Сергей Марков - Земной круг
Не только в Багдаде побывали странники из Ханбалыка. Их видели на берегах Тигра, в ставке «царя Абаги», сына Гулагу. На пришельцев из далекого Китая дивились жители армянского города Ани и обитатели страны Гургайе (Грузии).
Но пекинские скитальцы так и не добрались до Иерусалима. Им предстоял долгий и опасный путь возвращения на родину.
В 1280 году Маркос и Саума получили в Багдаде высокие звания. Их назначили верховными руководителями несторианской церкви в Китае и выдали им грамоты. Перед самым их отъездом в Ханбалык была получена тревожная весть, что путь в Китай закрыт: на берегах Амударьи кипит война.
Оба уйгура навсегда остались на чужбине.
К тому времени Маркос был возведен на трон патриарха несторианской церкви.
Новый монгольский хан, Аргун, задумав поход в Палестину и Сирию, решил направить посла к европейским государям, чтобы заручиться их помощью.
Маркос указал на Сауму, как на человека, которому можно доверить посольские дела. И Саума предпринял необыкновенное путешествие в «Землю ромеев» то есть в Западную Европу.
Весной 1287 года он достиг Черного моря, где посольство взошло на корабль. Византийский мореход повел судно в Константинополь. Недавний обитатель пещеры в глинистой горе близ Ханбалыка был принят в роскошном дворце императора Андроника Второго. Сауме показали Царьград — храм Софии, древние усыпальницы, изваяние — все, что было дорого сердцу пекинского несторианина.
Когда он отплыл от Константинополя и находился уже в открытом море, его поразил вид горы, извергавшей огонь и дым. По-видимому, это был вулкан Этна.
Саума видел живую лазурь Неаполитанского залива.
В Неаполь путешественник прибыл в то время, когда корабли Иакова Арагонского столкнулись с неаполитанским флотом в жестоком сражении в виду самого Неаполя.
Затем верхом на коне, подаренном ханом Аргуном, уйгур Саума въехал в ворота вечного города Рима. Там он узнал о смерти папы Гонория Четвертого. Двенадцать кардиналов в огненного цвета одеждах выслушали рассказ приезжего о землях монголов, тюрок и китайцев.
Дивился Саума и виноградным полям Тосканы, по землям которой ехал к Генуе. Генуэзцы с почетом встретили гостя из Ханбалыка. К тому времени они уже знали дорогу к богатой Каффе на Черном море, откуда начинался путь в глубины Азии — на Волгу, Яик, Ургенч, Или, Желтую реку до самого Ханбалыка. В первое свое путешествие, совершенное вместе с Маркосом, Саума ознакомился с восточной частью этого пути, когда шел от Желтой реки до Амударьи.
Жителям Генуи было о чем расспросить и старца Сауму, и Фому Анфузского — Банхринуса, Угето — толмача, «знатного мужа Сабадина», и других спутников посла-уйгура. Ведь в то время при дворе хана Аргуна жили генуэзцы. В их числе находился ханский телохранитель Мусхэрил-Хурчи, «Мусхэрил, Носитель лука», — так называли его монголы.
Это был Бускарель, тесно связанный с торговым домом Иакова Гизульфо в Генуе и принимавший деятельное участие в делах этой фирмы. Возможно, именно Бускарель, отложив в сторону свой перевитый жилами лук и колчан с выточенными из березы стрелами, однажды написал от имени генуэзцев проект, поданный Аргун-хану.
Проект предлагал монголам захватывать торговые корабли на морском пути из Индии в Египет и заворачивать их к Ормузу. Через Ормуз генуэзцы надеялись перевозить в Индию дорогих азиатских коней, а из Индии — получать индиго и другие товары.
При жизни Аргун-хана, — следовательно, не позже 1291 года, — генуэзцы уже построили две галеры. Их собирались отвести в Басру и Ормуз для крейсерской службы на морских путях в Индию. Но среди генуэзцев начались раздоры, и это помешало завершить начатое дело[14].
Бускарель де Гизульфо лично знал Сауму. Носитель лука присутствовал однажды на богослужении, которое Саума совершал в походной часовне самого хана Аргуна.
Во время пребывания Саумы в Генуе родные и знакомые Бускареля могли расспрашивать монгольских послов о том, как живет их земляк, телохранитель Аргун-хана. Впрочем, Бускарель вскоре получил возможность побывать на своей родине.
От башен Генуи посольство Саумы двинулось в Ломбардию.
И вот настал день, когда Саума и его спутники вступили в Париж. Гордый король Филипп Красивый встал при появлении уйгурского странника, когда королевские «эмиры» ввели его в дворцовые покои.
Больше месяца провели в Париже азиатские послы. Их водили в школы, где юноши изучали богословие и учение о звездах.
А однажды сам король показал гостю ларец из берилла редкостной красоты и прозрачности.
Из Парижа старый уйгур поспешил в Бордо, где в то время находился Эдуард Первый, король английский, в свое время совершивший путешествие в Палестину. Представляясь королю, «послы, прибывшие с восточных морей», заявили о желании монгольского хана Аргуна идти на завоевание Палестины и Сирии.
Король Эдуард, вспомнив дни, проведенные в Иерусалиме, обрадовался словам Саумы и принял из рук послов грамоту монгольского хана.
Зиму 1287/88 года уйгурский путешественник решил провести в Генуе, но новый папа, Николай Четвертый, поспешил вызвать Сауму в Рим. Он отвел гостю удобные покои и стал всячески ублажать приезжего из далекого Китая. Наверно, уже тогда у папы зародилась мысль превратить монгольского императора в своего духовного сына.
Папа не хотел отпускать от себя Сауму и предлагал ему навсегда остаться в Риме, но престарелый уйгур вернулся ко двору монгольского хана Аргуна.
Так закончились скитания Саумы. Он проехал на кыпчакском скакуне по полям Европы, взбудоражил своими рассказами воображение пытливых генуэзцев, римлян и парижан. Одежду старца, достигшего излучины Гаронны, шевелил ветер, летевший с Атлантики.
Оставшись наедине с собой в келье, старец Саума привел в порядок записи о своих путешествиях. Писал он по-персидски. Заметки эти до нас не дошли, но легли в основу сочинения неизвестного сирийца — современника Саумы и Маркоса. Сириец написал книгу «История мар Ябалахи III и раббан Саумы». Русский перевод «Истории» появился лишь в 1958 году. Эта книга дала нам возможности для новых разысканий, сопоставлений и догадок.
Звенья единой цепи
Саума возвратился из Рима в 1288 году, а весною следующего года ему пришлось немало потрудиться. Без сомнения, как посол он принимал участие в составлении письма Аргуна к Филиппу Красивому — огромной грамоты длиною в шесть с половиной футов, написанной по-монгольски, но уйгурскими буквами. На ней трижды оттиснута киноварная почать Аргуна.
Мусхэрил-Хурчи (Бускарель) взял с собой этот свиток и двинулся по следу Саумы в Рим и Париж.
В Риме генуэзец представлялся папе.
Свиток с красными печатями был вручен королю Филиппу Красивому. В грамоте сообщалось, что Аргун-хан готов выступить в поход для завоевания Иерусалима; монгольское войско придет к Дамаску, где будет ожидать прибытия союзников — крестоносцев из Франции и Англии.
Бускарель не только повторил, но и продолжил путь Саумы. В самом начале 1290 года ханский луконосец переправился на берег Альбиона и вступил в Лондон, где предстал перед королем Эдуардом, видевшимся с уйгуром Саумой в Бордо.
Снова начались разговоры о совместном походе крестоносцев и монголов в Сирию и Палестину. Эдуард Первый говорил Бускарелю, что Англия склоняется к союзу с монголами и Аргун-хан будет уведомлен о сроке выступления английских войск.
Появление Бускареля в Лондоне не могло остаться незамеченным для английских ученых. В то время был еще жив гениальный вольнодумец Роджер Бэкон, занимавшийся собиранием сведений о странах Азии. Он был лично знаком с Гильомом де Рубруком, знал о путешествии Плано Карпини. После своего освобождения из заключения Бэкон еще мог узнать о недавнем приезде посла монгольского хана в Лондон. Возможно, знаменитый старец услышал и о том, что английский король принимал у себя Сауму — человека, пришедшего в Западную Европу из страны великого хана.
Приблизительно в то время, когда Бускарель ездил в Париж и Лондон, Аргун-хан ожидал возвращения своих посланцев из Ханбалыка. Каким путем они шли в Китай — не установлено до сих пор. Известно только, что послов Аргуна звали Улатай, Апушка и Коджа. Аргун-хан поручил им доставить ему невесту, прекрасную княжну из племени баяут, по имени Кукачин или Кокечин.
Великий хан Кубилай с радостью взялся за сватовство, доставил невесту в Ханбалык и показал послам Аргуна. Она понравилась, и монголы стали собираться в обратный путь.
Тем временем в Ханбалык возвратился «из Индии из-за многих морей» неутомимый Марко Поло. Он познакомился и даже подружился с тремя послами Аргун-хана. Когда послы начали собираться в обратный путь, то слезно просили Кубилая отпустить вместе с ними умных и бывалых латинян — Никколо, Маффео и Марко Поло.
