Марк Солонин - Разгром 1941 (На мирно спящих аэродромах...)
Математическое моделирование боевых действий — работа чрезвычайно сложная; тем не менее попытаемся в самом упрощенном виде «просчитать» борьбу за превосходство в воздухе в небе Украины июня 1941 года (как станет ясно из дальнейшего, считать июль уже не придется).
Предположим, что 100 немецких летчиков-истребителей каждый день выполняют по два боевых вылета и на один сбитый советский истребитель тратят всего 15 вылетов (очень высокий, рекордный показатель). Далее, предположим, что 900 «сталинских соколов» воюют в два раза менее интенсивно (один вылет в день) и в четыре раза менее эффективно — расходуют 60 вылетов на один сбитый истребитель противника (на редкость низкий показатель). Для простоты будем считать, что истребители воюют друг с другом, не отвлекаясь на гораздо более важную тактически борьбу с бомбардировщиками противника.
При этих исходных условиях (т. е. практически «играя в поддавки» — ибо с какой это стати советские летчики, защищая родное небо, летают в два раза реже, чем коршуны Геринга?) мы получаем следующий результат: к концу седьмого дня немецкие истребители полностью истреблены; советская же группировка потеряла 49 самолетов, т. е. менее 6% от первоначальной численности. Тот, кто не поленится поработать пять минут с калькулятором, увидит — в чем секрет такого стремительного «разгрома люфтваффе»: несмотря на потерю от 13 до 3 самолетов в день, огромная группировка советских истребителей почти не уменьшается и с неизменным постоянством сбивает по 15–14 самолетов противника в день. За неделю противник заканчивается…
На рассвете 22 июня 1941 года, ломая все планы и расчеты высшего военно-политического руководства СССР, немцы начали вторжение. В первые же дни войны малочисленная авиация противника добилась превосходства в воздухе. Нет, дело было вовсе не в «уничтожающем ударе по мирно спящим аэродромам»; ничего подобного — главной причиной низкой эффективности действий формально огромных ВВС Юго-Западного фронта стали нераспорядительность и бездействие командования. Сплошь и рядом приобретавшие черты преступной нераспорядительности и трусливого бездействия.
В любом описании любых операций на любом участке фронта войны 41-го года мы обязательно находим стандартную фразу: «противник нанес удар в стык смежных флангов NN-ых дивизий (корпусов, армий, фронтов)». Кстати, именно так развивались события первых дней войны на Западной Украине: немцы нанесли главный удар в стык 5-й и 6-й армий Юго-Западного фронта. Самое время задать вопрос: «А почему именно в стык? Чем этот тактический прием так выгоден для нападающего? Ведь на смежных флангах двух дивизий (корпусов, армий, фронтов) можно нарваться на контрудар сразу с двух сторон, удвоенной силы?» К несчастью, немцы знали, с кем они имеют дело. Стандартный советский командир думал прежде всего о том, что он напишет в вечерней оперативной сводке «наверх» и заботился прежде всего об устойчивости обороны своего участка. В мирное время это называлось «узковедомственный подход», «местничество». С ним без устали боролись партия и правительство — боролись вплоть до роспуска КПСС и развала СССР. В обстановке войны это нежелание помочь соседу по фронту, более того — стремление в кризисной ситуации переложить ответственность на соседа, стало причиной длинной череды поражений.
На Юго-Западном фронте в июне 41-го, когда 5-я армия под ударом немецкого танкового «клина» покатилась на восток, 12-я армия фронта практически бездействовала, 26-я вела бои местного значения в своей полосе, а командующий 6-й армии «заныкал» самый мощный 4-й мехкорпус и «не отдал» его для участия во фронтовом контрударе в районе Броды—Дубно. Закончилось все это в первых числах августа 1941 года окружением остатков 6-й и 12-й армий в районе Умани и пленением 100 тыс. человек, включая двух командармов. Об этом нынче много написано, в частности, и мною. (127) В воздухе происходило все то же самое.
Составленная в августе 41-го в штабе ВВС Юго-Западного фронта «Сводка уничтоженных самолетов противника», (161) если ее свести в единую таблицу, чрезвычайно красноречива:
Таблица 22
Примечание: указаны районы предвоенной дислокации штабов авиадивизий.
Таблица 23
Примечание: первая цифра — всего самолетов, вторая — в том числе «новых типов»; указано общее число, включая временно неисправные самолеты.
Впрочем, определенная разница между событиями на земле и в воздухе есть. Для оправдания бездействия южного фланга фронта в тот момент, когда противник громил северный фланг, можно придумать множество «объективных» причин, причинок и оправданий. Авиация же является самым мобильным родом войск. От Самбора и Станислава (ныне Ивано-Франковск)до района Броды — Дубно не более 150–200 км по прямой (а по кривой в воздухе летать необязательно). Соответственно, истребители 63-й САД и 64-й ИАД могли прикрыть мехкорпуса, начавшие было контрудар в полосе Броды — Берестечко, даже не меняя аэродромов базирования. Однако доклады командиров советских танковых дивизий исправно повторяют одну и ту же фразу: «Наша авиация бездействует…». И эти доклады были недалеки от истины.
ВВС Юго-Западного фронта выполнили к 10 июля 10 тыс самолето-вылетов. (27) С учетом первоначальной численности (порядка 2 тыс. боевых самолетов и более 1,5 тыс. летных экипажей) это соответствует одному вылету в 3 дня, хотя в первые, решающие дни сражения следовало бы ожидать трех вылетов в день… 4-й авиакорпус ДБА (шесть авиаполков, 345 бомбардировщиков «ДБ-3/ДБ-3ф») бездействовал три дня (22, 23, 24 июня). Учитывая, что в корпусе было 92 экипажа, подготовленных к ночным полетам, можно сказать «бездействовал три дня и три ночи». 4-й корпус ДБА командованию фронта не подчинялся и ждал указаний из Москвы. Когда указания поступили, 26 июня пять авиаполков корпуса выполнили 60 самолето-вылетов для ударов по наступающим на Ровно — Острог немецким танковым колоннам. 60 вылетов на пять полков — это превращение полка в эскадрилью. Причем эскадрилью, воюющую не слишком активно — всего один вылет в день. Входившая в состав 4-го авиакорпуса 22-я ДБАД (158 исправных бомбардировщиков и 133 летных экипажа) до конца июля выполнила всего 581 вылет, т. е. в среднем один экипаж вылетал один раз в девять дней. (167, стр. 34) Вот так реальное численное превосходство советской авиации превращалось в зыбкий мираж.
Ценным источником информации о событиях в небе над Украиной является доклад командующего ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Ф.А. Астахова, подписанный 21 августа 1941 года (148) Генерал Астахов вступил в командование ВВС Ю-3 фронта только 26 июня, после ареста Птухина. За неудачи и потери первых дней войны он не отвечал (22 июня Астахов еще командовал учебными заведениями ВВС Красной Армии), поэтому его доклад откровенно рисует неприглядную картину событий. Не мудрствуя лукаво, процитируем некоторые фрагменты из многостраничного документа:
«…В период с 22.6 по 1.7.41 г. в организации боевой работы летных частей ВВС фронта было очень много недостатков, из которых наиболее серьезными являются:
а) Первые дни войны (22, 23, 24 июня) ВВС фронта действовали недостаточно активно, мало имели повторных вылетов, некоторые бомбардировочные авиационные полки (226-й, 227-й и другие) к боевой работе не привлекались совершенно, налетов на аэродромы противника проведено крайне мало.
б) Не было взаимодействия летных частей с наземными войсками и взаимодействия бомбардировщиков с истребителями, в результате чего наземные части в ответственные моменты своей боевой работы не получали своевременной поддержки со стороны ВВС, а бомбардировщики, летавшие на выполнение боевых заданий без прикрытия истребителями, несли большие потери…»
Доклад завершается сводкой числа самолето-вылетов и израсходованных в период с 22 июня по 10 августа 1941 года боеприпасов. «Сброшено авиационных бомб — 2842 т». Не будем даже обсуждать вопрос о том, куда (на противника, в чистое поле, на головы своих войск) были сброшены эти бомбы, какова была точность и результативность этих бомбардировок. Разберемся в гораздо более простом вопросе: 2842 тонны бомб — это много или мало? Всего за указанный период авиация фронта выполнила 36 780 вылетов. В докладе не указана «разбивка» этого числа между истребителями и бомбардировщиками, но, учитывая, что первоначальная численность истребителей вдвое превышала число экипажей бомбардировщиков, а летают истребители чаще, можно предположить, что хотя бы одна пятая от общего количества вылетов пришлась на бомбардировщики. В таком случае в одном вылете бомбардировщик в среднем поднимал порядка 390 кг бомбовой нагрузки. Что же это за бомбардировщики такие? Самые массовые «СБ» имели нормальную бомбовую нагрузку в одну тонну, максимальную — в полторы тонны. «ДБ-3» мог поднять до 2,5 тонны бомб. И в ситуации, когда практически вся авиация действовала по целям на поле боя или в ближнем оперативном тылу противника, т. е. на минимальных дальностях полета, именно максимальная бомбовая загрузка и должна была бы использоваться…
