Александр Шульгин - Tihkal
Другая причина увеличения потока научных публикаций - самовыражение другого рода. Представим себе некого стареющего профессора ботаники, который решил узнать, сколько ученых еще помнят о его удачной работе двадцатилетней давности по описанию растений рода xelorhrobida. "Может уже пора выпустить бюллетень "Заметки о кселорробидах". Наверное, я уговорю издательство, если найду двести подписчиков. И попрошу всех моих друзей прислать мне по заметке в обмен на должности зам. редактора и бесплатные годовые подписки.
Обычный налогоплательщик не представляет, сколько государственных денег уходит на такую чепуху. Каждый месяц появляется десятки журналов, иногда объемом до пятидесяти страниц, причем, редакция обещает, что они будут выходить раз в два месяца. Все они разбираются государственными библиотеками по баснословной годовой подписке в районе 320 долларов. И как не трудно догадаться, часто доживают только до второго номера. Многие такие журналы посвящены наукам, появляющимся на стыках между разными дисциплинами, поэтому нередки названия вроде: "Психонейроэндокринология", "Вопросы неврологии, нейрохирургии и психиатрии", "Клеточная инженерия и биология развития". Иногда встречаются откровенно местнические названия типа: "Комментарии профессора Макгира". Выполнив свое назначение, журналы такого рода быстро исчезают. Это низший уровень научных публикаций.
Средний уровень состоит из изданий, которые специализируются на какой-то отдельной научной дисциплине. Таких журналов много, они выходят на постоянной основе и имеют свою аудиторию. Обычно название совпадает с тематикой: "Токсикология", "Фитохимия", "Аналитическая химия", "Журнал фармакологии", "Неврология". Часто эти журналы издаются научными обществами и служат дополнительным уровнем общения, позволяя не только обмениваться новой информацией, но и просто поддерживать контакт между ежегодными конференциями. Примером таких изданий являются "Журнал американского химического общества" и "Журнал королевского медицинского общества". Публикация в таких журналах является признанием статуса ученого, так же как и членство в научном обществе. " - Вы фармаколог? - Да, я член общества фармакологов и публикуюсь в печатном органе общества. - Ну, тогда вы точно фармаколог". Новые открытия становятся достоянием научной общественности через публикации в таких журналах.
А как насчет высшего уровня научных изданий, посвященных широкому спектру исследований и дисциплин? Во времена моей молодости, когда я только начинал осваивать этот чудесный мир, меня учили, что любая страна, претендующая на статус передовой, имеет свой главный научный журнал - своего рода эмблему своей науки. Для ученого публикация в таком журнале означала международное признание и уважение со стороны коллег. В Англии был журнал "Science", в США "Nature", Швейцарии "Experimenza", во Франции "Competes Revues", в Германии "Naturwissenschaften". Изначальным принципом всех этих изданий было публиковать работы по всем отраслям науки, но с годами стало ясно, что такой подход не является самым выгодным в плане количества подписчиков, и все они стали более специализированными, теряя направленность на читателя с широким кругом интересов.
"Science" - еженедельник AAAS - американской ассоциации развития науки отличный пример. Раньше журнал публиковал материалы по археологии, геологии, астрономии, математике, эмбриологии и т.д. Сейчас редколлегия, к сожалению, большую часть журнала посвящает генной инженерии и ДНК. Их можно понять, учитывая, что государство выделяет десять миллиардов долларов на исследования в данной области. Здесь есть деньги, здесь можно получить радостные отклики читателей, здесь, в результате, можно больше заработать на рекламе. Но я вынужден отметить, что считаю такую политику банальной проституцией, и поэтому я почти забыл о своем членстве в AAAS.
Насколько же я был удивлен, получив приглашение сделать доклад на конференции ассоциации в Сан-Франциско, посвященной "авторским препаратам". Мне также сообщили, что рамки темы жестко не ограничены. Я подумал, что на конференции обязательно зайдет речь о МДМА, незадолго до этого попавшего в список 1 (запрещенных препаратов) через процедуру, предусмотренную законом 84 года "О неотложном внесении в список запрещенных препаратов". После запрета прекратились все клинические исследования МДМА, и я решил что мне нужно посвятить свой доклад этой теме. По мнению властей МДМА не имеет никакой ценности как лекарство - именно из-за этого его поместили в список 1 среди самых опасных веществ. Теперь после прекращения всех исследований стало невозможно доказать его ценность для медицины. Я видел, что власти лишают нас свободы научного поиска и решил, что буду говорить об этом. Так почему бы не использовать для этого конференцию AAAS 89 года?
На следующих страницах я привожу текст моего доклада. Сначала я хотел озаглавить его "Психеделики и генная инженерия", но потом я оставил эту идею. Доклад был зачитан перед аудиторией из примерно четыреста ученых, и большинство из них пропустило его мимо ушей.
Барьеры на пути исследований.
Несколько лет назад в докладе калифорнийской ассоциации токсикологов я писал, что США может гордиться своим законом о запрещенных препаратах. Примерно 250 веществ и четыре растения были взяты под контроль федеральных служб, все они строго определены и описаны, так что в судах практически не возникает споров по поводу того, было ли конфискованное вещество запрещенным или нет.
Также четко была разработана процедура внесения новых веществ в список запрещенных. Если федеральные власти считали, что вещество стало опасным для общества и требуется запрет на него, они публиковали свои соображения в федеральном реестре. Через шестьдесят дней после публикации вещество либо становилось запрещенным и помещалось в список 1 или 2 согласно потенциальной опасности, либо назначались слушания, чтобы подробнее разобраться в данном вопросе.
Многие представители органов правопорядка были недовольны, что процедура занимает слишком много времени. Поэтому в 1984 году был принят закон "О неотложном внесении в список запрещенных препаратов", по которому внесение стало возможным без слушаний и через тридцать дней после публикации. Закон было решено применять только к веществам, угроза от которых общественному порядку была очевидна. Было дано четкое определение, какие препараты могли попадать под действие закона, да и слушания могли проводиться по требованию уже после объявления запрета.
Фентанил - синтетическое вещество, которое употреблялось в медицине уже много лет, послужил поводом для принятия закона "Об аналогах запрещенных препаратов". В 1986 году бельгийская фирма Janssen Pharmaceutica синтезировала большое количество структурных модификаций Фентанила. Такие из них как Анфентанил, Суфентанил, Лофентанил и Карфентанил были успешно внедрены во врачебную и ветеринарную практику. По действию все эти вещества напоминают морфин, с различиями по интенсивности и длительности действия. Ученые синтезировали множество других структурных модификаций данного вещества.
И вдруг одна такая модификация была замечена в уличной героиновой торговле. Не успели органы правопорядка взять ее на заметку, появилась еще одна разновидность препарата, и власти заволновались. Администрация по борьбе с наркотиками DEA выразила опасение, что если новые модификации, которые кто-то назвал "авторскими", по примеру "авторских джинс", будут дальше появляться на черном рынке, работа полиции будет затруднена. Значит нужен новый закон, более глобальный, чем закон 84 года.
Обращаю ваше внимание на сам термин "авторские препараты". Я не понимаю, как мы, ученые смогли допустить, что такой идиотский, унизительный термин появился на нашем собрании, а мы даже не пытаемся показать его бессмысленность. Мы все знаем, что любое новое вещество, неважно на кого ты работаешь, всегда будет "авторским препаратом", который ты, автор, создал для определенных задач. Может, для того, чтобы обойти закон об авторских правах и патентах или для того, чтобы опубликовать научное сообщение. И всегда новый препарат будет модификацией старого, хорошо известного вещества.
DEA направила проработанный пакет предложений в Конгресс через генерального прокурора. Там указывалось на необходимость принятия закона по "Авторским препаратам", закона, который касался всех потенциально опасных новых веществ, не входящих в официальную фармакопею. Так Конгресс получил четкую инструкцию, как взять под контроль все "авторские препараты".
Рекомендация была выполнена почти дословно, и был принят новый закон попытка запретить все, что может появиться на рынке наркотиков "Закон об аналогах запрещенных препаратов". Закон был подписан 27 октября 1986 года незадолго до выборов, и дискуссии о его принятии потонули в предвыборной шумихе. Лично я считаю, что этот закон представляет досадное препятствие на пути целого направления научных исследований.
