Николай Ковалевский - Русская военная история в занимательных и поучительных примерах. 1700 —1917
Адмирал
Ушаков Федор Федорович
1744—1817
Военно-морской деятель, принесший первую славу Черноморскому флоту. Окончил Морской кадетский корпус (1766), служил на Балтийском флоте, в Азовской флотилии, вновь на Балтике. С 1783 г.— капитан Черноморского флота, с 1790 — его командующий. Выиграл все морские сражения русско-турецкой войны 1787—1791 гг. Успешно руководил Средиземноморским походом Черноморского флота 1799—1800 гг. против французов.
В феврале 1799 г. эскадра Ф. Ушакова атаковала остров Корфу, занятый французами. После мощного артиллерийского обстрела крепости был высажен десант, яростно атаковавший форты. К вечеру французский генерал Шабо прислал Ушакову письмо с предложением перемирия и выработки условий сдачи крепости. Ушаков учтиво ответил: «Я на приятные разговоры всегда согласен».
Узнав о взятии Корфу, знаменитый Суворов, который в это время воевал с французами в Италии, был восхищен и говорил: «Сожалею, что я не был при этом хотя бы мичманом!»
В 1799 г. адмирал Ушаков, взаимодействуя с турецким флотом, отвоевывал у французов Ионические острова. Когда на острове Цериго образовался целый лагерь пленных французов, турецкий адмирал Кадырбей обратился к Ушакову с просьбой применить против них военную хитрость. «Какую же?»— поинтересовался Ушаков.— «Позвольте мне подойти к ним ночью и вырезать их». Ушаков удивился и отказал, чему по-своему удивился и Кадырбей.
Имея славу «грозы морей», адмирал Ушаков отличался такой странностью: при виде женщины он совершенно терялся, страшно робел, начинал говорить невпопад, переминаться с ноги на ногу и краснеть. На всю жизнь он остался холостяком.
Будучи добрым человеком, Ушаков, однако, был вспыльчивым и порою переходил на крик. Лучше всех усмирять эти вспышки мог его камердинер Федор. Когда адмирал по какому-то поводу громко негодовал, Федор тоже начинал возвышать голос, изображать бурные чувства, чем озадачивал своего начальника, и тот, забывая свой гнев, заботился уже о том, чтобы успокоить слугу.
В 1801 г. генерал от инфантерии А. Беклешов был назначен Павлом на ответственный пост российского генерал-прокурора. Отвечая за законность, он проявлял не только добросовестное отношение к делу, но и остроумие. Когда Державин, известный поэт, написал оду по случаю восшествия на престол Александра I, где имелись выпады против предыдущего императора, Павла, цензура запретила ее к печатанию. Державин обиделся и обратился за поддержкой к генерал-прокурору. Беклешов вынес следующее решение: «Дозволить печатать вместе с теми одами, кои он писал в похвалу Павла при жизни его». Пришлось поэту спрятать свою оду под насмешки многих людей.
Одним из лучших российских генерал-губернаторов (наместников) конца XVIII в. был А. Беклешов. Он возглавлял местное управление в Лифляндии, Орловской и Курской губерниях, Малороссии и Киеве, Москве. Это был человек старорусской закалки, с правдивым и честным сердцем, требовательный и шумливый в гневе. Во время ревизионной поездки по Малороссии (Украине) от него особенно досталось панам и «подпайкам» за притеснение крестьян. В журнале «Киевская старина» по этому случаю была опубликована хвалебная шутливая поэма, где были и такие строчки: За бедный там народ вступился, и на панов так рассердился, что чуть от крику не пропал.
ЭПОХА
Александра I
1801-1825
В 1801 г. русские войска под командованием генералов Лазарева и Гулякова защитили Грузию от очередного вторжения соседних враждебных ей народов. Грузинский царь Георгий XIII духовным завещанием уступил Грузию на вечные времена России. По случаю принятия Грузии в подданство России Александр I издал манифест, где говорилось: «Не для приращения сил, не для корысти, не для распространения пределов и так уже обширной в свете Империи нашей приемлем мы на себя бремя управления Грузией; единое достоинство, единая честь и человечество налагают на нас долг, вняв молению страждущих, в отвращение их скорбей, учредить в Грузии правление, которое могло бы утвердить правосудие, безопасность и дать каждому защиту закона».
Главнокомандующим русским Кавказским корпусом в 1801 —1806 гг. был генерал от инфантерии П. Цицианов. Когда русскими войсками была взята крепость Ганжа, главнокомандующий и многие офицеры получили от царя награды — ордена, нижние же чины — по серебряному рублю. Цицианов писал графу Ростопчину в столицу: «Рубли даются солдатам за вахтпарады, а за взятие крепости следовало бы медали. Разве что прикажут к полученным рублям приделать ушки, но и тогда — на какой ленте носить их?» Признав недосмотр, Александр I учредил для солдат специальную медаль за взятие Ганжи.
У генерала Цицианова на Кавказе было немало проблем. Об одной из них главнокомандующий Кавказским корпусом в расстроенных чувствах писал царю: «Вот уже четыре месяца, как я нахожусь в войсках, мне вверенных, а по сие время не имею карты Грузии и должен ходить здесь и распоряжаться, как во мраке ночи. Без карты же и самоопытнейший генерал, а не таков, каков я, безвинно ввергаться может в проступок».
Отмечая, что офицер генерального штаба, делающий карты, отправляет их в Петербург, Цицианов сердился: «...как будто бы в Петербурге карты нужнее, нежели генералу, здесь действующему и движущемуся ».
Генерал Цицианов различал гуманные и грубые методы военной политики на Кавказе, отдавая предпочтение первым. В одном из отчетов Александру I он сетовал на своих союзников в покорении лезгин: «Несмотря на строжайшие мои предписания, не было возможности воздержать храбрых грузин, воспламененных мщением, от древнего азиатского обычая превращать селения в развалины и предавать все огню и мечу».
Маршал Мюрат во франко-австро-русской войне 1805 г. несколько раз с успехом применял против австрийцев такую хитрость: направлял к противнику парламентеров для ведения мирных переговоров, а в это время совершал маневр для обхода или окружения расслабившихся австрийцев. Под Иецельсдорфом он пытался обмануть таким образом и Кутузова, командовавшего русскими войсками. Но тот перехитрил Мюрата. Приняв парламентера, он поставил условием, чтобы соглашение о перемирии утвердил сам Наполеон, и за пятнадцать часов, пока соглашение путешествовало между Кутузовым, Мюратом и Наполеоном, русские войска скрытно отошли на безопасную позицию. Мюрат же получил от Наполеона выговор за нерешительность, но время для атаки было упущено.
Перед Аустерлицким сражением 1805 г. главнокомандующий русско-австрийскими войсками Кутузов предчувствовал поражение: ему не нравился план сражения, разработанный австрийским генералом Вейротером, досаждал своими указаниями царь Александр I. Торопясь начать битву, Александр спросил у Кутузова: «Почему вы не идете вперед?»
— Я поджидаю, чтоб все войска собрались.
— Но мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки.
— Государь! Потому я и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете...
Приказание было отдано...
Генерал В. Г. Костенецкий, служивший в русской армии при Александре I, был известен своей храбростью, а также огромной физической силою. Во время Аустерлицкого сражения в 1805 г. русская артиллерийская батарея, над которой начальствовал Костенецкий, подверглась атаке французских улан и оказалась перед угрозой захвата. Костенецкий немедля бросился на выручку, схватил банник и стал безжалостно сокрушать им врагов, в конце концов обратя их в бегство. Когда Александр I благодарил его за геройские действия, Костенецкий выразил пожелание, чтобы вместо деревянных банников в русской артиллерии ввели железные. Государь, засмеявшись, ответил, что согласился бы, но на железные банники понадобилось бы слишком много Костенецких.
В 1806 г. русскую армию, ставшую союзницей Пруссии в войне с Наполеоном, некоторое время возглавлял 68-летний фельдмаршал М. Ф. Каменский. Один из героев русско-турецкой войны 1768— 1774 гг., опытный полководец, состарившись, утратил свои былые качества и порою «чудил». Наполеон, запутанный хитроумными, хаотичными действиями Каменского, шутил, что этот военачальник является для него самым опасным противником, ибо планы всех здравомыслящих людей можно предугадать, а вот планы Каменского предвидеть невозможно.
