Владимир Мавродин - Очерки истории Левобережной Украины (с древнейших времен до второй половины XIV века)
Поход Изяслава на Галич 1159 г. не увенчался успехом. Причиной была измена берендеев, которые все больше и больше становились фактическими вершителями судеб в борьбе князей за Киев.[935]
Изяслав вместе со Святославом Владимировичем и Владимиром Мстиславичем бежит в Гомель, причём его побег был организован Глебом Юрьевичем Переяславльским и Ярославом Всеволодовичем, а из Гомеля Изяслав уходит в землю вятичей. Святослав в отместку разграбил имущество бояр Изяслава и захватил в плен их жен. Затем он заключает союз с севшим на киевский стол Ростиславом Мстиславичем Смоленским, скрепленный на съезде в Моровийске в 1160 г., в результате чего разгорается новая междоусобная борьба. Изяслав приглашает половцев, но столкновения, происшедшие у Игорева Брода, Зартыя, Выря, Вщижа доставляют Святославу Ольговичу победу. У Путивля Изяслав и половцы были разбиты. Изяслав по-прежнему остается в земле вятичей, а все северские князья подчиняются Святославу. Усобица, когда князья «села пожгоша, люди повоеваша», дала возможность половцам напасть на Переяславльскую землю у Носова и увести «в полон» сотни смердов и горожан.[936] В скором времени Изяславу удалось хитростью и обманом привлечь на свою сторону Олега Святославича, Святослава Всеволодовича и, наконец, примириться со Святославом Ольговичем, которого он напугал мнимым заговором против него Ростислава Мстиславича. Заручается он также поддержкой и Андрея Юрьевича Боголюбского, благодаря женитьбе своего племянника, Святослава Владимировича, на дочери последнего. П. Голубовский объясняет этот союз северских князей результатом тяготения «черниговцев», т. е. черниговских бояр, к «устроению земли», что весьма вероятно.[937] В 1161 г., устроив свои внутренние дела, Изяслав приглашает половцев и идет с ними на Киев. Ростислав покидает город, немедленно занятый Изяславом, и, готовясь к осаде, удаляется в Белгород. Под Белгородом Изяслав остановился и повел осаду. Четырехнедельная осада детинца ни к чему не привела, и Святослав уже предлагал ему заключить мир с Ростиславом. Изяслав отказался, мотивируя свой отказ тем, что у него нет «отчины» (Черниговщина уже полностью была в руках Святослава Ольговича), изгоем же бьггь он не хочет. Остается либо уйти к половцам, либо довольствоваться каким-нибудь крохотным, опустошенным и обезлюдевшим уделом вроде Выря, на что он не согласен. К Ростиславу подходит подкрепление: Мстислав с галицкой дружиной, Рюрик, Василько Юрьевич, Владимир Андреевич с дружинниками и многочисленными отрядами берендеев, торков, печенегов и коуев. Силы были явно неравны. 6 марта 1161 г. тяжело раненный торками Изяслав бежал и вскоре умер.
Переяславльский князь Глеб Юрьевич во всей этой борьбе участия не принимал и держался выжидательной политики. Северская земля оказалась в руках «старшего» князя Святослава Ольговича, подчинившего себе других князей. Он поддерживает Ростислава Киевского и участвует в его походах. Но недолго ему пришлось быть «самовластием» в Северской земле (он умер в 1164 г.). К этому времени ослабевает линия черниговских Давидовичей. Она представлена только племянником Изяслава, Святославом Владимировичем, князем крохотного Вщижского удела. Смерть и этого последнего Давидовича в 1167 г. кладет конец второй линии северских князей, и хозяевами Северской земли остаются Ольговичи. П. Голубовский, памятуя отмеченное им различие в политической деятельности более слабых и плетущихся в хвосте киевской политики Давидовичей, стремившихся к союзу с Киевом и централизации в самой Северской земле, и сильных, деятельных, самостоятельных Ольговичей, типичных «земских» князей, занятых главным образом делами своей «отчины», т. е. устроением своего феодального аппарата господства и собственным обогащением за счет смердов путем не только обложения данью, но и организации огромных латифундиальных хозяйств, хотя и не отказывавшихся от Киева, указывает: «Теперь, когда вся Северская земля сгруппировалась в руках одних Ольговичей, можно было ожидать, что они откажутся от стремлений в Киев, но оставить их было невозможно».[938]
6. Борьба северских князей за Киев и Галич в конце XII и начале XIII века и войны с половцами. Усиление Чернигово-Северской земли, Тмутаракань в XII–XIV вв.
К рассматриваемому нами периоду усиливаются суздальские князья, начавшие еще со времен Юрия Долгорукого вмешиваться в дела южных княжеств, и перед Северской землей встает угроза подчинения Суздальскому княжеству. Захват Киева давал северским князьям возможность организовать отпор князьям северо-востока, так как, несмотря на начинающийся упадок, Киев все же был настолько могучим образованием, присоединение которого к владениям северских князей превращало Ольговичей в серьезных соперников потомков Юрия. П. Голубовский по этому поводу замечает: «Но бороться силами одной своей области против суздальских князей северские князья не могли вследствие ее раздробленности. Чтобы иметь одинаковую силу с Суздалем, необходимо было сосредоточить в своих руках как можно более областей на юге и стать во главе их. Это возможно было только для того, кто владел Киевом. Отсюда и для Мстиславичей и для Ольговичей является потребность захватить киевский стол. Таким-то образом стремление в Киев стало для Ольговичей исторической необходимостью. Вследствие личных планов Мстиславичей, не хотевших признать исконных прав Ольговичей, борьба с Суздалем осложнилась борьбой за Киев. Но силы как Мстиславичей, так и Ольговичей, были почти равны; поэтому и те и другие стараются присоединить к себе Галич. И вот борьбой против нового направления, стремлением захватить Галич и Киев характеризуется период княжения Святослава Всеволодовича и всей остальной истории Северской земли до подчинения ее Литве».[939]
Позже, с усилением Галицко-Волынского княжества, падающим на конец XII и начало XIII в., когда Киев потерял былое значение и Галицко-Волынское княжество стало сильнейшим феодальным «полугосударством» среди южных княжеств, перед Северской землей встает вторая угроза — быть раздавленной между Ростово-Суздальским и Галицко-Волынским княжествами. И в это время северские князья развивают энергичную деятельность в области создания таких политических комбинаций, которые обеспечили бы укрепление их власти путем захвата Киева и Галича или хотя бы вовлечения их в орбиту влияния северских князей.[940] Над южными князьями все время довлеет князь Ростово-Суздальской Руси, в руках которого сосредоточиваются большие владения и укрепление власти которого сигнализирует южным князьям о возможном превращении их в «подручников» потомков Мономаха.
Вторая половина XII столетия знаменуется дальнейшим дроблением Северской земли на уделы. Возникают все новые и новые княжества, непрерывно уменьшающиеся в своих размерах. Северская земля «делится и подразделяется» (К. Маркс), непрерывно все больше и больше превращаясь в сплошное море крохотных феодальных «полугосударств». Так, появляются княжества Курское, Стародубское, Березовское, Вщижское; Рыльское и Воргольское, Путивльское, Вырьское, Трубчевское, Брянское, Липецкое, Воронежское, Глуховское и др., возникающие в XII и XIII вв. Особенно много мелких княжеств было в Посемье и, несколько позднее, в земле вятичей, где впоследствии складываются такие княжества, как Белевское, Одревское, Воротынское и т. д. Начало этого явления следует искать в XII в., в рассматриваемую нами эпоху, когда Северская земля начинает распадаться на ряд княжеств, в свою очередь впоследствии дающих начало нескольким еще более мелким княжествам, и этот процесс идет несколько столетий, в течение всего периода феодальной раздробленности, до тех пор, пока Северская земля, пожалуй, едва ли не в большей мере, нежели какая-либо другая область южной Руси, не превратится в сплошное море княжеств разной величины. Укрепляется экономическая мощь северских князей, расширяются их вотчины, увеличивается количество слуг, челяди, холопов, закупов и т. п., эксплуатируемых в хозяйстве князей; по размерам своих земельных владений, по величине своего хозяйства, да, пожалуй, и по размерам накопленных богатств и движимого имущества вообще северские князья стоят в рядах самых богатых князей. Недаром летописец с изумлением рассказывает о селах и городах, «товарах» и стадах, о многочисленной челяди, громадных запасах и прочих богатствах северских князей.
Князья усиленно эксплуатируют вятичскую землю. Черниговская княгиня владеет в вятичской земле целым городом — Оболвом, доходы с которого поступают в ее распоряжение. Здесь же, очевидно, организуются княжеские и боярские латифундии, вчерне намечающиеся контуры будущих княжеств северной части земли вятичей, своеобразных государств-вотчин, наиболее полно отражающих путь складывания и развития подобного рода феодальных образований и укрепления власти князя, государя-вотчинника.
