Александр Тюрин - Война и мир Ивана Грозного
Воспользовавшись династическим хаосом и крушением традиционной московской государственности, случившимися в результате западнических реформ Петра, дворяне освободятся от службы и превратят крестьян из государственных работников в своих личных – по примеру Речи Посполитой и Ливонии. И хотя лишь половина крестьянского населения России попадет в узы личного крепостничества, оно, ненужное верховной власти, причинит огромный вред именно верховной власти…
Иван создал бы, в случае успеха, государство русского народа, мультиэтническое и мультконфессиональное, но национальное, на манер европейских, гомогенное по правам и обязанностям, по культуре. Петр, одолевший Швецию, и петербургские императоры 18 века создали страну, скрепленную привилегиями окраинных провинций (Ливонии, Литвы, Финляндии) и коропоративной солидарностью знати, с культурным и мировоззренческим расколом верхов и низов…
Что же касается Польши, то успех ее в ливонской войне не даст ей ни безопасности, ни благополучия.
Последний Ягелон, Сигизмунд II Август, и Стефан Баторий – супергерои польской истории (в этой стране героев стать супергероем, можно только супернасолив России) – своей прямолинейной русофобской политикой направят Польшу прямой дорогой к государственному краху.
Польское продвижение в Прибалтике приведет к ее фатальному столкновению со Швецией. И между ними уже не будет Московского государства. Ливонская война, как минимум на полвека, приближает столкновение Польши и Швеции.
Вассальная Курляндия, также как и вассальная Пруссия, будут экономически господствовать над Польшей, укрепляя в ней фольварочное хозяйство и внеэкономические формы принуждения.
Западно-русское крестьянство будет пребывать под властью панов, которая в конце XVI века станет иноверной и иноязычной, и это приведет к всплеску беспощадной народной борьбы в середине XVII века. Воспользовавшись ей, крымские татары и турки будут еще сильнее терзать Польшу с юго-востока.
После того, как Польша сыграла роль форпоста в борьбе против России, ее судьба станет абсолютно безразличной Европе. Хозяйственный упадок, кровавые восстания православного простонародья, шведские погромы, татарско-турецкие нашествия приведут Польшу к полной государственной ничтожности уже через сто лет после ливонской войны.
Увязшая в ливонской войне Польша отдала в руки бранденбургских курфюрстов права на управление Прусским герцогством (возможно, расплачиваясь за финансовую помощь курфюрста Иоганна-Георга). Таким образом, пока Польша отнимала у России выход к Балтике, сама она передала значительную часть своего морского побережья в хваткие руки бранденбургских Гогенцоллернов. Далее Пруссия будет крепнуть, а Польша слабеть. Пруссия сыграет основную роль в исчезновении Польши с мировой карты во второй половине XVIII века. В ходе «разделов» 1772–1795 гг. к России отойдет ни километра исконней польской территории; земли, населенные этническими поляками, в основном, перейдут к Пруссии, давно поднаторевшей в ассимиляции славян. И прусская учительская линейка быстро вышибет из польской шляхты всю «вольность».
Удачная для Швеции ливонская война станет отправной точкой для ее экспансии в центральной и восточной Европе. После православных русских шведский молох начнет давить немецких и польских католиков, а затем и протестантов. Возвышение Швеции ударит со страшной силой не только по Польше, но и по Германии, которая на десятки лет станет полем бойни для шведских войск.
В ходе тридцатилетней войны и шведско-польских войн середины XVI века шведы организуют набеговое хозяйство на скандинавский манер. Каждый год шведские солдаты будут выходить со своих приморских баз на Балтике и двигаться к югу, сжигая по пути до 500–800 деревень, грабя, убивая и насилуя (даже само слово «мародер» произойдет от имени шведского полковника Мероде). На стороне шведов будет отличное вооружение. В разбогатевшей Швеции, с помощью голландских инженеров, начнется бурный рост железной и медеплавильной промышленности. Германии этот «рост» обойдется в половину населения.
Швеция честно заработает ненависть всей центральной и восточной Европы и фактически лишится союзников, что станет для нее роковым в начале XVIII в.
Шведские погромы определят двухвековой паралич Германии, а затем и догоняющий характер ее развития. Это станет причиной двух мировых войн, навсегда лишивших Европу лидирующего положения в мире.
Если бы такое грядущее могли бы предугадать германские герцоги и императоры, то они бы со всеми силами устремились на помощь варвару-московиту.
С религиозной точки зрения, высшая сила сполна отомстила Европе за поражение русских.
Но главный победитель в Ливонской войне обычно остается за кадром. Это, конечно, Османская империя. Ее ставленник Стефан Баторий выполнил задачу. Москва почти на сто лет вышла из борьбы с турецкой агрессией. Балканы, Австрия и Речь Посполита заработали еще два века турецких нашествий. Люблин падет перед турками, а Вена увидит азиатских воинов под своими стенами, в двух шагах от уютных венских кофеен – как будто вернулось раннее средневековье.
И если Вену вместе с ее кофе и круассанами удастся отстоять, то восточнохристианские народы Балкан и Закавказья на столетия останутся под турецким владычеством, которое будет становится все более грабительским и жестоким.
«Все народы Болгарии, Сербии, Боснии, Мореи и Греции поклоняются имени великого князя Московского, так как он принадлежит к тому же самому вероисповеданию, и не надеются, что их освободит от турецкого рабства чья-либо другая рука, кроме его», – писал итальянский автор в 1575. Борьба за Балканы вспыхнет триста лет спустя и закончится выстрелами в Сараево.
Продвижение на Северный Кавказ. Освоение Кольского полуострова, Урала и Сибири
Еще в 1483 и 1499 гг. московские воеводы совершают большие военные походы в Западную Сибирь – для оказания военного давления на югорских князьков, вассалов недружественного сибирского ханства. Очевидно, к этому времени относится установление постоянных сношений Московского государства и Западной Сибири.
Завоевание Казанского ханства, переход всей Волги в русские руки, дало новые возможности к освоению Камского и Пермского краев.
В 1558 г. торгово-промышленная семья Строгановых, обосновавшаяся в Прикамье, где она занималась солеварением и скупкой пушнины, била царю челом и просили привилегии на освоение Урала.
Семья Строгановых, Аника Фёдорович и его сыновья, уже владела солеварными предприятиями в Сольвычегодске. «Лесы чёрные, речки и озёра дикие, острова и наволоки пустые» интересовали её, как пространства для хозяйственного освоения. На новых землях собирались Строгановы «соль варити, пашни пахати, зверя и рыбу ловити».
Прошение деловой семьи было удовлетворено. Согласно жалованной грамоте от 4 апреля 1558 г. получала она освобождение от налогов, особую юрисдикцию, права на создание собственного войска, «для бережения от Нагайских людей и от иных орд», и на строительство городов.
«И аз царь и Великий князъ Иван Васильевич всея Руси Григорья Аникеева сына Строганова пожаловал, велел есмя ему на том пустом месте… городок поставите, где бы место было крепко и усторожливо, и на городе пушки и пищали учинити, и пушкарей и пищальников и воротников велел ему устроити собою для бережения от Нагайских людей и от иных орд…»
Строгановские привилегии будет несколько напоминать те, что получила британская ост-индская компания, созданная полувеком позже.
В распоряжени Строгановых поступила территория в 3,8 млн га. Второго января 1564 г. строгановская компания получила грамоту, разрешающую строительство еще одного «городка». Эти крепости должны были устроены так, чтобы «воинским людем, лете в судех и зиме рекою Камою, мимо те городки безвестно пройти будет нелзе».
В жалованных грамотах описывалась и методика создания укреплений: «стены сажен по тридцати, а с приступную сторону для низи и к варницам ближе в глины места камнем закласти». Определялись и основные направления хозяйственного освоения края: «пашни пахати, дворы ставити, людей называти, росолу искати, соль варити…»
Таков был характер частно-государственного партнерства при Иване Грозном. Предпринимателям давался простор для извлечения коммерческой выгоды, они могли создавать слободы-городки (торгово-промышленные поселения, свободные от податей), но при том обязывались участвовать в оборонных мероприятиях и блюсти общегосударственные интересы.
Пожалования Строгановым даются через два месяца после начала войны за выход к Балтике. Значит, стратегический ум царя связывает ресурсы Пермского края, в первую очередь соль, и торговлю с Европой.
Ганс Кобенцель, посол Германской империи в России, сообщает в 1576 г.: «Теперь великий князь намеревается, идя по Волге к Москве и оттуда к Ноугороду и далее к Пскову и Ливонии, сделать соляные склады, из коих снабжать солью за дешёвую цену Ливонию, Куронию, Пруссию, Швецию и другие прилежащие страны; а соль везут ему в изобилии в его царскую казну».[60]
