Александр Гильфердинг - История балтийских славян
3
В восточном Поморье с XIII века появляется новая ветвь славянская, также весьма близкая к полякам, кашубы, остатки которых сохранились до сих пор (конец XIX в. Ред.) в западном углу между низовьем Вислы и Балтийским морем.
4
Я пишу Волын, а не Волин, потому что на ы в этом слове указывают многие похожие названия, как-то Velun, древняя поморская крепость на Нотеци (у есть звук самый близкий к ы), и русская Волынь.
5
Первоначальная форма имени этого острова была, вероятно, Руя или Ругия: на это указывает название древнего народа Rugii. Форма Рана и Ране есть славянская и, без сомнения, сокращена из Руяна, Руяне, как пас, батисе во многих славянских наречиях из пояс, боятися, и т. п.
6
Нельзя, однако, принять безусловно известия, что только кичане, черезпеняне, доленчане и ратаре именовались лютичами или велетами: некоторые исследователи и писатели (например, Адам Бременский и Гельмольд) говорят, что велеты (вильцы) отделялись Одрой от поморян, и, значит, причисляют к ним и укрян. Что, также вопреки мнению Адама Бременского, название лютичи было славянское, а не немецкое, доказывается его употреблением у Нестора и у летописцев польских и чешских. Другое имя этого народа представляет две формы: славянскую — велеты (или вельты) и измененную по законам немецкого выговора вильцы.
7
В употреблении этих имен: гаволян, стодорян, брежан, у древних писателей много неопределенного и сбивчивого: имя гаволян встречается чаще всего в смысле наиболее общем, но Титмар и Кведлинбурская хроника, по-видимому, отождествляют их с стодорянами. Нам кажется всего вероятнее, на основании свидетельства Гельмольда, принять между множеством мелких славянских племен, обитавших в Бранденбургской стране (к которым и относятся, между прочими, приводимые Адамом Бременским дошане, любушане и волыняне), два главных: брежан и стодорян, с городами Гавельбергом и Бранденбургом, а ко всем им приложить название гаволян, как общее обозначение места их жительства. Вопрос запутывается еще тем, что коренные славянские названия важнейших местностей в этом крае неизвестны; нельзя сказать, что гаволяне было славянское имя, потому что мы не знаем настоящего названия самой реки Гаволы и главного города на ней, Гавельберга. Славянское имя Бранденбурга также темно: переделка его в Бранибор, по созвучию, принятая некоторыми позднейшими писателями, не опирается ни на каком древнем свидетельстве; гораздо естественнее сохраненное польским преданием название Сгорелец, — буквальный перевод которого представляется в немецком Brennanburg (древнейшая форма), Brandenburg (форма позднейшая); мы его принимаем, как наиболее вероятное, хотя при одном этом свидетельстве нельзя поручиться за совершенную достоверность.
8
Формы аботриты, оботриты, абодриты и т. д. немецкие; настоящее славянское название неизвестно. За неимением лучшего, мы принимаем предположение Шафарика, что этот народ собственно именовался бодричам. Оно оправдывается многими местными названиями, и аналогией по значению с другими племенными именами балтийских славян. Настоящая форма была, вероятно, бъдричи (звук, соответствующий древнему еру, существовал у балтийских славян), и неопределенностью произношения этого ера можно, кажется, объяснить приставку гласной перед б в германских формах.
9
Познанским герцогством.
10
Бранденбургией.
11
Например, в поморских грамотах того времени.
12
Вероятно, вместо ланкосарги у Страбона следует читать лангобарды.
13
То же, что готы.
14
У свевов члены общин, как мы видели, менялись землями, но в совокупности свевский народ имел постоянные жилища.
15
Мы распространяем на ютов и англов, жителей нын. Ютландии и Шлезвига, название датчан, потому что они рано утратили свою независимость и составили с датчанами одно политическое целое; собственно же юты и англы принадлежали, вместе с саксами и фризами, к нижненемецким народам, а настоящие датчане, ветвь скандинавского племени, занимали только Датские острова (Зеландию, Фионию и проч.).
16
Забавно толкование новейших немецких писателей (даже самого Пертца в примечании к этому месту Титмара), которые, чтобы смягчить это свидетельство и сказать, что славянские семьи продавались в рабство не по одному просто обвинению, а по настоящему судебному приговору, уверяют, будто слово "обвиненная", использовано здесь в значении "уличенная в преступлении".
17
Особый род сокола, называемый рарогом, отличается жестокостью, разрывая добычу в клочья (замеч. С. П. Микуцкого).
18
Странно, что Бурвид более похоже на славянское имя, чем на немецкое. Быть может, Агрим есть имя убитого этим Бурвидом врага — его характер чисто германский (ср. Аригрим скандинавских саг); не переиначено ли сказание народным самолюбием саксов, и не исчезло ли поэтому имя павшего витязя?
19
Саксон Грамматик сам ссылается на сказания об этой битве, хранившиеся в памяти народа: их составление приписывалось богатырю Старкатеру, о котором мы упоминали, и которого народное поверье скандинавов заставляет прожить несколько веков человеческих.
20
Саги собственно о Рагнаре не сообщают об этом: только краткие перечни древних королей датских (у Лангебека) и Gunnlaugs Saga Olafs Tryggv. в числе Рагнаровых областей приводят Рейдготию и Виндландию.
21
Предание, как видно, не сохранило настоящее имя датского короля, плененного славянами, и заменило его славным именем Канута Великого.
22
Кроме Лютикенбург встречается и форма Лютиленбург.
23
Под именем Европы средневековые писатели времен Адама Бременского и предшествующих столетий разумели по преимуществу языческую часть этой страны света, в противоположность римской.
24
Острогард есть древнее скандинавское название Руси.
25
Что этот город назывался по-славянски Щетин, а не Щитно (как думают некоторые польские писатели, смешивая его с Щитненской областью (Scitene) на Поморье, областью, которая к нему вовсе не принадлежала), на это указывает имя, придаваемое ему исландскими сагами, Borstaborg: ясно, что в основании лежал корень щет, щет-ка, щет-ина.
26
В самой Арконе, крепости, построенной на высокой скале и в которой не было зданий, кроме храма, очевидно, не могло быть настоящей торговли; но подле Арконской скалы, в 1100 шагах от оконечности юго-восточного вала, в лощине, где теперь лежит деревня Витте, Witte (славянское имя, вероятно, было Вита: отсюда, кажется, и весь северный полуостров Рюгена, на котором находилась Аркона, назывался в древности Витовым (Withova, теперь Wittow); в этой лощине представлялись все удобства для торгового селения, необходимого при таком важном религиозном и политическом центре, как Аркона, куда стекался народ со всего славянского Поморья. Исландская Книтлинга-сага говорит, что датский король Вальдемар I, однажды, высадивши войско на Ране, дошел до Вика (теперь Wieck, на западной стороне Витова; название, кажется германское) и отсюда опустошил землю до торгового селения: не было ли это последнее именно торговая слобода близ Арконы?
27
Из этого видно, что военные корабли того времени соответствовали по величине нынешним баркам: но зато число их было очень велико. Первый датский флот, везший кавалерию, снаряженный королем Эриком III, состоял из 1100 судов. Можно по этому судить и о многочисленности кораблей у ран и поморцев, ибо их флоты не уступали морским силам датчан, а часто превосходили их.
28
Это видно из древней польской истории, в особенности из походов Болеслава Храброго против немцев.
29
См., например, ПСРЛ, I, 4: "Поляном же живущем особе и володеющем роды своими, иже и до сее братье бяху Поляне, и живяху кождо с своим родом и на своих местех, владеюще кождо родом своим. Быша три братья… седяше Кий на горе, где же ныне увоз Боричев, а Щек сидяше на горе, где ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, от него же прозвася Хоревица…"
30
Это такое коренное свойство славянского быта, которое, конечно, существовало искони: место Прокопия, на котором обыкновенно основывают суждение, будто древние славяне селились в разбросанных избах, я понимаю иначе, согласно с точным смыслом его слов: "Они (Славяне) живут в жалких избах, раскиданные (т. е. славяне, а не отдельные избы) далеко друг от друга, меняя часто место своего жительства". Прокопий описывает славян, занимавших огромные пространства на север от Дуная, где они беспрестанно подвергались нападениям хищнических народов; понятно, что они не заботились о тщательном устройстве своих жилищ, легко переходили с места на место (вспомним известие Гельмольда о ваграх), и представляли, в своих бесконечных равнинах, редкие, далеко друг от друга отстоящие, поселения, и вот именно, что говорит Прокопий; но чтобы в каждой деревне у них избы стояли врозь, как напр. у финнов, этого мы не видим в словах его и никак не можем допустить; напротив, Прокопий, рисуя славянский быт, имел перед собой образ военного стана, который передвигается, но всегда держится вместе.
