Ганс - Сексуальная жизнь в Древней Греции
Таким образом, древнейшая из греческих свадебных песен до нас не дошла, осталось лишь упоминание о ней. У нас нет никакой информации и о ее содержании, – от эпиталамы Сапфо, которая достигла в своей поэзии высочайшего уровня, сохранились лишь отдельные фрагменты. Это тем более печально, что, по свидетельству самих древних, именно в эпиталамах она достигла наивысшего совершенства; очень эмоционально рассказывает об этом стихотворении Сапфо Гимерий: «Она входит в опочивальню готовить ложе для новобрачной, восхваляет красоту девушек, заставляет Афродиту, сидящую вместе с Эротом в колеснице граций, сойти с небес на землю и начать любовную игру; она обвивает волосы невесты цветущим гиацинтом, слегка колеблющимся на висках невесты, – это забава ветров, – а Эрот с золотыми крыльями управляет колесницей, размахивая свадебным факелом».
Эти сцены относятся к содержанию эпиталамы Сапфо, которую Гимерий характеризует как «лирическую драму, которая в таком виде поделена на несколько сцен и в которой эпизоды, относящиеся к бракосочетанию, представлены в песенных размерах, ритмически подчеркивающих содержание».
В античности был обычай, когда супруг самостоятельно украшал брачные покои в соответствии с собственной фантазией. Одиссей по возвращении напоминает жене о своих секретах украшения брачных покоев, этим рассеивая ее последние сомнения относительно того, что он – ее муж, которого после столь долгого отсутствия считали мертвым. По тому, какое значение придавали украшению брачных покоев, мы можем предположить, что следующие строки являются началом эпиталамы Сапфо: «Украшайте, слуги, брачные покои! О, Гименей! Жених уже рядом, прекрасный, как Арес! Нет, он выступает величавее величавых, высок и прекрасен».
Воспользуемся реконструкцией, чтобы поприсутствовать на такой свадьбе.
После призыва убрать ложе новобрачных цветами юноши и девушки препровождались для участия в празднестве, во славу которого из-за красоты невесты и необычных достоинств жениха сама богиня любви сходила с небес на землю, сияя красотою, в сопровождении очаровательных граций, как мы уже знаем со слов Гимерия. Призыв услышан. Крепкие и стройные друзья жениха и цветущие подружки невесты уже собрались в ее ярко освещенном и празднично украшенном доме, поджидая прибытия невесты на торжество, уже повсюду слышатся сколиа (застольные песни) и звон бокалов. Наступает ночь, уже зажигаются светильники, и, наконец, слышны звуки старинной, но вечной песни «О, Гименей!». Шумная взволнованная толпа, знакомая нам по Гомеру и Гесиоду, сопровождает невесту, восседающую на повозке, в дом жениха, и уже мужчины и женщины разделились на две группы, подзадоривая друг друга исполнением веселых песен, а высоко в небе зажглась звезда любви Веспер. Жених, изнемогая от нетерпения, слегка взволнован при ее появлении. Сначала к нему обращаются девушки с жалобами. Далее следуют стихи Катулла:
Веспер! Жесточе тебя несется ли в небе светило?
Можешь девушку ты из объятий матери вырвать,
Вырвать у матери вдруг ты можешь смущенную дочку,
Чистую деву отдать горящему юноше можешь.
Так ли жестоко и враг ведет себя в граде плененном?
К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену![22]
Но вот уже юноши встали, чтобы ответить. Сейчас запоют. Нужна им победа. Вот уже слышна их песня:
Веспер! Какая звезда возвещает нам большее счастье?
Брачные светом своим ты смертных скрепляешь союзы, —
Что порешили мужи, порешили родители раньше.
Плачутся девушки пусть и притворно тебя упрекают,
В чем упрекают тебя, не жаждут ли девушки тайно?
К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену!
Продолжается песенное состязание. Теперь спорят о том, чья доля лучше и кто более достоин признания: юные девушки или замужние женщины. Девушки видят во множестве обязанностей по дому лишь труды и заботы:
Скромно незримый цветок за садовой взрастает оградой.
Он неизвестен стадам, не бывал он плугом встревожен;
Нежат его ветерки, и росы питают и солнце,
Юношам многим он люб, он люб и девушкам многим.
Но лишь завянет цветок, подрезанный тоненьким ногтем,
Юношам он уж не люб, и девушкам боле не люб он.
Девушка также: доколь не тронута, все ее любят.
Но лишь невинности цвет оскверненное тело утратит,
Юношей больше она не влечет, не мила и подругам.
К нам, о Гимен, Гименей! Хвала Гименею, Гимену.
Теперь молодые люди описывают преимущества молодой жены перед юной девушкой:
Если на поле пустом родится лоза одиноко,
Сил не имея расти, наливать созревшие гроздья,
Юное тело свое сгибая под собственным весом,
Так что верхушка ее до самых корней ниспадает,
Ни садовод, ни пастух о лозе не заботится дикой.
Но коль случайно сплелась она с покровителем-вязом,
И садовод, и пастух о лозе заботиться станут.
Девушка также, храня свое девство, стареет бесплодно.
Но если в брак она вступит, когда подойдет ее время,
Мужу дороже она и меньше родителям в тягость[23].
Примерно таким образом оценивается в песнях положение юной девушки и замужней женщины; кто выходит победителем, ясно. Тем временем прибывает повозка с женихом, который должен увезти невесту в свой дом. Он сопровождает ее в празднично украшенные покои, сияющие светом факелов; со всех сторон раздаются приветственные хоры: «Хвала тебе, невеста! Хвала тебе, жених!» Они садятся рядом, и начинается новое песенное соревнование. Сначала юноши славят невесту: «Она подобна цветущей розе, ее красота сияет ярче золотого блеска, сравнимая лишь с золотой Афродитой, голос ее слаще звуков лиры; лик ее подобен нежному цветку». Эти пять строк сохранились из эпиталамы Сапфо.
Подобная расцветшей розе невеста до поры оставалась чистой и непорочной; никто не осмеливался коснуться ее даже кончиком пальцев. Но теперь он приближается к ней, он, который сумел ее завоевать. Естественно, он достоин высшей награды. Он не просто молод и прекрасен, он могуч и смел; девушки могут сравнить его с Ахиллом – вечным идеалом цветущей силы героя. Оба достойны друг друга; соревнующиеся заключают мир, скрепленный печатью брака, и теперь уже в доме жениха начинается свадебное застолье. Для благословения брачующихся призывается Афродита: «Приди, о Киприда, смешай и наполни для нас кубки нектаром для пира, приди, наполни наши кубки». Мы уже знаем, что в этих случаях она нисходит на землю в сопровождении прекрасного Эрота и трех граций.
Остальные боги не сходятся на торжество, но они наполняют кубки за молодых в местах пребывания богов. Именно такой рисует картину веселящихся богов специальный гость, который поет о том, что он видит, как боги на небесах пьют за здоровье молодых: «Кувшин наполнен амброзией; Гермес обносит ею собравшихся на пир, и каждый желает молодым блага и здоровья в совместной жизни».
Так за песнями и застольем проходит время, ночь становится все темнее и темнее. Долгожданный час настал. Жених встает, обнимает сопротивляющуюся из скромности невесту и по обычаю героического века, схватив ее, несет на руках бесценную ношу, однако игра продолжается: за ним следует статный могучий юноша из близких друзей жениха, который пробивает молодым путь в опочивальню. Вход в нее заслоняет не только толпа подруг невесты, но и разбойного вида молодец, появившийся внезапно и с наигранно устрашающим видом пытающийся вырвать невесту из рук похитившего ее жениха; но они так же бессильны перед ним, как цыплята перед ястребом, схватившим в когти одного из них. Когда обессилевшие жених с невестой проникают в опочивальню, дверь захлопывается; теперь они слышат, как жених закрывает тяжелую дверь и начинает их поддразнивать: «Сюда, сюда, здесь девушек довольно!» – а перед закрытой дверью преданный защитник становится в позу бойца, не намереваясь уступить в шутливой борьбе с «крепкими шлюхами».
Однако девушки ему не повинуются, зная его слабую сторону и умея его обойти. Вместо того чтобы держать дверь с той стороны, которую он без труда одолеет, они поют шутливую песню примерно следующего содержания: «Нога в семь мер у держащего дверь, пять бычьих шкур пошло на подошву его сандалий и десять сапожников мастерили его обувь».
Еще продолжаются шутки, остаются последние поздравления, пожелания, прощальные речи, обращенные к невесте, которая, войдя в опочивальню, становится уже «хозяйкой дома». Девушки образуют круг и поют свадебную песнь, собственно эпиталаму, которой завершается вся церемония, даже если на следующий день молодых вновь встретит утренняя песнь, и этим закончатся свадебные развлечения.
До наших дней дошли несколько эпиталам, хотя и не самых древних, однако блестяще переложенных в стихах Феокрита. Тем более ценно, что в этой идиллии объединяются темы эпиталамы Сапфо и Стесихора, поэтому мы приведем ее здесь как пример свадебной обрядовой песни.
