Тэлфорд Тейлор - От Мюнхена до Токийского залива: Взгляд с Запада на трагические страницы истории второй мировой войны
С другой стороны, для немцев результат сражения стал катастрофой как в материальном отношении, так и в отношении морального духа. Потери не могли быть восполнены, и те немцы, которых ввели в заблуждение в отношении возможности победы, знали теперь, что поражение можно было только отсрочить.
Установить потери немцев с 16 декабря по 25 января еще труднее, особенно за последние две недели, после начала русского наступления, которое привело к таким потерям, которые намного превзошли потери немцев на Западе. Сверх того, и не считая потери, понесенные во время отступления из Арденн к «линии Зигфрида» (очень хорошо проведенная операция, в которой немцы потеряли значительно меньше, чем можно было ожидать), группа армий «Б» потеряла по крайней мере 13 тысяч убитыми, 40 тысяч ранеными и более 30 тысяч попавшими в плен. За последние две недели снова немцы потеряли около половины того же, большинство погибло в операции «Нордвинд».
Многие дивизионные военачальники давали свои собственные, хотя и не всеобъемлющие, оценки потерям, которые составляют от 2 до 3 тысяч человек на дивизию. Зепп Дитрих говорил: «Я потерял 37 тысяч убитыми, ранеными и замерзшими». Это, вероятно, довольно точная оценка, но она не включает тяжелые потери в «фольксгренадерских» дивизиях на его правом фланге, которые были разбиты на подступах к укреплениям Моншау — Хёрен. Те дивизии, которые позже вступили в бой, часто теряли половину своего состава в течение нескольких дней. 9-я танковая дивизия произвела свою первую атаку в ночь под Рождество, когда у нее было 90 танков и 35 самоходных орудий. Через четыре дня ее танковый полк остался с 20 танками, а каждый из обоих танковых гренадерских полков насчитывал около 400 человек. Среднее число стрелковых рот 212-й дивизии «фольксгренадеров», отступавших через реку Зауэр, составило от 25 до 30 человек. Начальник штаба Зеппа Дитриха генерал Крамер говорил, что, когда 560-я «фольксгренадерская» дивизия была придана 6-й танковой армии после сражения за Хоттон и Марш, «численность ее была сведена почти к нулю». Многие немецкие дивизии, участвовавшие в сражении, были так разбиты, что их пришлось почти полностью восстанавливать, прежде чем можно было снова использовать.
Общие потери немцев в Арденнском наступлении и операции «Нордвинд» составили не менее 130 тысяч, из них около 19 тысяч убитыми. Такие потери уже невозможно было восполнить, и Зепп Дитрих, направляясь после Арденнского наступления со своей армией к Будапешту, получил пополнение в 22 тысячи человек вместо прежних 37 тысяч — его танковые дивизии СС имели приоритет над всеми другими.
Немецкие потери в оружии и материальной части были также очень тяжелыми. Зепп Дитрих допускает, что потери составили от 300 до 400 танков и от 25 до 30 процентов всех боеприпасов и транспортных средств, работающих на жидком топливе. По дороге на Восток он оставил тысячу машин, нуждающихся в ремонте. 5-я танковая армия потеряла более 200 танков и множество другого снаряжения. Немецкие потери в боевой технике, хотя и не столь тяжелые, как у союзников, были серьезнее, так как их нельзя было восполнить.
Третьим выигрышным моментом немцев в их наступлении был ущерб, нанесенный структуре союзного командования. Отношения между Эйзенхауэром и Монтгомери, между Брэдли и Монтгомери, Эйзенхауэром и Паттоном и между штабом 3-й армии и штабом Верховного командующего союзных войск в Европе уже раньше были натянутыми. В ходе Арденнского сражения произошли некоторые события, которые еще более обострили эти отношения. Некоторые из них вызвали раздражение, но одним из них, почти вызвавшим крупный разрыв, несомненно, была пресс-конференция, созванная Монтгомери 7 января, на другой день после опубликования в газетах приказа Эйзенхауэра, назначавшего его командующим Северным фронтом.
Отношения Монтгомери с военными корреспондентами никогда не были благополучными. Одной из главных причин было то, что он недооценивал их способности и объем технических знаний, уверовав в это из-за того, что они писали в упрощенной манере для невоенных читателей и сами говорили друг с другом в такой же манере…
Сейчас, обращаясь к многочисленным корреспондентам, он хотел «объяснить, как в ходе Арденнского сражения союзники, отбросив всякие государственные соображения, откликнулись на призыв и как их солидарность спасла положение».[114] Однако этот вполне достойный мотив потерпел неудачу, когда фельдмаршал вошел в одну из своих любимых ролей, излагая простыми словами перед завороженной аудиторией, как именно он оказался способен выиграть трудную битву.
В своих мемуарах Монтгомери приводит полный текст записок, по которым он говорил на пресс-конференции, и там не отрицается, что он обращался за поддержкой к Эйзенхауэру как к «капитану команды». Он отдает должное боевым качествам американских солдат, говоря: «Я попытался представить себя почти американским солдатом, так что я не мог совершить какое-нибудь недостойное действие или чем-то обидеть их». Он закончил горячим призывом к совместным действиям.
И тем не менее он глубоко оскорбил американских солдат, заявив, что практически он сам, один, навел порядок в хаосе и что положение спасли британские войска. И упоминая о совместных действиях, он давал понять, что Эйзенхауэра приходится терпеть только потому, что он является «капитаном команды», а не из-за его качеств руководителя. Монтгомери мог так думать, но не должен был об этом открыто заявлять в такое сложное время.
Описав, как немцы раскололи надвое американские военные силы, он поведал о своих собственных действиях перед отдачей приказов: «Как только я увидел, что произошло, я предпринял некоторые шаги, чтобы в случае, если немцы дойдут до Мааса, не дать им перейти реку».
Проанализируем это заявление.
Первая акция Монтгомери имела место 19 декабря, на четвертый день наступления, когда бывшие в его распоряжении войска — Центр пополнения личного состава танков в Брюсселе, персонал некоторых штабов и отряды войск специальных авиационных служб — были посланы к переправам через Маас между городами Намюр и Живе. Они прибыли 20 декабря, и в тот же день 29-я бронетанковая бригада, состоявшая из трех танковых полков (около 160 танков) и моторизованного разведывательного батальона, двинулась с северо-запада Бельгии, чтобы принять от этих войск тяжелую задачу удерживать линию в 35 миль по реке Маас против танковой армии. Все британские вооруженные силы, вместе взятые, имели меньше танков и меньше артиллерии поддержки, чем одна американская танковая дивизия.
Монтгомери прикрыл переправы через Маас от Намюра до Льежа, поставив на протяжении 35 миль на северо-запад одну бронетанковую и три пехотные дивизии. Эти части находились на позициях в ночь на четверг 21 декабря.
Таким образом, после шести дней боев тонкая линия английских танков и орудий удерживала на Маасе переправы, против которых были направлены три бронетанковые дивизии 5-й танковой армии, в то время как переправы, которые были объектом четырех бронетанковых дивизий 6-й танковой армии СС, были практически беззащитны, а ближайшим серьезным противником был 30-й корпус, расположившийся на полпути между Маасом и Антверпеном.
Но по графику немцев две свежие танковые дивизии СС уже должны были перейти Маас южнее Льежа не позднее чем в ночь на 20 декабря, имея слева от себя танки 5-й танковой армии, уже перешедшие реку Самбру. Если бы американцы не удержали Сен-Вит и гребень Элзенборн, или если бы боевая группа Пейпера могла перейти через Амблев, или 5-я танковая армия не была бы задержана на Уре и у Клерфа и вокруг Бастони, проблема охраны переправ через Маас была бы чисто академической.
Выступление Монтгомери перед прессой продолжалось: «Генерал Эйзенхауэр назначил меня командовать всем северным фронтом. Я использовал всю имеющуюся в моем распоряжении мощь британской группы армий… и в конечном счете она была введена в бой, и английские дивизии сейчас ожесточенно сражаются на левом фланге 1-й армии США».
Ключевой фразой здесь было: «…всю имеющуюся в моем распоряжении мощь», которую присутствовавшие журналисты, естественно, поняли как «крупную силу». В то самое время, когда фельдмаршал беседовал с прессой, бой вели одна английская пехотная дивизия, два батальона воздушно-десантных войск и два танковых полка,[115] охраняя фланг главной атаки 1-й армии, а 2-я английская пехотная дивизия и 3-й танковый полк находились в резерве в том же районе. Все эти войска хорошо сражались, несли потери и достигли поставленных целей; они были отведены только через 10 дней в связи с сокращением немецкой линии фронта. Но основную тяжесть контрнаступления союзников, которое отбросило назад немцев, несли две мощные американские силы — четыре дивизии 1-й американской армии и пять — из 3-й американской армии, и позже к их атакам присоединились еще 11 дивизий в других местах вокруг выступа.
