Николай Копылов - Полководцы Великой Отечественной. Книга 4. Георгий Жуков
Папа приехал в Москву только в 20-х числах мая. Тогда мы узнали подробности последних событий войны и первых дней наступившего мира. Нам интересно было узнать, как готовилась церемония подписания акта о капитуляции в Карлсхорсте, другие детали и подробности. Рассказывал папа и о заказанном по этому случаю обеде на 200 человек, который, правда, состоялся лишь во втором часу ночи из-за непредвиденных задержек. Любопытно, что в меню по строгому указанию отца были включены блюда и напитки только отечественные, ничем из трофейных запасов он не разрешил воспользоваться. В качестве первого блюда, несмотря на поздний час, подавали традиционные русские щи. Потом начались песни и пляски, папа и тут не отстал. Банкет закончился в шесть-семь утра.
В тот же приезд папа сказал нам, что, как только позволит обстановка, он постарается организовать наш приезд к нему. Он свое слово держал, и вскоре после Парада Победы в Москве мы прилетели в Германию. Поселились в живописном пригороде Берлина — Венденшлоссе.
Помню, что домик, в котором мы поселились, был двухэтажный, очень компактный, аккуратненький и чистенький, как и другие дома вокруг, на окнах висели тюлевые занавесочки. Дом окружала невысокая ограда, внутри — небольшой цветник. Все выглядело патриархально, как в сказках братьев Гримм. А ведь на этой земле только-только закончилась война!
Награждение Д. Эйзенхауэра орденом «Победа»
Папа постарался устроить для нас осмотр Берлина. Город произвел на нас гнетущее впечатление: кругом руины, развалины, в которых копошатся какие-то старые люди, а по дорогам идут и идут беженцы, возвращающиеся в Берлин. Побывали мы у Бранденбургских ворот, у Рейхстага, в имперской канцелярии. Везде те же следы разрушения. Ветерок гнал из разбитых окон канцелярии полуобгоревшие бумаги, под ногами валялись разбитые стекла.
Через какое-то время папа отправил нас на машине по стране. Это было очень интересно. Нам довелось побывать в Лейпциге и Дрездене. Узнали, что знаменитая картинная галерея уже готова к отправке в Москву. Но нам все же посчастливилось увидеть знаменитую «Сикстинскую мадонну» Рафаэля.
Интересной оказалась поездка на северный курорт Херингсдорф. Мы впервые увидели Балтийское море, которое имеет свой, необычный цвет и совсем не похоже на наше привычное Черное море. Видели роскошные виллы, кабинки на белом песке, напомнившие известные слова из песенки Вертинского: «Потом опустели террасы и с пляжа кабинки свезли…» И хотя на берегу и на пляже было пустынно, следы былой роскоши бросались в глаза.
Тогда же мы побывали в Праге и Карловых Варах (по тем временам — Карлсбаде). С удовольствием гуляли по улицам Праги, постояли у знаменитых пражских часов в ожидании фигур, выходящих в определенное время.
В Карлсбаде мы около десяти дней жили в отеле «Гофман», пили лечебную воду из знаменитых источников и с интересом рассматривали гимнастические снаряды, на которых еще недавно курортники сбрасывали лишний вес. Все было впервые и так необычно.
В те дни мы много общались с папой. Иногда удавалось даже совершить конную прогулку в близлежащем лесу. Какое это было удовольствие!
Написала о конных прогулках и вспомнила публикацию в одной из газет, из которой с удивлением узнала, что согласно показаниям арестованного генерал-майора Сиднева, бывшего начальника оперативного сектора МВД в Берлине, папа собирался подарить мне на день рождения стек, отделанный золотом из короны, принадлежавшей супруге кайзера. Интересно было бы посмотреть!
Эта небылица явно из серии «слышал звон, да не знает, где он». Дело в том, что нам с сестрой папа действительно подарил по стеку, но отделаны они явно не благородным металлом, они сохранились у нас, облупились и почернели. Желающим могу показать! Хотелось бы при этом спросить автора публикации Н. Хотимского: ну для чего он с такой настойчивостью повторяет и публикует различные нелепицы, зачем засоряет мозги людям?
Бывая дома, папа рассказывал нам о встречах с Эйзенхауэром, Монтгомери, Делатром де Тассиньи, о высоких наградах, полученных от правительства США, Англии и Франции. Эйзенхауэр вручал папе орден «Легион почета» прямо в штабе в Берлине, а Монтгомери организовал церемонию вручения орденов более торжественно. В согласованный заранее день награжденные: папа, К. К. Рокоссовский, В. Д. Соколовский, М. С. Малинин — прибыли в район Бранденбургских ворот к Рейхстагу, их встретил почетный караул английских гвардейцев, а затем они получили награды из рук Монтгомери. Вечером в его резиденции был устроен большой прием. Было много шуток по поводу того, что английский орден Бани 1-й степени и Большой рыцарский крест давали награжденному право на звание пэра и на участок земли в Великобритании. Выяснилось, однако, что для этого надо быть гражданином этой страны.
Папа очень тепло отзывался о генерале Эйзенхауэре, подчеркивая его открытость, дружелюбие, простоту в обращении. Монтгомери, наоборот, произвел на него впечатление довольно сухого, замкнутого человека. Еще до нашего приезда в Германию папа был приглашен во Франкфурт-на-Майне, где его торжественно встретил генерал Эйзенхауэр и фельдмаршал Монтгомери, которым в очень дружеской обстановке он вручил высший орден «Победа». Ордена и медали были, кроме того, вручены двадцати американским и английским генералам. Сохранилось много фотографий, запечатлевших эту встречу.
17 июня 1945 года открылась Потсдамская конференция глав правительств СССР, США и Англии по согласованию послевоенных проблем в интересах мира и безопасности. По рассказам папы мы знали, что сначала хотели проводить ее в Берлине, но из-за разрушений это было невозможно, поэтому встречу решили провести в Потсдаме. Для размещения участников совещания был выбран пригород Потсдама — Бабельсберг, место проживания в недавнем прошлом крупных генералов, правительственных чиновников и вообще богатых людей. Место было живописное. Белоснежные виллы утопали в зелени и цветах, их прежние хозяева имели собственные озера, где водились даже угри, а у берега стояли небольшие яхты. После окончания Потсдамской конференции, когда все разъехались, мы переехали на одну из этих вилл.
Теперь у папы появлялось больше свободного времени, однажды он вместе со всеми нами навестил своего старого друга и сослуживца по Белоруссии Владимира Викторовича Крюкова, и мы познакомились с его женой Лидией Андреевной Руслановой, его дочерью от первого брака Маргаритой, красивой девочкой на два года старше Эллы. Мы пробыли у Крюковых пару дней. Встретили нас очень радушно, вкусно угощали, за столом не было конца-краю воспоминаниям о совместной службе, о друзьях-товарищах, о тех, кого потеряли в только что закончившейся войне. Лидия Андреевна прекрасно и с настроением пела русские песни, влюбив в себя нас окончательно и бесповоротно, на всю жизнь.
В День авиации в воздушной армии С. И. Руденко был устроен авиационный праздник, куда папа взял и меня. Погода была отличная, и праздник удался на славу. Помню, кроме Сергея Игнатьевича, на празднике присутствовал заместитель командующего бронетанковыми и механизированными войсками Красной Армии Павел Алексеевич Ротмистров с сыном. С семьей Павла Алексеевича я поддерживала дружеские отношения и после войны.
В августе Сталин пригласил в Москву генерала Эйзенхауэра. Поскольку он считался гостем отца, они уехали вместе. Мы оставались в Потсдаме. Приглашение было приурочено ко Дню физкультурника, назначенному в Москве на 12 августа. Эйзенхауэр пробыл в Москве пять дней, и все эти дни они тесно общались, обменивались впечатлениями о прошедшей войне, взаимно интересовались особенностями проведения тех или иных операций.
Мне папа отдал, когда я поступила в институт, подаренный Эйзенхауэром красивый, из крокодиловой кожи портфель, в углу которого была серебряная монограмма с дарственной надписью. Чтобы не привлекать внимания студентов к этому портфелю, монограмму сняли, и, к сожалению, она потерялась.
Быстро летело время, заканчивались каникулы, и впереди была учеба. Об опоздании к началу занятий не могло быть и речи, предстояло возвращение в Москву, учеба в десятом классе. Папа еще и еще раз напоминал об ответственности, о том, что впереди выбор жизненного пути.
Вернулись мы в Москву без папы, начались школьные будни. Папа время от времени приезжал, и можно было обо всем поговорить и все обсудить. Как всегда, когда он был дома, я и Элла старались от него не отходить, чтобы не пропустить какого-нибудь интересного рассказа.
С некоторой грустью и разочарованием папа рассказывал о состоявшемся 7 сентября 1945 года совместном с союзниками параде, который он принимал. Дело в том, что, как было заранее спланировано и согласовано четырьмя представителями союзных войск, парад должны были принимать главнокомандующие войсками всех четырех держав. В последнюю минуту, однако, поступила информация, что главнокомандующие союзных войск не смогут присутствовать на параде. Причина их отсутствия осталась неизвестной.
