуировало это заявление (14). Появилась версия, будто бы С.П.Залыгин сделал его, не спросив «разрешения руководства» (15), во что очень трудно поверить.
По возвращении в Москву С.П.Залыгин поручил В.М.Борисову связаться с писателем и узнать его мнение на счет возможности публикации его произведений в Советском Союзе. В.М.Борисов позвонил в Кавендиш и вскоре сообщил, что Александр Исаевич не возражает против этого, но считает необходимым начать с «Архипелага» (16). Только тогда С.П.Залыгин сделал официальное обращение к А.И.Солженицыну (17)
Вскоре после этого, 15 июля 1988 г. «Ассошиэтед Пресс» распространило информацию из Бонна, будто бы М.С. Горбачев пригласил А.И.Солженицына посетить Россию и в самое ближайшее время там начнется публикация его произведений, в том числе «Архипелага ГУЛАГ» (18). 5 августа 1988 г. на страницах «Книжного обозрения» Е.Ц.Чуковская опубликовала письмо «Вернуть Солженицыну гражданство СССР» (19). Тема возвращения изгнанного пророка стала быстро распространяться в обществе, получая все большую и большую поддержку даже со стороны тех, кто никогда не читал его произведений.
Все это можно рассматривать как первые шаги на пути к политической реабилитации писателя. В августе «Новый мир» принял решение включить издание произведений писателя-изгнаника в план журнала: в 12-м номере к 70-летию автора опубликовать его «Нобелевскую лекцию», в 1989 г. «Архипелаг». В самом конце августа из Кавендиша, наконец, пришел официальный ответ, после этого августовское решение было утверждено на заседании редколлегии журнала, и С.П.Залыгин поставил о нем в известность А.И.Солженицына. Александр Исаевич прислал список 30 глав «Архипелага», которые он считал необходимым напечатать и официально назначил В.М.Борисова своим литературным представителем в Советском Союзе. (20).
В связи с этим редакция «Нового мира» решила поместить на обложке одного из очередных номеров сообщение о готовящейся публикации солженицынских произведений. По некоторым данным, было отпечатано 600 тысяч обложек (21), но ЦК КПСС приказал пустить их под нож. Эта история получила огласку и вызвала широкий общественный резонанс (22).
