Краткая история Бразилии (СИ) - Фаусту Борис
Ежегодная индексация зарплат, т. е. их коррекция в соответствии с ростом инфляции, проводившаяся отрывочно в отдельные годы, способствовала росту недовольства наемных работников.
Военный режим проводил репрессии в отношении связанных с популизмом прежнего периода синдикалистских лидеров, но не разгонял сами профсоюзы. Национальная конфедерация сельских трудящихся (Confederação Nacional dos Trabalhadores agrícolas, CONTAG) еще в 1968 г. начала действовать независимо от правительства, инициируя по всей стране создание сельских синдикалистских федераций. Если в 1968 г. в сельской местности насчитывалось 625 профсоюзов, то в 1972 г. это число возросло до 1154, в 1976 г. — до 1745, а в 1980 г. — до 2144. Причиной отмечавшегося с 1973 г. серьезного роста синдикализации сельских трудящихся (от цифры, слегка превышавшей 2,9 млн человек в 1973 г., до показателя в более чем 5,1 млн человек в 1979 г.) стало то, что профсоюзы взяли на себя программы социального страхования.
Под влиянием церкви, а также в рамках Пасторской земельной комиссии (Comissão Pastoral da Terra, CPT) формировались боевые профсоюзные лидеры (прокламировавшие борьбу за передел земельной собственности. — Примеч. пер.). Тем самым в сельских районах возникла курьезная ситуация, когда программы социального вспомоществования, артикулируемые правительством, создавали благоприятные условия для возникновения реально действовавших социальных движений.
Что считать приоритетом: борьбу за землю или за распространение на сельские регионы трудового законодательства? Эти вопросы, которые до 1964 г. вносили раскол в ряды лидеров движений сельских трудящихся, ныне приобрели более определенное содержание. Профсоюзы ставили на повестку дня ту или иную из этих задач в зависимости от того региона, в котором они действовали. Борьба за землю продолжалась и даже ширилась; одновременно с этим и начавшиеся в 1979 г. забастовки, как это было в случае со стачкой рубщиков сахарного тростника в штате Пернамбуку, также привлекали общественное внимание к новым реалиям сельского мира.
С другой стороны, возникали профсоюзы «белых воротничков», включавшие в себя не только традиционные группы банковских служащих и преподавателей, но и медиков, младший медперсонал и др. Данные профсоюзы отвечали изменениям в самом характере этих профессий, когда частнопрактикующие специалисты все более уступали место дипломированным наемным работникам.
С новыми устремлениями и в новых формах вышло на авансцену при Гейзеле и рабочее движение. Вновь возродился синдикализм, который стал действовать независимо от государства; в большинстве случаев он возникал в недрах самих предприятий, где трудящиеся организовывали и расширяли фабричные комиссии. Наиболее боевые профсоюзы переместились с предприятий госсектора в автомобилестроительную отрасль. Высокая степень концентрации трудящихся на небольшом количестве предприятий и географически обусловленная плотность «треугольника АВС паулиста» [171] стали важными объективными факторами, необходимыми для формирования нового рабочего движения. Так, например, в 1978 г. на станкостроительных и металлургических предприятиях Сан-Бернарду были заняты около 125 тыс. рабочих, большая часть которых работала на заводах по производству автомобилей; из этого числа 67,2 % работали на предприятиях с более чем 1 тыс. рабочих. В 1976 г. в г. Сан-Паулу в той же отрасли работали 421 тыс. рабочих, но на предприятиях с более чем 1 тыс. рабочих были сконцентрированы всего лишь 20,8 % из них.
Однако понимания всех этих необходимых условий еще недостаточно для того, чтобы объяснить причины возникновения «нового синдикализма». Важную роль в его появлении сыграли те организаторы и особенно лидеры рабочего движения, которые зачастую были связаны с церковью. Весьма значимой была и деятельность адвокатов, работавших в синдикалистских организациях. Рождение нового рабочего движения было связано и с общественной атмосферой, возникшей в результате политики открытости; долго вызревая поначалу, эта политика в конечном счете нашла свое проявление в коллективных манифестациях трудящихся.
В августе 1977 г. правительство признало, что официальные показатели инфляции за 1973 и 1974 гг. были сфальсифицированы. Поскольку на их основе рассчитывалась индексация зарплат, оказалось, что наемные работники потеряли в те годы 31,4 % реальной зарплаты. Профсоюз рабочих-металлистов Сан-Бернарду инициировал кампанию за индексацию зарплат, и эта борьба стала провозвестником крупнейших забастовок 1978 и 1979 гг., в которых участвовали миллионы трудящихся. В ходе многотысячных митингов в Сан-Бернарду день за днем выкристаллизовывались лидерские позиции председателя профсоюза Луиса Инасиу Лулы да Силвы.
Металлисты шли в авангарде социальных движений, в которых участвовали представители и других секторов. В 1979 г. по всей стране бастовало около 3,2 млн трудящихся. Металлисты организовали 27 стачек, в которых приняли участие 958 тыс. рабочих. Тогда же и преподаватели провели 20 забастовок с участием 766 тыс. человек. В ходе стачек выдвигался широкий спектр требований: увеличение зарплаты, гарантия занятости, признание фабричных комиссий, демократические свободы.
Расширение забастовочного движения в 1979 г. показало, что взгляд представителей консервативных кругов на Сан-Бернарду как на «особую», не характерную для остальной Бразилии зону, по большому счету не соответствовал действительности. На деле же то, что там происходило, находило отклики по всей стране. Вместе с тем несомненно то, что синдикализм в «треугольнике АВС» зародился и стал развиваться, обладая свойственными только ему чертами, самыми важными из которых стали большая независимость от государства, высокая степень организованности (к 1978 г. 43 % рабочих входили в профсоюзы) и формирование собственных лидеров вне рамок и влияния традиционных левых сил (т. е. БКП).
Генерал Гейзел сумел выдвинуть своего преемника. Им стал избранный коллегией выборщиков 14 октября 1978 г. генерал Жуан Батиста Фигейреду, который выиграл у кандидата от БДД. Его избрание стало результатом серьезной пробы сил, поскольку министр сухопутных сил Силвиу Фрота выдвинул свою собственную кандидатуру, которая и в армейских кругах, и депутатами Конгресса (судя по их опросам) расценивалась как рупор сторонников «жесткой линии». Фрота предпринял настоящее наступление против правительства, обвинив его в снисходительном отношении к «подрывным элементам». Президент уволил его с поста министра и тем самым поставил крест на его дальнейшей карьере.
В годы правления Медиси генерал Фигейреду возглавлял военную канцелярию президента, при Гейзеле — руководил Национальной службой информации. Его кандидатура казалась вполне подходящей для продвижения медленного процесса открытости и одновременной нейтрализации апологетов «жесткой линии». Тем не менее одним из парадоксов процесса открытости стал тот факт, что человек, выдвинутый для продолжения и продвижения этого процесса, нес ответственность за деятельность на посту руководителя репрессивного органа.
В период правления Фигейреду взаимопереплетались две черты, которые многие считали несовместимыми: расширение процесса политической открытости и углубление экономического кризиса. Вступив в должность в марте 1979 г., новый генерал-президент сохранил в экономическом блоке правительства Мариу Энрики Симонсена в качестве министра планирования. Завершив свою деятельность на посту посла Бразилии во Франции, вернулся в правительство и Делфим Нетту; он был назначен на должность министра сельского хозяйства, где он оставался на периферии большой политики.
Попытка Симонсена проводить политику урезания бюджета натолкнулась на значительное противодействие. Против нее возражали прежде всего национальные предприниматели, получавшие выгоды от экономического роста в условиях инфляции, а также многие члены самого правительства, заинтересованные в сохранении таких условий, при которых они могли бы тратить бюджетные средства и на этой базе отчитываться за достижения. В августе 1979 г. Симонсен покинул свой пост. На его место был назначен Делфим Нетту, завоевавший авторитет как «творец экономического чуда». Однако же теперь ситуация изменилась — как внутри страны, так и в международном масштабе. Второй нефтяной кризис, повлекший за собой повышение цен, усугубил состояние платежного баланса. Положение осложняли дальнейший рост мировых процентных ставок. С каждым разом становилось все труднее получать новые займы; при этом сроки их погашения постоянно сокращались.
