Howck Black - История жизни Черного Ястреба, рассказанная им самим
С небольшим отрядом воинов я выступил в том направлении. Строительство форта в этих местах могло помешать нашей зимней охоте: в Двуречье находились лучшие охотничьи угодья, и осенью мы как раз собирались отправиться туда. Вечером мы добрались до форта и заночевали на вершине высокого холма. Костер не разводили из страха быть замеченными. Всю ночь наши юноши по очереди стояли в дозоре. Изрядно устав за день, я вскоре заснул. Во сне ко мне явился Великий Дух и повелел спуститься к подножью холма и подойти к ручью. Там я найду поваленное дуплистое дерево, в вершине которого прячется большая змея. В той стороне, куда смотрят ее глаза, и будет находиться безоружный враг.
Утром я рассказал своим воинам о повелении Великого Духа. Вместе с одним из них мы спустились в лощину, которая вела к ручью, и вскоре вышли к строящемуся на холме форту. Я увидел там множество людей. Со всей возможной осторожностью мы проползли, скрываясь в траве, под самым холмом и достигли берега ручья. Там лежало поваленное дерево и у его вершины я увидел змею, которая, подняв голову, смотрела на противоположный берег ручья. Я осторожно приподнялся и увидел, что на той стороне, почти против меня, прогуливаются под руку два безоружных офицера. Они пошли было в сторону форта, однако вскоре вернулись и зашагали к тому месту, где скрывались мы, но не дошли до него. Пройди они чуть дальше, участь их была бы решена наши винтовки были наготове. Перейдя ручей, мы спрятались в кустах на берегу. Я снова поднялся, чтобы посмотреть, не идут ли они обратно, но они направились в форт и тем самым спасли себе жизнь.
Мы снова перешли ручей и я стал возвращаться той же лощиной. Мой же товарищ двинулся вниз по течению ручья. Поднимаясь на холм, я мог видеть работающих солдат, а у подножья холма, там, где ручей впадал в реку, прохаживающегося часового. К нему подбирался мой воин, и я, затаив дыхание, стал следить за ними. Часовой все время ходил из стороны в сторону, но вдруг остановился и посмотрел туда, где скрывался воин. Тот замер и лежал, не шелохнувшись, в траве, но как только часовой отвернулся, чтобы продолжить свой путь, раздался выстрел и он упал. Я посмотрел в сторону форта и увидел, что там царит смятение, - солдаты забегали в разных направлениях, некоторые бросились вниз по крутому берегу к лодкам. В это время мой товарищ присоединился ко мне и мы вместе вернулись к отряду. Сразу же снялись мы с места и вскоре благополучно возвратились в свою деревню на реке Рок. Там я повесил свой амулет и убрал подальше ружье и копье - мне больше не хотелось затевать войну с белыми, пока они сами не вызовут меня на это. До весны не случилось ничего примечательного, кроме того, что форт за порогами был покинут американцами и сожжен.
Вскоре после моего возвращения с зимней охоты мы получили известие, что англичане заключили мир с американцами и от нас требуется то же самое, для чего нас приглашают в Портаж-де-Сиу (Портаж-де-сиу - поселение, основанное в 1799 г. на западном берегу Миссисипи, в 6 милях выше впадения в нее Миссури. Название связано с тем, что когда-то здесь отряд сиу спасся, перенеся лодки и поклажу посуху от реки к реке.). Мнения разделились: одни советовали нам идти, другие были решительно против. На-майт, наш главный вождь, решил идти, как только с Майнса подойдут фоксы. Они пришли, и все вместе мы отправились в путь. Однако на полдороге наш вождь заболел и мы вынуждены были остановиться в селении на реке Гендерсон. Фоксы пошли дальше и мы собирались последовать за ними, как только нашему вождю станет лучше. Однако ему становилось все хуже и хуже, и вскоре он умер. Главным вождем стал его брат. Он отказался идти дальше, заявив, что опасается, как бы его не постигла судьба брата. Такое опасение было вполне обосновано, и мы решили повернуть обратно.
Фоксы, вернувшись, рассказали нам, что они выкурили трубку мира с американцами и те, вероятно, пойдут на нас войной, потому что мы так и не явились. Этому я не поверил - ведь американцы всегда терпели поражение при столкновениях с нами.
Осенью у нас в деревне появился Ла Гатри и другие английские торговцы. Он велел нам идти и заключить мир-таково было желание нашего английского отца. Он также посоветовал нам идти на зиму в Двуречье (Двуречье - область к северо-западу от современного г. Ганнибал, Миссури.): там никто не охотился уже несколько лет и дичь водилась в изобилии. Узнав, что в Рапидс-де-Мойн прибыл главный американский военачальник с войсками, чтобы построить там форт, мы решили пойти туда вместе с торговцами и объяснить, почему мы не смогли прийти раньше. У порогов торговцы оставили все свои товары и лодки, кроме той, на которой они отвезли нас к американцам. Мы посетили их военачальника (он расположился на борту судна) и рассказали ему, что нам помешало появиться раньше. Вид у него был очень рассерженный и он долго говорил что-то Ла Гатри. Я спросил у торговца, что сказал ему начальник, и узнал, что тот грозился повесить Ла Гатри на рее своего корабля.
"Но ему не испугать меня", - заметил торговец. - "Он не посмеет исполнить свою угрозу. Как британский подданный, я сделал все, что мог".
Тогда я обратился к военачальнику с просьбой разрешить нам и меномони (Меномони - племя алгонкинской семьи, родственное кри и фоксам, проживавшее на территории штата Висконсин.) охотиться в Двуречье. Он согласился, но велел нам уйти оттуда до ледостава, чтобы мы не зимовали под самым фортом. Под конец он спросил, зачем с нами идут меномони. Я не знал, что ответить, и сказал, что у них много красивых скво (Скво - (алгонк.) - индианка.) и поэтому мы хотим, чтобы они шли с нами. На это он ничего не возразил. Мы все отправились вниз по реке и оставались там всю зиму, как и намеревались вначале. Охота была удачной. Торговцы доверху загрузили лодки нашей пушниной и направились в Макинак, мы же вернулись в свою деревню.
В свое время я забыл упомянуть об одном обстоятельстве, касающемся моего друга Гомо, вождя племени поттоватоми. Как-то раз, когда он гостил у меня на реке Рок, я услыхал от него следующую историю:
"В Пеории сейчас очень хороший военачальник: он всегда говорит правду и не притесняет наших людей. Однажды он послал за мной и, посетовав, что провизия у него на исходе, попросил меня послать людей поохотиться для форта. Пообещав ему это, я сразу же возвратился в лагерь и передал нашим людям пожелание военачальника. Они с радостью согласились помочь нашему другу и вскоре вернулись с двадцатью оленями, которых и положили у ворот форта. Через несколько дней я вновь отправился в форт. чтобы узнать, довольно ли им принесенного мяса. Мне дали пороха и свинца и попросили продолжить охоту. Вернувшись в лагерь, я сказал, что военачальник требует еще мяса. Тогда Ма-та-та, один из моих лучших воинов, предложил идти за Иллинойс, где много дичи и можно хорошо поохотиться для нашего друга. Он взял с собой восемь охотников, с ними пошли также его жена и другие скво. На полпути к месту охоты они увидели белых людей, гнавших им навстречу стадо. Не подозревая об опасности (иначе они не стали бы попадаться на глаза белым), Ма-та-та свернул со своего пути, чтобы встретиться и поговорить с бледнолицыми. Как только те увидали наш отряд, они во весь опор поскакали ему навстречу. Ма-та-та отдал им свое ружье и попытался объяснить, что идет охотиться для американского военачальника и не имеет никаких враждебных намерений. Однако его речь была прервана выстрелами; которые ранили его. Чтобы не быть затоптанным лошадьми, Ма-та-та укрылся за обломившейся веткой дерева. Снова грянули выстрелы и на этот раз он был ранен по-настоящему серьезно. Ма-та-та понял, что сейчас будет убит (если уже не был смертельно ранен), и, бросившись на ближайшего к нему бледнолицего, вырвал у него ружье и застрелил его. Потом он упал, обливаясь кровью, и тотчас же умер.
Напуганные судьбой своего товарища, остальные охотники попытались спастись бегством. Белые стали преследовать их и перебили почти всех. Известие об этом мне принес мой младший брат, который был среди охотников, но получил лишь небольшую рану. Он рассказал, что белые побросали свой скот и вернулись в поселок. Остаток ночи мы провели, оплакивая наших несчастных товарищей.
Наутро я выкрасил себе лицо черной краской и отправился к военачальнику в форт. Встретив его у ворот, я рассказал обо всем, что произошло. Он изменился в лице, и я увидел, что он искренне опечален гибелью наших людей. Потом он стал уверять меня, что я, должно быть, ошибся, так как не мог поверить, что белые люди могут поступать столь жестоко. Но когда мне удалось убедить его, он сказал, что презренные трусы, убившие моих людей, будут наказаны. На это я ответил ему, что наши люди сами отомстят за все, и пусть он не беспокоится об этом - ни он, ни его солдаты ни в чем не виноваты. Мои воины отправятся на Уобаш и отомстят за смерть своих друзей и родных. На следующий день мы подстрелили нескольких оленей и оставили их у ворот форта".
