Лев Колодный - Хождение в Москву
Генсек Иосиф Сталин и его аппарат. Когда в номерах бывшего «Петергофа» аппарату ЦК партии стало тесно, Центральный Комитет перебрался на другую сторону, Воздвиженку, 5, в дом упраздненной Казенной палаты, управлявшей финансами города. Это трехэтажный дворец, где сейчас располагается музей архитектуры. Здесь аппарат разросся. Секретарей потребовалось трое. Из них Ленин предложил одного избрать Генеральным секретарем, сокращенно Генсеком...
Так в роковой для мира день, 10 апреля 1922 года, у товарища Сталина появился кабинет на Воздвиженке. Сюда следовал Иосиф Виссарионович на службу по утрам без охраны из кремлевской квартиры, пешком. Никто его на улице не приветствовал, никто не знал в лицо.
Отсюда начался триумфальный путь глубоко законспирированного тирана к вершинам власти. Вел тогда себя генсек скромно. Интервью не давал. Во всем советовался со старшими товарищами, Львом Каменевым, выдвинувшим его на этот пост, и Григорием Зиновьевым, ближайшими соратниками Ленина. Оба они сгинули на Лубянке. Еще одним секретарем избрали Вячеслава Молотова, будущего главу советского правительства и министра иностранных дел. Сталин его не казнил, отправил в лагерь жену верного друга, поубивал его друзей молодости. Молотов прожил 96 лет, умер в 1986 году непреклонным сталинистом.
Гвозди бы делать из этих людей,
Крепче бы не было в мире гвоздей!
Цитирую по памяти запомнившиеся с детства строчки Николая Тихонова, написанные с придыханием про большевиков.
Свободная любовь наркома. В другом особняке, на Воздвиженке, 9, откуда бежал после революции миллионер нефтепромышленник, купец Шамси Асадулаев, устроили штаб военные моряки. Сюда из Петрограда переехал Народный комиссариат по морским делам во главе с Павлом Дыбенко и Федором Раскольниковым. Нарком Дыбенко, могучий матрос, не засиделся в кабинете, попал под суд за сдачу города и ушел замаливать грехи, отправленный партией в подполье, на фронт. Закончил Гражданскую войну, награжденный тремя орденами боевого Красного Знамени, серебряными часами и лошадью. Заслуги перед революцией не спасли его от палачей Лубянки.
Гражданской женой Дыбенко стала Александра Коллонтай, дочь царского генерала, она была старше недавнего грузчика и матроса на семнадцать лет. Получила домашнее, лучшее по тем временам образование, экстерном в 16 лет сдала экзамены на аттестат зрелости, училась в университете Цюриха. Эта «валькирия революции» долго жила за границей, общаясь с элитой социал-демократии, писала в газетах, издавала монографии, такие, как «Классовая борьба», «Общество и материнство» – 600 страниц! В первое советское правительство вошла как нарком госпризрения, социального обеспечения.
После ареста мужа, с которым она состояла в гражданском браке, добровольно ушла в отставку и приложила все силы к его освобождению. После смерти Инессы Арманд приняла ее отдел в ЦК. Эта партийная дама считалась специалистом по женскому вопросу, писала научные труды и популярные статьи на сексуальные темы, проповедовала свободную любовь. Но когда ее возлюбленный супруг воспользовался свободой, бросила его раз и навсегда. Не простила измены. Дыбенко от горя выстрелил в себя, но вернуть прошлое не смог.
Сталин отправил Коллонтай полпредом за границу. Она стала первым в мире послом-женщиной, прожила в Мексике, Скандинавии десятки лет. Отозвали ее в Москву после того, как Лубянка расправилась с Раулем Валленбергом, к делу которого оказалась она причастна как посол СССР в Швеции. Как известно, поиски шведа, спасшего тысячи обреченных на смерть венгерских евреев, продолжаются с 1945 года...
Матрос Раскольников и Лариса Рейснер. Замом Дыбенко служил матрос Федор Раскольников из Кронштадта. Этому недавнему гардемарину Ленин дал секретный приказ – потопить Черноморский флот, что он и сделал, заслужив в Гражданской войне два ордена Боевого Красного Знамени и должность командующего Балтфлотом. Женой Раскольникова стала дочь профессора-коммуниста красавица Лариса Рейснер. В 23 года ее назначили комиссаром штаба флота! И она же с матросами отправилась на фронт комиссаром Волжской флотилии, которой командовал муж. Лариса – Комиссар послужила прототипом Всеволоду Вишневскому в «Оптимистической трагедии». С мужем-полпредом отправилась в Афганистан, где скакала верхом на лошади по Кабулу. Мечтала о мировой революции, пыталась поднять восстание в Германии, где выполняла роль не только журналиста, но и агента Коминтерна. Умерла от брюшного тифа в тридцать лет в 1926 году. Раскольников прослужил революции до 1938 года. Будучи послом в Болгарии, не подчинился Сталину, не захотел погибать на Лубянке. Опубликовал статью, разоблачавшую преступления вождя, за что его казнили агенты НКВД в Париже, выбросив из окна...
После моряков особняк на Воздвиженке занял Агитпроп ЦК, тот самый отдел агитации и пропаганды, про который Маяковский поминал в словах: «И мне Агитпроп в зубах навяз...»
С Воздвиженки Сталин перевел подобранный и вышколенный аппарат на Старую площадь, в бывшую гостиницу «Боярский двор», где штаб партии бесславно закончил свою историю в августе 1991 года.
Приемная «всесоюзного старосты». А на Воздвиженке, 4, в бывшей гостинице «Петергоф», где до смерти Якова Свердлова пребывал ЦК партии, широко открыла двери приемная главы государства Михаила Ивановича Калинина, олицетворявшего в ленинском правительстве и рабочих, и крестьян: родился в деревне, работал токарем Путиловского завода. Этот «всесоюзный староста», как его называли в газетах, рабски служил Сталину. Даже когда вождь арестовал его жену, вместе с Калининым начинавшую жизнь в борьбе с царизмом. Супруга главы СССР в лагере стирала белье зэков и очищала швы от насекомых. Михаил Иванович, добрый дедушка, в это самое время в Кремле улыбался в усы и вручал ордена, принимал верительные грамоты послов...
У приемной Калинина с утра выстраивались очереди ходоков, добиравшихся сюда на последние гроши с надеждой на помилование осужденных, которых в стране насчитывались миллионы. Воздвиженку после смерти «всесоюзного старосты» назвали его именем, установили бронзовый памятник Калинину. В ту ночь, когда на Лубянке народ низверг с пьедестала «железного Феликса», демонтировали и этот монумент.
Кремлевская больница. Еще одно детище революции предстает на Воздвиженке, 6, в образе темно-серого двухэтажного дома без вывески, с постоянно закрытым парадным подъездом. О нем и без вывески все знают, что это «Кремлевка», правительственная больница, построенная на месте палат Шереметевых, фасадом выходивших на улицу. Здание в стиле конструктивизма 1930 года.
Лучшие врачи, профессора и академики, лечившие вождей, были арестованы в зловещем 1952 году. Вот-вот должна была подняться до небес очередная, быть может, самая могучая, черная волна террора, готовая покрыть головы миллионов невинных людей, как это случилось в 1937 году. Страна жила в страхе, ожидая судебных процессов, после которых вслед за «врачами-отравителями» готовились к худшему писатели, художники, музыканты, инженеры...
Вслед за ингушами, калмыками, крымскими татарами и другими репрессированными народами СССР могли быть высланы на край земли миллионы недобитых фашистами евреев.
Посадивший в тюрьму лечащего врача Сталин умер от апоплексического удара в марте 1953 года. История с тех пор пошла другим путем, который привел к краху коммунизма в СССР и Европе.
За фасадом Кремлевской больницы во дворе предстает бывший дворец гетмана Разумовского, проданный графу Шереметеву, тот самый, где была военная академия в годы Гражданской войны. Другой графский дворец украшает угол Воздвиженки, 8. На этом месте витают тени незабытых предков, людей иной эпохи, иного нрава. (О графе Шереметьеве и Параше Жемчуговой в главе «Никольская».)
Дом в Шереметевском, ныне Романовом, переулке наследники графа сдавали. В его стенах заседала московская дума, до того как выдающийся городской голова Николай Алексеев (о нем – в главе «Красная площадь») построил для нее собственное здание у Красной площади. Дума в графском доме на Воздвиженке заседала по вечерам, депутаты-гласные совмещали общественную деятельность с коммерцией, врачебной и адвокатской практикой...
Охотничий клуб. После думы дворец арендовал богатый и престижный Охотничий клуб, который, по словам Гиляровского, роскошно отделал загаженные канцеляриями барские палаты. В них начались обеды и ужины, выставки, маскарады, балы, танцевальные вечера, шла всю ночь азартная игра в карты, где проигрывались состояния.
Дом деда Льва Толстого. Соседом Шереметевых на Воздвиженке, 9, был князь генерал-аншеф, генерал от инфантерии Екатерины II – Николай Сергеевич Волконский. У него родилась в браке единственная, добрая и набожная, но некрасивая дочь, княжна Марья, вышедшая замуж, будучи немолодой, за графа Николая Ильича Толстого... Этот князь по материнской линии – дедушка Льва Толстого. Внук никогда не видел деда, но, по семейным преданиям, увековечил его в романе «Война и мир» в образе сурового старого князя Болконского. Даже любимая дочь, перед тем как войти в кабинет батюшки, крестилась. Дом деда Льву Николаевичу не нравился, он характеризует его словами: «Старый, мрачный дом на Воздвиженке». В зале этого особняка на балу Толстой встретил княжну Прасковью Щербатову. В романе «Анна Каренина» она предстает в образе Кити Щербацкой.
