Михаил Гаспаров - Занимательная Греция. Капитолийская волчица (сборник)
В Риме много лет жила тысяча знатных греков – заложников, взятых после битвы при Пидне. В живых оставались уже немногие. Они просили отпустить их на родину. Сенат спорил. Катон сказал: «Разве нет у нас дел поважней? Не все ли равно, кто похоронит кучку дряхлых греков – наши могильщики или ахейские?» Среди этих заложников был знаменитый историк Полибий. Он просил вернуть изгнанникам их почетные должности. Катон с ласковой улыбкой произнес: «Как по-вашему, если Одиссей забыл в пещере Киклопа шляпу и кошелек, станет ли он возвращаться за ними?»
Полибий жил в Риме, в доме Эмилия Павла, был воспитателем его сыновей – один из этих сыновей скоро станет разорителем Карфагена – и писал историю. Он оглядывался и думал: как случилось, что на его глазах, за время жизни одного поколения, мир из греческого стал римским? И мир представлялся ему огромным механизмом, где во всех государствах, малых и больших, то быстрее, то медленнее, роковым круговоротом совершается смена государственных устройств. Монархия вытесняется аристократией, аристократия – демократией, демократия – тиранией, то есть опять монархией, и каждая фаза – это сперва краткий расцвет, потом долгий упадок. Сейчас в расцвете Рим. Три власти в нем хорошо уравновешены: монархию представляют консулы, аристократию – сенат, демократию – народное собрание; поэтому колесо его истории вращается медленно, господство его будет долгим. Пусть так: все лучше, чем греческая вольность воевать и мириться, когда хочется. Полибий был прав: римской власти над миром хватило еще на шестьсот лет.
И учитель говорит: «Начнем сначала…»
У римского поэта Горация есть знаменитая строчка:
Греция, взятая в плен, победителей диких пленила…
Так оно и было. Рим правил, и часто правил круто, но во всем, что касалось наук и искусств, философии и красноречия, он был верным учеником Греции. Римских детей старались учить греческому языку раньше, чем родному латинскому; римские юноши приезжали в запустелые, обедневшие Афины брать уроки в Академии, Ликее, эпикурейском Саду и Портике стоиков; римские наместники, проезжая через Грецию в свои провинции, наносили визиты знаменитым греческим философам; римский император Марк Аврелий сам написал книгу по философии (и прекрасную книгу!), и написал ее на греческом языке. Греция дала еще много и отличных писателей, и больших ученых. Но сейчас, прощаясь со свободной Грецией, хочется подумать не об этих великих людях, а о тех маленьких, из которых выходят великие. Заглянем в последний раз в греческую школу. Сейчас у нас к этому есть совсем особенный повод.
Не только римляне учили греческий язык – грекам тоже приходилось учить латинский. Они делали это неохотно: они гордились собственным языком, они привыкли, что на всех окраинах мира варвары стараются говорить по-гречески, а не греки по-варварски. Но нужда есть нужда, и греческие мальчики стали учить латынь в школах по таким же простеньким учебникам, по которым вы начинаете учить английский или немецкий. Учебники – недолговечные книги; вы сами знаете, как быстро они затрепываются и погибают. До нас почти чудом сохранился один такой учебник. В два столбца, по-гречески и по-латыни, в нем выписаны нехитрые тексты: изречения, Эзоповы басни, мифы, рассказ о Троянской войне и – самое интересное – школьный разговорник. Послушаем же эти коротенькие фразы, похожие на те, которые, конечно, приходилось сочинять и вам.
Про ту ортхру эгрэгореса экс хюпну. Анестен эк тес клинес. Экатхиса. Элавон хюподесмиас, сандалиа; хюпедюсамен…
До зари я пробудился от сна. Поднялся с постели. Сел. Взял ремешки, сандалии; обулся. Попросил воды умыться. Умываю сперва руки, потом лицо. Умылся; вытерся; отдал полотенце. Надел хитон на голое тело; подпоясался. Помазал голову маслом и причесался. Надел белый плащ. Вышел из спальни с дядькою и с нянькою поздороваться с отцом и матерью. Поздоровался с обоими и поцеловал их. А потом вышел из дому.
Аперхомай эйс тен схолен. Эйсельтхон. Эйпон: «Хайре, катхегета!» Кай автос мe катефилесен кай антеспасато…
Прихожу в школу. Вошел. Говорю: «Здравствуй, учитель!» И он меня тоже поцеловал и поздоровался. Раб мой дает мне таблички, пенал, грифель. Севши на место, провожу черту, стираю ее. Списываю с прописей; списав, показываю учителю. Он исправляет, зачеркивает. Приказывает мне читать. Потом приказывает передать другому.
Эмантханон херменевмата; апедока. «Алл эвтхеос хюпагореве мой!» хЮпегоревсе мой сюмматхетес. «Кай сю!» – фесин. Эйпон авто: «Аподос протон…»
Я выучил слова; я ответил. «А теперь подиктуй мне!» Товарищ мне диктует. «И ты!» – говорит он. Я ему говорю: «Ответь сначала слова». А он мне говорит: «Ты что, не знаешь, что я их еще до тебя ответил?» Я говорю: «Врешь, не ответил». – «Не вру!» – «Ну, если не врешь, то подиктую».
Эн тутойс келевсантос2 ту катхегету эгейронтай хой микрой прос та стойхейа кай mac сюллабас…
Тем временем по приказу учителя малыши берутся за буквы и слоги. Диктует им их один из старших. А остальные по порядку отвечают помощнику учителя слова, записывают стихи. Написали, и я кончил первым. Потом, когда мы сели, я учу правила грамматики. Меня вызывают читать; я слышу, как другие пересказывают, излагают смысл, называют действующих лиц. Меня спросили по грамматике: «Какое слово говоришь? Какая это часть речи?» Я ответил; просклонял слова по родам, разделил стихи на стопы.
х0с де панта тавта эпраксамен, апелюсен эйс аристон.
Аполютхейс де эпанерхомай эйс тон ойкон. Алласо. Ламбано артон катхарон, элайас, тюрон, исхадас, карюа…
Когда мы все это сделали, учитель отпустил нас на завтрак. Отпущенный, прихожу я домой. Переодеваюсь. Беру белый хлеб, маслины, сыр, фиги, орехи, пью холодную воду. Позавтракав, опять прихожу в школу. Вижу, учитель читает. И учитель говорит: «Начнем сначала…»
Дела и годы (до н. э.)
356 – родился Александр Македонский
336 – Александр становится царем
334 – Александр идет на Персию
332 – основание Александрии
331 – победа при Гавгамелах
327—326 – Александр в Индии
323 – смерть Александра
316 – Антигон Одноглазый побеждает Евмена
307 – Деметрий Полиоркет в Афинах
301 – Антигон Одноглазый разбит соперниками
285—246 – Птолемей II Филадельф и расцвет александрийского Мусея
283 – смерть Деметрия Полиоркета
281 – битва и смерть Лисимаха и Селевка
280—275 – война Пирра в Италии и Сицилии
279 – галлы перед Дельфами
264—241 и 218–202 – Рим и Карфаген воюют в Сицилии
244—241 – царь Агид в Спарте
237—221 – царь Клеомен в Спарте
ок. 230 – расцвет математика Эратосфена
221 – битва при Селласии
219 – Клеомен погибает в Александрии
212 – падение Сиракуз и гибель Архимеда
197 – поражение Филиппа Македонского при Киноскефалах
196 – Фламинин провозглашает свободу Греции
190 – поражение Антиоха Великого при Магнесии
ок. 180 – строительство Пергамского алтаря
168 – поражение Персея при Пидне. Конец Македонии
Словарь VI
Что общего?
Бывают родственные слова, родство которых видно сразу. Логика, биология, диалог, логарифм – здесь каждый, даже не зная греческого языка, догадывается, что в словах есть какой-то общий корень. А бывают такие слова, родство которых не бросается в глаза: иногда потому, что исказилась их форма, иногда потому, что слишком далеко разошлись значения. Вот несколько семейств таких неожиданных родственников.
Коcмос и косметика. Греческий корень – косм- означает «порядок». Высший образец порядка для грека – мироздание; поэтому оно называется космос. Сотворение мира (космогонию) греки представляли себе как превращение беспорядочного хаоса (буквально «зияния») в упорядоченный космос. Отсюда всем известное слово космонавт (плаватель по космосу), отсюда же и словокосмополит (гражданин мира): так называли себя люди, отказавшиеся от родины, например Диоген. Но порядок для грека всегда прекрасен; поэтому косметика означает буквально «наука об украшении», а обычно – пудру, крем и прочие средства для лица. Вспомните, кстати, и собственное имя Кузьма (Косьма), которое значит «украшение». А русские слова косматый, космыволос никакого отношения к греческому корню не имеют: это случайное созвучие.
Гимназия и гимнастерка. Греческий корень – гимн-означает «голый». Занимаясь спортом, греки раздевались догола; поэтому занятия эти назывались гимнастика, а помещение для этих занятий (больший двор с колоннадой, подсобными помещениями и купальней) – гимнасий. Эти гимнасии быстро стали чем-то вроде клубов, в них любили беседовать философы. Поэтому в Европе XVII–XVIII вв. словом гимназия стали называть школы с преподаванием латинского языка, служившие подготовкой к университету (где лекции читались по-ла-тыни). Это значение перешло и в русский язык. Слово гимнастик/ложе перешло во все европейские языки, а от него (через редкое слово гимнастёр— то же, что гимнаст) образовалось слово гимнастёрка — одежда для гимнастики. А слово гимн, торжественная песня, тоже греческое, но пишется иначе (корень химн-) и, стало быть, к этому семейству не принадлежит: опять случайное созвучие.
