Юрий Житорчук - Так кто же виноват в трагедии 1941 года?
«Цель деятельности рейхскомиссариата Эстонии, Латвии, Литвы и Белоруссии заключается в формировании здесь рейхспротектората, а затем в превращении этой территории в часть великогерманского рейха путем привлечения к сотрудничеству полноценных с расовой точки зрения элементов и мер по переселению. Балтийское море должно стать внутренним северным морем под владычеством Германии…
Рейхскомиссариат Остланда должен препятствовать любым поползновениям на создание эстонского, латышского и литовского государств, независимых от Германии. Необходимо также постоянно давать понять, что все эти области подчиняются немецкой администрации, которая имеет дело с народами, а не с государствами…
Что касается культурной жизни, то необходимо с порога пресекать попытки создания собственных эстонских, латышских, литовских и белорусских университетов и вузов. Не нужно возражать против открытия ремесленных училищ и небольших технических учебных заведений».
Так что если в начале фашистской оккупации Прибалтики у кого-то и были какие-то иллюзии относительно благих намерений немцев по отношению к местному населению, то очень скоро стало ясно, что Гитлер и не собирался предоставлять аборигенам даже чисто бутафорских атрибутов государственности. Тому есть масса доказательств, например, письмо Гиммлера от 12 июня 1942 года начальнику штаба имперского комиссариата по вопросам укрепления германской расы бригаденфюреру СС Грайфельту:
«Мне кажется, что в одном пункте меня неправильно поняли. Этот двадцатилетний план должен включать полное онемечивание Эстонии и Латвии… Я лично убежден, что это можно сделать… Хуже обстоит дело с Литвой. Здесь мы в меньшей степени можем рассчитывать на онемечивание населения. Более того, нам следует разработать общий план колонизации этой территории. И это должно быть сделано».
И прекрасно зная все это, Станкерас имеет наглость заявлять:
«Литва не считала себя в состоянии войны с Германией, потому что между жителями края и немецкими солдатами в дни совместной борьбы с Советами в Литве завязались дружеские отношения».
Насколько странной была завязавшаяся «дружба» немцев с прибалтами, прекрасно видно из меморандума 1942 года генерального комиссариата Латвии по вопросам обращения немцев с латышами, захваченного советскими войсками среди документов, брошенных фашистами в 1944 году при их бегстве из Риги:
«На первое время латышам нужно закрыть путь к выдвижению, чтобы направить их честолюбивые помыслы на сближение с немецким началом. Добиться этого можно, лишь сделав высшее образование доступным только для немцев или для тех элементов, которые тяготеют ко всему немецкому. Национально мыслящим латышам следует также преграждать путь к занятию высоких чиновничьих должностей…
Латыши не способны подчинить свою жизнь другим идеалам, кроме как интересам своей выгоды. Используя это качество латышей, мы сможем легко манипулировать ими и тем самым препятствовать их национальному единению. До тех пор, пока не осуществлена ассимиляция, между всем немецким и латышским должна в этой стране проводиться резкая разграничительная черта… Через десяток лет, а возможно и раньше, онемечивание латышей уже не будет составлять проблему».
А ведь к литовцам фашисты относились значительно более презрительно, чем к латышам, считая литовцев аж в три раза расово менее полноценными, чем латышей так что…
На следующий же день после нападения Германии на СССР «Фронт литовских активистов» (ФЛА) создал так называемое временное правительство Литвы во главе с бывшим литовским послом в Германии полковником Шкирпой, но уже 5 августа это «правительство» было распущено фашистской оккупационной администрацией. Разобиженные лидеры ФЛА в ответ на этот недружественный акт направили в Берлин челобитную, которая наглядно демонстрирует характер взаимоотношений между фашистскими оккупантами и их литовскими холуями:
«ФЛА просит разрешить изложить свои заботы вождю Великой Германии Адольфу Гитлеру и его смелой армии.
После начала борьбы с большевиками ФЛА создал правительство Литвы, которое выполнило ряд задач, не решив которые марш немецкой армии через Литву был бы значительно затруднен. Несмотря на это, не предъявляя работе правительства Литвы никаких претензий, его работа против его воли была остановлена. Литве был назначен генеральный комиссар, который взял власть в свои руки. В своем послании к литовцам он объявил, что назначен „в область бывшего независимого литовского государства“…
Один из вопросов, очень взволновавший литовский народ, это вопрос высшего образования в Литве… Немецкая гражданская власть в Литве не только не разрешает прием новых студентов в высшие школы, но и останавливает деятельность высших семестров (курсов)…
— литовцам в Литве нельзя иметь ни одной газеты на литовском языке;
— с начала войны немецкая цензура не разрешила выпуск ни одной литовской книги в Литве (даже научный словарь литовского языка, отпечатанный перед войной, не мог показаться на книжном рынке);
— в радиофонах Литвы все более вытесняется литовский язык;
— в самом святом месте для всех литовцев на горе Гедимина в Вильнюсе снят литовский национальный флаг;
— не разрешается праздновать литовские народные праздники».
Так что легенда о немцах, как о друзьях и освободителях Литвы, развеялась достаточно быстро, после чего не подлежавшие онемечиванию литовцы, вскоре осознали, что фашисты пришли на их землю как завоеватели и их злейшие враги.
Так кем же были литовские полицаи и эсесовцы?
Станкерас пишет в своей книге:
«Подразделения Литовской полиции были сформированы не по приказу немцев, а по инициативе самих литовцев, их стараниями и на основе добровольности. Они были созданы для борьбы с большевизмом, в уверенности, что при помощи немцев будет восстановлена свобода и независимость».
И надо сказать, что на начальном этапе войны это утверждение во многом соответствовало действительности.
Когда в июне 1941 года фашистские войска вступили на территорию Литвы, определенная часть местного населения действительно встречала их как освободителей, с цветами. Это также верно, как и то, что в 1940 году другая, не менее многочисленная, часть литовцев с цветами встречала воинов Красной армии. В 29-м стрелковом корпусе Красной Армии, созданном на основе вооруженных сил независимой Литвы, началось массовое дезертирство. Литовские солдаты и офицеры, призванные против своей воли в РККА, бежали в леса и создавали там многочисленные повстанческие вооруженные группы, общее руководство которыми осуществлял ФЛА.
Вскоре после того как Литва была полностью занята частями Вермахта, разрозненные повстанческие группы были реорганизованы немцами в 24 литовских полицейских батальона, основной функцией которых была борьба с партизанами, выявление евреев, коммунистов и политически неблагонадежных, аресты, допросы, массовые расстрелы мирного населения, несение охранной службы в гетто и концентрационных лагерях. При этом большинство полицейских батальонов участвовало в антипартизанских операциях не только в Литве, но и за ее пределами: в Ленинградской области, в Белоруссии, на Украине и даже в Польше. Так что руки многих литовских полицаев были по локоть испачканы в крови, поэтому деваться им было некуда, и они до конца оставались верными псами своих фашистских хозяев.
В январе 1943 года германские власти предприняли попытку организовать из добровольцев литовской национальности легион СС. Однако это мероприятие закончилось явным провалом. В ответ немцы произвели массовые аресты среди литовской интеллигенции, на которую была возложена ответственность за срыв мобилизационных мероприятий и антигерманскую пропаганду среди молодежи.
В феврале 1944 года перед лицом угрозы приближающейся к границам прибалтийских стран Красной Армии германские власти все же пошли на уступки литовскому самоуправлению, санкционировав формирование Литовского территориального корпуса (ЛТК), якобы предназначенного исключительно для защиты границ Литвы. Все командные должности в нем должны были занять литовские офицеры. На этот призыв откликнулось около 19 тысяч добровольцев.
6 мая немцами в Литве была объявлена всеобщая мобилизация, но, как и мобилизация в литовский легион, она завершилась очередным провалом. Поэтому, вопреки всем предыдущим обещаниям, ЛТК был передан под непосредственный контроль германского армейского командования, что вызвало возмущение значительной части его командиров. Усмотрев в этом угрозу открытого мятежа, немцы произвели массовые аресты. При этом были расстреляны 83 литовских офицера, а еще 110 отправлены в концлагеря. Вскоре было объявлено о расформировании ЛТК, личный состав которого был передан в распоряжение ВВС для использования в качестве наземного аэродромного персонала и службах ПВО.
