Генри Лиддел Гарт - Правда о Первой мировой
Справедливо будет здесь отметить, что работа комитета на таком «холостом ходу» обязана была, главным образом, возражениям британцев. И американцы, и французы хотели дать этому комитету исполнительную власть и поставить во главе его человека, облеченного исполнительной властью. Петэн логично поддержал это предложение, выдвинутое полковником Хаузом и генералом Блиссом. Но основной дефект этого в общем мудрого предложения заключался в том, что здесь предполагался контроль государственных деятелей над стратегией, а намеченный состав совета повторял ошибки эпохи Нивеля.
Совет должен был состоять из главнокомандующих и начальников генеральных штабов союзных государств, и тот из членов, который был бы выбран в председатели Совета, неизбежно был бы стеснен в своих действиях и свободе суждений своей ответственностью за свою национальную армию и перед своей страной. Более того, проведение этого предложения в жизнь означало, что во главе совета стоял бы француз, как это понимали французы, когда они поддерживали это предложение, и как это понимали британцы, когда они выступали против него. Отвергая это предложение, Ллойд-Джордж руководствовался не только разумным возражением против создания чисто военного совета, но и чувствовал, что общественное мнение Британии еще для этого не созрело, и что сопротивление Хейга против каких-либо новых решений Нивеля будет поддержано английским обществом.
Более того, предложение включить в совет начальников генеральных штабов приводило и к персональному осложнению, так как Ллойд-Джордж меньше всего хотел усилить влияние на ведение воины Уильяма Робертсона. Скорее он надеялся обойти Робертсона, на которого он возлагал ответственность за бесплодную и дорого стоившую стратегию 1917 года, и выдвинуть вместо него Генри Вильсона, его ставленника в Версальском комитете.
В то время как Ллойд-Джордж пытался сделать Версаль независимым от узкого по своему кругозору британского Генерального штаба, Клемансо в свою очередь собирался превратить комитет просто в микрофон для французского Генерального штаба, чтобы усилить его «голос». Соглашение так и не состоялось. Военные представители генералы Вейган, Вильсон, Блисс и Кадорна явились просто техническими советниками. Но по мере того, как приближалась угроза германской атаки, а вместе с ней и потребность в совместных действиях, этот корпус советников превращался в военный исполнительный комитет, распоряжавшийся межсоюзным общим резервом. Все же это был только новый компромисс, который привел к двойственности в управлении: главнокомандующие и Версальский комитет.
Как отсутствовало сосредоточение усилий в руководстве армиями, так же отсутствовало и фактическое сосредоточение сил. С начала ноября поток германских воинских эшелонов, перебрасывавшихся с востока на запад, неуклонно возрастал. Когда началась кампания 1917 года, то налицо была пропорция: около 3 союзных на 2 германских дивизии. В марте фактически имелось 178 британских, французских и бельгийских дивизий против 129 германских. Теперь же германцы обладали небольшим превосходством сил, и все говорило за то, что это превосходство будет и дальше расти. Но государственные мужи союзников, вспоминая, как часто свои же наступления кончались поражением при равном или большем превосходстве сил, неохотно оценивали значение создавшейся угрозы и вяло реагировали на внезапное охлаждение пыла военных бросаться в наступление.
Итальянцы резко протестовали против снятия соединений союзников с их фронта, а французы возражали против всякого уменьшения сил в Салониках. Ллойд-Джордж пошел дальше и требовал наступления в Палестине. План этот утвердили при условии, что туда из Франции не будут переброшены никакие подкрепления. Но одновременно это означало, что и оттуда во Францию не прибудут никакие подкрепления.
Робертсон, начальник английского Генерального штаба, возражал как против плана наступления в Палестине, так и против Версальского исполнительного комитета и, не найдя поддержки, вышел в отставку. Его сменил Генри Вильсон. Позиция англичан была далее ослаблена настояниями Клемансо, нового французского премьера, чтобы британцы расширили свой фронт к югу от реки Уазы, удлинив его на 14 миль. Это означало опасное растяжение 5-й армии Гауфа, которая к тому же занимала плохо оборудованные для обороны позиции, как раз на том участке, где Людендорф вот-вот собирался нанести удар.
Между тем силы германцев к концу января возросли до 177 дивизий, и ожидалось прибытие еще 30 дивизий. Силы союзников из-за отправки нескольких дивизий в Италию, потери боеспособности других и нехватки пополнений у французов понизились до 173 дивизий. Сюда же входили 4,5 полнокровных (считаемые вдвойне) американских дивизии, успевших прибыть во Францию. Дело в том, что французы и британцы вынуждены были последовать примеру германцев и уменьшить число батальонов в каждой дивизии с 12 до 9.
Продолжавшаяся бесцельная трата солдатских жизней в болотах за Ипром привела Ллойд-Джорджа и его кабинет к задержке подкреплений из боязни поощрить дальнейшее расточительство. Это безусловно ослабило выносливость частей Хейга в бойне, устроенной им германцами. Необходимо, однако, отметить, что выносливость эта качественно и количественно была значительно ослаблена потерей 400 000 человек, понесенными британскими войсками при наступлениях во вторую половину 1917 года. Между тем на правительстве лежала тяжелая ответственность за сохранение жизней нации.
Истинная почва для критики заключается в том, что правительство не обладало достаточной силой, чтобы сменить или наложить узду на командование, которому оно не доверяло, раз оно отказывало ему в подкреплениях, необходимых для обороны. За это отсутствие моральной силы вину вместе с правительством должно нести и общество, так как оно показало себя слишком легковерным к жалобам на вмешательства политиков в дела генералов и слишком легкомысленным, веря, что политики всегда в таких случаях не правы. Безусловно, общество склонно недостаточно доверять военным в мирное время, но иногда проявляет излишнее доверие к ним на войне.
Эти политические препятствия, а равно и тенденции политикой окольными путями добиваться того, чего они не смели требовать открыто, сказались также на проекте единого командования.
Премьер-министр пошел так далеко в декабре, потому что потерял веру даже в им же рекомендованное лекарство. Взамен этого он пытался найти паллиатив в межсоюзном исполнительном комитете под председательством Фоша, который должен был распоряжаться общим резервом в 30 дивизий. Эта схема решительно была опротестована Хейгом. Когда к нему обратился Фош с просьбой выделить его долю – 7 дивизий, он ответил, что не может выделить ни одной. Хейг предпочитал договориться с Петэном о взаимной поддержке друг друга.
Когда же настал час проверить это соглашение на деле, оно сразу лопнуло, и Хейг первый стал торопить с назначением единого главнокомандующего, устраняя препятствия, стоявшие на пути к этому, и коренным образом изменив свою точку зрения.
За случившееся несчастие вину сообща приписали французам; Петэн совершенно ясно дал понять 24 марта Хейгу, что если германцы будут продолжать свое наступление тем же темпом, французские резервы будут использованы для прикрытия Парижа. Но из справедливости необходимо добавить, что хотя первоначальное соглашение говорило лишь о помощи 6 французских дивизий, Петэн фактически к 24 марта послал 9 дивизий, а 26 марта – 21 дивизию, включая 6 кавалерийских. Если эти подкрепления медленнее вводились в дело, чем они прибывали, то все же это не умаляет факта, что данное обещание было выполнено и выполнено с избытком.
План германцев. У германцев подводную войну – патентованное средство для достижения победы – сменило новое патентованное средство уже в области чисто военной. Кроме того, надежды на успех были несколько преувеличены неожиданным выходом из строя России. Хотя Людендорф и обещал победу в поле, он не скрывал того факта, что наступление на Западе будет значительно более тяжелой задачей, чем победа на Востоке. Он понимал, что это будет состязание между результатом удара германцев и возможным прибытием американских подкреплений, и все же надеялся выйти из этого состязания победителем.
Тыл этого наступления был обеспечен сепаратным миром, заключенным с большевиками; кроме того, мир был навязан и Румынии. А для того чтобы по возможности обеспечить экономическую базу этого наступления, немцами была занята Украина с ее богатыми хлебными запасами. Операция эта почти не встретила никакого сопротивления.
Второй задачей Людендорфа было определить место для ближайшего наступления. Выбран был участок между Аррас и Сен-Кентеном, на западной стороне большого выступа, образованного германским фронтом во Франции.
![Анатолий Ливри - Ecce homo[рассказы]](/uploads/posts/books/126760/126760.jpg)