Соня Кошкина - Майдан. Нерассказанная история
«Банковая быстро разобралась в происходящем и постаралась установить контроль над Майданом общественников под Стелой. Все эти лозунги про «без политиков» были мастерскими подсказками — наживками, которые те, увы, заглотили. Был даже смотрящий — Денис, который в первый день предоставил студентам свою «озвучку». Меня поразило, что, когда позже я по просьбе активистов пришел на встречу, чтобы обсудить, как нам объединить два Майдана (активисты сами на этом настаивали), один из их лидеров, ныне известный политик, привел на эту встречу Дениса».
Фамилия Дениса, о котором упоминает Пашинский, Шевчук.
«Он появился ниоткуда. Сказал, что может дать нам свою технику для озвучки. Взамен попросил, чтобы его ввели в состав оргкомитета Майдана, — вспоминает Виктория Сюмар, в то время видная активистка, входившая в состав этого самого оргкомитета. — Мы быстро согласились. Настроение было такое: ты хочешь помочь — помогай, можешь делать — делай. Все были настолько замотаны, что не стали особо разбираться: кто этот человек, откуда он, почему решил присоединиться к нам. Конечно, сейчас я понимаю, что это было слишком легкомысленно. Позже, когда я элементарно прогуглила, кто он и что, волосы дыбом встали. Кстати, когда начался «большой Майдан», Денис пытался вести с некоторыми активистами переговоры от имени Клюева. То есть это был его человек, засланный к нам для того, чтобы расколоть нас изнутри».
История двух Майданов — классическая иллюстрация того, как власть времен Виктора Януковича «разводила» гражданский протест. Технология была отработана до мелочей. Едва где-то вспыхивал малейший огонек протеста, его старались «размыть», маргинализировать, довести происходящее в глазах общественности до абсурда. Следующий этап — нивелировать доверие к общественным активистам, купить их или запугать, а еще лучше — использовать «втемную».
Продолжает Александр Турчинов:
«Люди выходили на Майдан искренне. Большинство из них Кто составлял меньшинство?
Во-первых, профессиональная агентура. Во-вторых, те. кто любит называться «гражданским обществом», но на самом деле находится все время как бы на линии водораздела — и ни с властью, и ни с оппозицией (так спокойнее и в то же время безопаснее). Власть пыталась сыграть на амбициях молодежи, противопоставить ее политической оппозиции.
Итак, власть насаждала мысль о том, что один Майдан хороший, а другой плохой…
Такие мэсседжи крутили по всем каналам. Звучали комментарии так называемых экспертов и т. д. Постепенно все это начало набивать оскомину. К чему, собственно, и стремились. Пиар-сопровождение Банковой делало все для того, чтобы молодежный Майдан не объединился с политическим. Это, мол, подыгрывание оппозиции, а она — вчерашний день. Но мы приняли решение объединиться с молодежью. Во-первых, чтобы прекратить все провокации, во-вторых, нарушить сценарий Банковой, предполагавший, что после провала саммита в Вильнюсе молодежь разойдется сама, а с нами, политиками, лишенными поддержки общества, можно будет и пожестче разобраться. Да, план у власти был именно такой, но мы его на том этапе сорвали.
Это было двадцать шестого ноября, поздно вечером. У нас на Европейской было два больших флага — Украины и ЕС. Мы взяли эти флаги, сформировали колонну и так пришли на Майдан Независимости. Вся партийная символика осталась на Европейской. В ту же ночь там начался демонтаж нашего первого палаточного городка и сцены. Молодежь была удивлена тем, что политики переступили через свои амбиции и пришли к ним, не претендуя на лидерство. (С 26-го на 27-е на Майдане оставалось около тысячи человек. В том числе студенты университета Шевченко и Могилянки. — С. К.) Объединившись, мы начали вместе работать. На воскресенье готовили проведение первого совместного митинга».
Впрочем, многие соратники Александра Валентиновича тогда открыто, а сейчас уже, конечно, «за глаза», называли и называют слияние двух Майданов «ошибкой». Мол, на Европейской — вот это был настоящий революционный Майдан, а не какая-то молодежная вечеринка с политическим подтекстом. Вообще, оппозиция довольно ревностно, особенно в первые дни, относилась к проявлениям народного протеста, общественной инициативы. Ведь граждане, по сути, взялись делать за оппозицию ее работу — бороться с властью. А это значит, что она, оппозиция, с задачами не справлялась. Раз так — имела ли она моральное право претендовать на 2015-й?
Глава 6. ВИКТОР ЯНУКОВИЧ. ЧТО ВМЕСТО ВИЛЬНЮСА?
Ежевечерне выходя на стылые площади, украинцы верили: массовый протест может заставить власть изменить планы и все-таки подписать СА. Романтики оставались и внутри самой власти. Предполагали: Янукович просто торгуется с Брюсселем за более выгодные условия подписания, и заявления Азарова — блеф.
Точки над «і» были расставлены 27 ноября.
День рождения СуркисаВ тот вечер Игорь Суркис собрал друзей для празднования своего прошедшего 55-летия. За столом присутствовали Игорь Ко-ломойский, Дмитрий Фирташ, Юрий Иванющенко, Вагиф Алиев и другие. Не было только Рината Ахметова — накануне его ФК «Шахтер» играл с «Манчестером».
Главный гость — Виктор Янукович. «Вот — мой друг. Я не видел его уже год. Не звонит, не приезжает», — обратился Янукович к несколько припозднившемуся на мероприятие Юрию Иванющенко, усаживая его за стол возле себя.
«В тот вечер Янукович объявил нам, что мы действительно не идем в Европу. Собственно, он с этого начал. Не с поздравлений имениннику, а вот с этой новости. Надо было видеть лица собравшихся, когда они это услышали», — вспоминает один из очевидцев.
Повисла пауза. «Вам надо иметь большое мужество, - сказал старший брат юбиляра, Григорий Суркис, обращаясь к Януковичу. «Да какое мужество?! — с вызовом ответил президент. — Все дело — в экономике…» — и принялся перечислять аргументы, которые все украинцы слышали уже много раз. Звучали они, мягко говоря, неубедительно.
«Первая реакция присутствующих — контролируемый шок, — подтверждает Игорь Коломойский. — Я у него еще потом тет-а-тет переспросил, он снова подтвердил».
«Кто-то пытался разрядить ситуацию — перевести разговор на другую тему, но Янукович снова и снова сам к ней возвращался. Складывалось впечатление, что он на нас «тестирует» свои доводы, проверяет нашу реакцию», — добавляет еще один гость праздника.
«Шок — это первая реакция, — продолжает Коломойский. — А дальше ты задаешься вопросом: как же так, в чем причина? Все тогда друг друга об этом спрашивали, все пытались разобраться. Вот даже и в нашей компании — из тех, кто был тогда за столом, все люди ассоциировали себя больше с Западом, чем с Востоком, все привыкли на отдых в Монако ездить, а не в Анапу».
Подмосковный бункерМногим, даже близкому окружению, логика действий Виктора Януковича казалась иррациональной. «Странный человек, подпиши он тогда Вильнюсское соглашение, второй срок был бы ем> обеспечен», — констатирует Игорь Коломойский. Действительно, перед Виктором Януковичем рисовались весьма заманчивые возможности:
• вхождение в европейскую семью, что значительно сокращало и упрощало путь непосредственно в ЕС;
• гарантированное потепление отношений с США и возобновление диалога с МВФ, крайне недвузначно намекавшего на скорое предоставление кредита;
• значительное укрепление собственных позиций на 2015 геи с одновременным лишением оппозиции каких-либо конкурентных преимуществ (это он, Виктор Янукович, превращался в главного евроинтегратора, а вовсе не оппозиционеры);
• обеспечение себе места в истории. Человеку, приведшему свою страну в Европу, вечность — с высокой долей вероятности — простила бы и «Межигорье», и многочисленные коррупционные схемы соратников, и много чего еще.
Но вечером 28 ноября все мосты были сожжены.
Вспоминает Петр Порошенко:
«После Вильнюса Виктор Янукович стал нерукоподавае-мым. Случившееся на саммите ключевые европейские лидеры восприняли как личное оскорбление. И это была очень эмоциональная реакция, не имевшая ничего общего с традиционным дипломатическим протоколом. На ужине во время саммита был такой момент. Янукович, пытаясь как-то разрядить обстановку, спрашивает: «А может, мы подпишем соглашение об открытом небе?». На что ему кто-то из лидеров отвечает: «Вы что, сумасшедший, не понимаете, что происходит, искренне считаете лидеров двадцати семи государств идиотами?». Вот такими словами. Это было точкой невозврата. Было ясно, что Европа общаться с Януковичем больше не будет. Ни сейчас, ни впредь».
В июле 2014-го я поинтересовалась у Рината Ахметова:
— Вы спрашивали у Януковича о причинах разворота?
