Луис Ламур - Золото телла сакетта
Мы остановились и посовещались. Можно было направиться вдоль речки Морено-крик прямо в город или обогнуть гору вдоль Команч-крик, но лучше было сделать вид, что нас ничто не тревожит, въехать прямо в городок, остановиться, поесть и обронить между делом, что мы, мол, собрались в Айдахо, где у меня есть заявка.
Элизабеттаун все ещё был пунктом снабжения для немногочисленных старателей, работающих в горах, да ещё здесь болталась грубая и необузданная толпа, застрявшая после сражений Гранта. Мы загнали своих лошадей в заброшенный кораль и заплатили какому-то мексиканцу, чтоб присмотрел за ними и за нашим снаряжением.
Пока мы шагали к ближайшему бару, Кэп рассказывал мне, что там убили человек восемь или десять, и мне было понятно, почему. Здесь, в комнате размером сорок футов, тянулась стойка длиной двадцать футов. Расстояние такое короткое, что промахнуться трудно.
- Кормежка тут хорошая, - сказал Кэп. - Их повар раньше был шефом в ресторане большого отеля на востоке - пока не убил человека и вынужден был смываться.
Люди у стойки имели довольно ободранный вид, но это ничего не значило, потому что хорошие люди могут выглядеть такими же потрепанными и грубыми, как и плохие, да зачастую так оно и бывает.
- Вон тот, с бородкой генерала Гранта, - заметил Кэп, это Бен Хоубз... он объявлен в розыск в Техасе.
Подошел бармен.
- Что прикажете? - и глянул на Кэпа Раунтри. - Давненько тебя не видел.
- И ещё долго не увидишь, - сказал Кэп, - если не выберешься в Айдахо. У нас там заявка... Что это там за белоголовый малыш вместе с Беном возле стойки?
Бармен пожал плечами.
- Приблудный... хочет сойти за опасного парня. Ну, кладбища я пока не видел.
- Есть у тебя птица? Приготовь мне жаркое.
- Мне то же самое, - сказал я, - только двойную порцию, и ещё кусок говядины, если найдется.
- Поваренок сейчас жарит - лучшей вы в жизни не ели.
Бармен отошел, а Кэп сказал:
- Сэм - парень что надо. Он нейтральный, как ему и положено. Не хочет иметь неприятностей.
Белоголовый парень, о котором спрашивал Кэп, опирался локтями на стойку, а каблуком на латунный стержень. Он носил два револьвера, подвязанные внизу *. У него было длинное, узкое лицо, близко друг к другу посаженные глаза, и он малость кривил губы.
____________________
* внешние признаки ганфайтера; кобуру подвязывают внизу ремешком к бедру, чтобы револьвер не болтался и всегда оставался в нужном положении.
Он что-то сказал Бену Хоубзу, а тот сказал в ответ:
- Забудь.
Кэп покосился на меня. Глаза у него смотрели угрюмо.
Через несколько минут бармен принес наш заказ, и мы взялись за еду. Кэп был прав. Этот повар знал-таки свое дело.
- Да, он и вправду умеет готовить, - сказал я Кэпу. - И как же он убил этого человека?
- Подсыпал ему отравы, - ответил мне Кэп и ухмыльнулся.
VI
Мы с Кэпом были голодные. Моя собственная стряпня никогда не доставляла мне особенного удовольствия, а в ближайшие месяцы нам только собственной стряпней и доведется обходиться, так что мы постарались вовсю насладиться этим обедом. Кого б там ни отправил на тот свет здешний повар, но в кормежке он толк знал.
Разговоры у стойки не прекращались. Граждане, которые живут себе тихо-мирно в добропорядочных поселениях, наверное, никогда такой картины не видели. Это были времена людей независимых, не привязанных к одному месту, каждый из них ревниво оберегал собственную гордость и был весьма чувствителен в тех вопросах, в которых все чувствительны.
И всегда попадались среди них такие, которым охота было, чтоб их считали большими людьми, которым хотелось шагать по свету широким шагом, а чтоб все вокруг показывали на них пальцами и поглядывали снизу вверх. Беда таких людей в том, что им для этого кой-чего не хватает.
И вот там возле стойки болтался этот белоголовый юнец - его называли Малыш Ньютон; он себя чувствовал королем и ему не терпелось помериться с кем-нибудь силами. Кэп это видел не хуже меня; а Бен Хоубз, который стоял возле стойки рядом с ним, нервничал от этого все сильней.
Бен Хоубз был человек твердый. Люди не любят, когда их поучают, а то я бы ему объяснил, что человеку следует быть осмотрительным в выборе компании, потому что приятель-скандалист может тебя втянуть в такую заваруху, в которую сам ты в жизни бы не полез. А этот Малыш Ньютон только и глядел, к чему прицепиться. Он искал приключений, не терпелось ему, он думал, что если пристрелит кого-нибудь, так на него станут смотреть снизу вверх. А мы тут были чужаками.
Вот в чем беда с незнакомцами: по виду никак не угадаешь, что они из себя представляют. Вот взять, к примеру, Кэпа - тощий старый человек, Малыш Ньютон, небось, думает, что по такому можно ногами ходить, и в голову ему не приходит, что это старый охотник на бизонов, который всю жизнь воевал с индейцами и видел, наверное, штук сто таких Малышей Ньютонов. Покойных.
А что касается меня, так вообще плюнуть и растереть - долговязый и такой худющий для своего роста (Ма говорит, мне нужно прибавить фунтов тридцать), что, по его мнению, обо мне и вовсе беспокоиться нечего.
A мне сейчас ничуть не хотелось приключений. Тогда, в Ювалде, я убил Бигелоу в открытой схватке, из которой мне было не выбраться никак иначе если я не хотел помирать. И, по-моему, эта история наградила меня всеми трудностями, каких я мог себе пожелать.
Ньютон глядел на Кэпа. Он ухмыльнулся, и Хоубз опять ему сказал - я слышал:
- Забудь, говорят тебе. Брось.
- Ой, да чего ты? - ответил ему Малыш - это я тоже услышал. - Да я просто хочу малость позабавиться.
Бен что-то шепнул ему, но Малыш не обратил внимания.
- Эй, старик! А ты не слишком старый, чтоб болтаться по стране?
Кэп - тот и бровью не повел, хотя складки у него на лице слегка углубились. А я опустил руку медленно-медленно, вытащил револьвер и положил на стол. Я хочу сказать, что я вытащил один револьвер. Потому что у меня был ещё один, за поясом штанов.
Ну, когда я выложил этот револьвер на стол рядом со своей тарелкой, Малыш глянул на меня, и Бен Хоубз тоже. Он бросил на меня острый взгляд и вроде как слегка подался в нашу сторону. Ну, а я ничего не сказал, не оглянулся даже. Просто сижу себе и ем.
Малыш посмотрел на револьвер, после на меня.
- А эта штука зачем?
Я прямо-таки удивился, поднял глаза.
- Что зачем?
- Револьвер.
- А-а... Вот этот? А этот чтоб убивать всяких гадов, змей, койотов и всякое такое. Еще жаб иногда.
- И ты его нацеливаешь на меня?
Он и в самом деле напрашивался.
- Да ты что, парень, нет, конечно. С чего бы это мне такое в голову стукнуло? Целиться в такого симпатичного парнишку как ты...
Он был достаточно молод, чтобы сбеситься от слова "парнишка", вот только никак не мог сообразить, издеваюсь я над ним или всерьез говорю.
- Я готов побиться об заклад, что у тебя где-то есть дом и мать. - Я задумчиво смотрел на него. - Ну конечно! Не вижу никаких причин, абсолютно, почему бы у тебя не было матери, как у любого другого.
Я откусил большой кусок хлеба и спокойно жевал его с минуту, пока он придумывал, что сказать. Я подождал, когда он будет совсем готов высказаться, а после и говорю:
- Ты уже ужинал, сынок? Отчего бы тебе не присесть с нами и не перекусить маленько? А когда выходишь на улицу ночью, одевайся потеплее. Ночью холодно, ничего не стоит человеку простудиться и помереть.
Он уже бесился - и стыдно ему было тоже. Все вокруг начали улыбаться понемножку. Он с ума сходил, так ему охота было затеять драку, но довольно неудобно поднять револьвер на человека, который беспокоится о твоем благополучии.
- Вот... - я выдвинул стул. - Иди сюда, садись. Я не сомневаюсь, ты уже давно из дому, и твоя мама о тебе беспокоится. Может, у тебя какая беда, так ты садись и расскажи нам. А как покушаешь немножко, тебе полегчает.
То, что он сначала собирался сказать, больше уже никак не годилось, он мучительно жевал губами, подбирал слова и наконец пробормотал:
- Я не голоден.
- Да ты не стесняйся, сынок. У нас тут всего полно. Вот Кэп... у него у самого есть парнишки вроде тебя... обязательно должны быть, он ведь столько поездил по стране. Он просто не мог не оставить кого-то вроде тебя там или здесь.
Кто-то рассмеялся вслух, и Малыш окрысился.
- Что ты хочешь этим сказать? - голос у него чуть сорвался на визг, и он от этого запсиховал ещё сильней. - Черт тебя побери...
- Бармен, - говорю я, - может, мистер, вы бы подали этому парнишке теплого супчику? Что-нибудь легкое, чтоб не давило на желудок?
Я отодвинул стул, встал и сунул свой револьвер в кобуру. Кэп поднялся тоже, я расплатился с барменом, а потом добавил лишний четвертак.
- Это за супчик. Вы его подогрейте сразу.
Повернувшись, я мирно взглянул на Малыша Ньютона и протянул руку.
- До свиданья, сынок. Ходи тропой праведной и не забывай поучений своей матушки.
Почти машинально он пожал мне руку, а потом отдернул свою, будто его пчела ужалила.
