Дмитрий Засосов - Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX— XX веков; Записки очевидцев
252
…при Николаевском сиротском институте. Основателем Воспитательного дома в Санкт-Петербурге (1763) и ряда других учебно-воспитательных учреждений в России был Иван Иванович Бецкой («воспитатель детской», как в шутку прозвали его современники). При Николае I Воспитательный дом преобразован в Сиротский институт, названный в честь императора Николаевским. Ныне в зданиях Сиротского института помещается Российский педагогический государственный университет им. А. И. Герцена (наб. р. Мойки, 48–50).
Был дом призрения… Существовало множество обществ, ставивших своей целью заботу о неблагополучных детях: Общество дамского благотворительного тюремного комитета (одна из целей — призрение детей арестованных; членский взнос 15 руб. ежегодно или 200 руб. пожизненно); Общество земледельческих колоний (забота о призрении малолетних преступников); Международное благотворительное общество (попечение о бедных больных девочках-сиротах католичках); Общество для врачей, их вдов и сирот; Общество защиты детей от жестокого обращения; общество «Муравей» (цель — доставлять бедным детям теплую одежду); Общество попечения о бесприютных детях; Общество попечения о бедных и больных детях («Синий крест»: помощь, защита детей от злоупотребления родных; членский взнос 5 руб.); Общество пособий несовершеннолетним, освобожденным из заключения (членский взнос 10 руб.); Общество призрения детей — калек и идиотов; Славянское общество (пособие церквам и школам, средства для воспитания славян); Общество содействия физическому развитию детей (членский взнос 3 и 5 руб.); Общество улучшения быта питомцев Воспитательного дома (членский взнос 5 руб. или единовременно 100 руб.) и др. (Раевский Ф. 282–291).
253
…обучали какому-нибудь мастерству. Судя по занятиям сирот, полусирот и детей из беднейших семей в приюте при Князь-Владимирском соборе, девочек могли обучать еще и кройке, вышиванию, ведению домашнего хозяйства, а мальчиков учили ремеслам сапожному, переплетному, цветочному, картонажному, щеточному, корзиночному, столярно-выпиловочному, ковровому и др. (ЛМХ. 66–68).
254
…«цветы запоздалые»… «Осени мертвой цветы запоздалые» — из стихотворения А. Н. Апухтина «Ночи безумные, ночи бессонные…» (1876), переложенного на музыку П. И. Чайковским (приношу признательность Н. Б. Ветошниковой за это указание).
255
…«чичероне»… «Чичероне» — «по-цицероновски» красноречивый проводник, дающий объяснения туристам при осмотре достопримечательностей, музеев и т. п. (главным образом в Италии).
256
…и этим оставался доволен. В бытовом очерке того времени находим такую классификацию просителей: «Попрошайки — это субъекты, которые по старой памяти обращаются к прежним знакомым за подаянием… Такие подаяния, разумеется скудные, имеют характер чуть ли не пожизненной пенсии. <…> Шантажисты — это пропойцы, которые под угрозой скандала и за то, чтобы не показываться туда, куда они по положению могли бы войти, получают постоянное ежемесячное содержание. Они аристократы среди бродяжек… Вымогатели — это близкие родственники каких-либо порядочных людей, спившиеся и сбившиеся с пути; … они прямо вымогают у своих родных или даже воруют, зная, что против них дела не начнут» (Животов Н. II. 13, 14).
257
…несколько монастырей. В столице имелось 4 православных монастыря: Александро-Невская Свято-Троицкая лавра (с ее «киновией» — загородным отделением на правом берегу Невы против Семянниковского завода); два первоклассных женских монастыря — Воскресенский Новодевичий (на Московском пр., против «Горячего поля») и основанный о. Иоанном Кронштадтским Иоанновский (наб. р. Карповки, 45); первоклассная Троице-Сергиева Приморская пустынь (на 19-й версте Петергофской дороги близ Стрельны). Малым количеством монастырей Петербург резко выделялся среди русских городов. Этот контраст смягчался благодаря строительству подворий — своего рода гостиниц, преимущественно для духовных лиц (с церковью, часовней), принадлежавших бедным провинциальным монастырям, со штатами священно- и церковнослужителей из монашествующих тех же монастырей. Главной целью подворий был сбор пожертвований и доходов в пользу монастырей. «С подворьями в столице укреплялся монастырский богослужебный обиход, древние распевы и полузабытые формы благочестия. <…> Столица все более становилась „монастырской“, приближаясь в этом к старой Москве» (Антонов В. 1994. 19, 20).
258
…закон Божий как предмет… В низших школах этот предмет включал в себя церковные молитвы, священную историю, объяснение богослужения и катехизис; в средних учебных заведениях к этому присоединялась история христианской церкви. К преподаванию закона Божия допускались священнослужители и лица, окончившие духовную школу (не ниже семинарии). Законоучитель кроме преподавания руководил молитвой учеников, чтением ими Священного Писания и религиозных книг, следил за исполнением ими долга исповеди и причащения, наставлял их в соблюдении правил церкви. В тех учебных заведениях, где имелись домовые церкви, законоучитель совершал богослужение. За преподаванием закона Божия наблюдал епархиальный архиерей. С его согласия учебное начальство назначало законоучителей в светских учебных заведениях.
259
…необразованных людей… «Духовенство в столице было очень образованным: из 352 епархиальных батюшек — 208 окончили Духовную академию, 140 — семинарию; среди них немало было выдающихся пастырей» (Антонов В. 1994, 19).
260
…наряду с Достоевским… Ф. М. Достоевский всю жизнь «мучился», по его выражению, мыслью о Боге. Может ли быть религиозно оправдано зло в человеке, в истории? Возможно ли разъединение церкви и культуры? Мысль его антиномична: почвенничество — и рядом идеал вселенского христианства; вера в добро в человеке — и разоблачения «человека из подполья»; «красота спасет мир» — и «красота — это страшная и ужасная вещь». Своим пророческим ожиданием «православной культуры» Достоевский открыл новый период русской религиозно-философской мысли.
…и Толстым… Л. Н. Толстого отталкивала в христианстве догматика; он отрицал божественность Христа и его воскресение. В свете его исканий абсолютного добра лишались смысла государство, экономический строй, социальные отношения, судебные установления, нормы культуры, научной деятельности, воспитания, семейной жизни. Его заповедь «непротивление злу насилием» — проявление максимализма мыслителя, который в стремлении объединить людей идеями любви и всепрощения не страшился войти в вопиющее противоречие с реалиями жизни. Критика толстовцами православной церкви и официальной религии, проповедь уравнительных принципов вызвали отпор церкви. В 1897 г. толстовство было признано сектой. Позднее ее отнесли к числу самых вредных не только в церковном и религиозном отношении, но и в государственном и социальном. В 1901 г. Синод отлучил Толстого от церкви.
…Вл. Соловьев… Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900) — философ, публицист, богослов, поэт, литературный критик. Полагал, что русская церковь не обладает духовной свободой, порабощена светской властью. Предмет его упований — соединение церквей. Главный труд Соловьева — «Оправдание добра» (1899). Стыд («стыжусь, следовательно, существую»), жалость, благоговение перед культурой — три истока нравственности и духовного богатства человека. Необходимый минимум нравственности — право; максимум — любовь как преодоление эгоизма. Соловьев пророчил наступление мировых событий катастрофического характера.
…В. Розанов… Розанов Василий Васильевич (1856–1919) — философ, писатель, публицист. Стиль его письма — крайне откровенный, доверительный. Темы — пол, семья, брак, религия, культура, христианство, иудаизм, язычество. Домашний очаг, семья — единственно святое на земле. Христианство разрушило сущностную связь человека с Богом, поставив на место жизни — смерть, на место семьи — аскезу, на место религии — каноническое право и морализирование.
…С. Булгаков… Булгаков Сергей Николаевич (1871–1944) — философ, политэконом, богослов, писатель. В сб. «Вехи» (1909) критиковал русскую интеллигенцию за «самочувствие мученичества и исповедничества» и «фанатизм, глухой к голосу жизни». Но интеллигентский максимализм может быть побежден религиозным оздоровлением: в страдальческом облике русской интеллигенции просвечивает духовная красота. Духовенство Булгаков уподобляет брату блудного сына в евангельской притче, который оставался при отце и с ревнивым недоброжелательством встретил возвратившегося.
