Петр Дейниченко - Красная эпоха. 70-летняя история СССР
Запись добровольцев, выезжающих на работу в колхозы
Чтобы обеспечить коллективизацию, в село направили еще 25 тысяч рабочих, которым предстояло стать председателями новых колхозов. В своей деятельности они опирались на местных партийных руководителей, милицию, военных и ГПУ. Коллективизация шла строго по графику, к намеченной дате нужно было обобществить определенное число хозяйств. Крестьян склоняли к вступлению в колхоз угрозами и обещанием льгот. Раскулачиванию мог подвергнуться любой противник коллективизации. Если список кулаков первой категории составлял местный отдел ГПУ, то вторую и третью определяли деревенские «активисты». Списки кулаков обсуждались на собраниях деревенской бедноты, проверялись сельсоветами, а потом утверждались райисполкомами. Простора для злоупотреблений было более чем достаточно.
Во многих местностях крестьяне так обеднели, что никаких внешних признаков достатка в их хозяйствах не было, а план по раскулачиванию надо было выполнять. Поэтому основной мишенью стали середняки, уклонявшиеся от коллективизации. Во многих районах число ликвидированных кулацких хозяйств достигло 15–20 процентов, а кое-где и 25 процентов. В итоге на Украине только в 1930 году было ликвидировано 200 тысяч «кулацких» хозяйств. Раскулачивание проводилось и там, где ни о какой коллективизации и речи не было, – например, в Ненецком округе Северного края. В общей сложности из деревень было выселено более 1,8 млн человек, включая женщин и детей. Многие из них погибли, поскольку раскулаченных вывозили в самые отдаленные местности и оставляли там без продовольствия и необходимых орудий труда, не считаясь с временем года. Лишь в феврале 1930 года появилась инструкция, требовавшая при конфискации имущества оставлять кулакам предметы домашнего обихода и некоторые средства производства.
2 марта 1930 года в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов». В ней осуждались «перегибы», допущенные при создании колхозов, но сам принцип коллективизации сомнению не подвергался. 14 марта появилось постановление ЦК «О борьбе против искривления партийной линии в колхозном строительстве». Эффект был моментальный – крестьяне массово стали выходить из колхозов (только в марте вышло 5 млн человек). Возможно, власти и были готовы замедлить темпы коллективизации, но крестьян подвел урожай, который в 1930 году оказался просто великолепным. Государство получило вдвое больше зерна, чем в последние годы НЭПа. Это только укрепило мысль о благотворности коллективизации. Крестьян снова стали сгонять в колхозы. Прокатилась и новая волна раскулачивания.
Безоглядная политика коллективизации вызывала протесты и в партии. В конце лета 1932 года партиец с дореволюционным стажем М. Н. Рютин выступил с требованием отстранить от руководства Сталина и вернуться к демократическим нормам партийной жизни. Сталин настаивал на немедленном аресте Рютина и вынесении ему смертного приговора, но большинство членов Политбюро не поддержало его. Рютин был отправлен в ссылку.
Зерно было необходимо для поставок в Германию. По германо-советскому соглашению 1931 года за зерно и золото (которое добывали заключенные, в основном те же раскулаченные) Германия обязывалась предоставить Советскому Союзу кредиты и технику. Объем хлебозаготовок не снизился и после того, как в 1931 году случился неурожай. В результате тысячи колхозов остались без семян и кормов. В 1932 году на Украине появились первые приметы голода. Чтобы выжить, колхозники пытались припрятать хотя бы немного зерна. В ответ власти приняли жесточайшие законы: за ущерб колхозу можно было на десять лет угодить в ссылку. Осенью 1932 года власть нанесла решающий удар – сотни тысяч колхозников обвинили в подрыве советской власти за самые незначительные проступки, вроде срезанных для себя колосьев. Арестовывали и председателей колхозов, обвиняя их в саботаже хлебо-заготовок (более трети председателей было смещено). Продотряды действовали в зерновых районах как карательные экспедиции. Они изымали все зерно дочиста, включая и то, что было предназначено на семена.
В 1932–1933 годы Украину, Северный Кавказ, Нижнее и Среднее Поволжье, Казахстан охватил массовый голод. Общее число жертв голода оценивается в 7–8 млн человек. Тысячи селян двинулись к городам, надеясь хотя бы получить подаяние. Воинские подразделения никого не выпускали из голодающих районов, где отмечались даже случаи людоедства. В советских газетах тех лет упоминаний о голоде нет. Естественно, что никакой помощи голодающим не оказывалось.
Все это не оставляет сомнений, что в основе репрессий по отношению к крестьянству лежали идеологические соображения. Кроме того, советская власть таким образом рассчитывала попутно освоить малообжитые районы страны. Более половины высланных кулаков в качестве «спецпереселенцев» были направлены на работы в лесную и горнорудную промышленность, а также на стройки первой пятилетки.
Большой террор
В январе 1933 года на пленуме ЦК РКП(б) Сталин объявил, что «отмирание государства придет не через ослабление государственной власти, а через ее максимальное усиление, необходимое для того, чтобы добить остатки умирающих классов». Одной из задач второго пятилетнего плана, утвержденного XVII съездом партии в 1934 году, было объявлено «искоренение пережитков капитализма в сознании людей». И здесь система принудительного труда приходилась как нельзя кстати – «роль исправительно-трудовых учреждений как орудия пролетарской диктатуры, как органа репрессии, как средства принуждения и воспитания должна еще больше возрасти и усилиться», утверждали советские теоретики из карательных органов.
Лагеря, расстрелы, раскулачивание отнюдь не были тайной для советских граждан – тысячи людей так или иначе соприкасались с этой системой, знали о ее существовании и верили в ее необходимость. Они могли сомневаться в правомерности применения репрессий к конкретному человеку («какой же он кулак, если у него в доме есть нечего?»), но не сомневались в необходимости уничтожать классового врага. Социализм – превыше всего, и во имя его победы все дозволено. При подобном подходе общечеловеческие нормы морали теряли всякое значение.
В такой атмосфере началась новая волна политических репрессий, намного менее массовая, чем уничтожение «кулачества», но вызвавшая в обществе куда больший резонанс, потому что впервые затронула верхи партии. Ей предшествовала мощная «чистка» в партии, проходившая летом 1933 года. Исключению подлежали классово чуждые и враждебные элементы, те, кто под прикрытием «лживой клятвы в верности», пытаются сорвать политику партии, явные и скрытые нарушители партийной дисциплины, а также все, кто выражает сомнения в осуществимости планов партии. Исходили при этом из тезиса об обострении классовой борьбы по мере приближения к победе социализма.
1934–1935: важнейшие события
На состоявшемся в январе – феврале 1934 года XVII съезде партии эта программа получила дальнейшее развитие. Поскольку на съезде не прозвучало критики линии партии и методов ее руководства (если не считать того, что в ходе тайного голосования при выборах нового состава ЦК Сталин получил меньше голосов, чем некоторые другие кандидаты), все существующие проблемы объяснялись тем, что правильные указания партийного руководства просто плохо выполняются. Таким образом, партия становилась непогрешимой, а любое невыполнение указаний свыше можно было объяснить либо неумением, либо скрытым саботажем. Отсюда оставался один шаг до теории заговора: «В ходе обострения классовой борьбы враги советской власти и иностранные наймиты проявляют все большую изощренность и тайно ставят палки в колеса поступательному развитию общества».
П. Ф. Кривонос и А. Г. Стаханов – зачинатели стахановского движения
Такой подход нашел живой отклик в народных массах. Несмотря на все декларации, в советском обществе той поры не было равенства. Официальные доходы 10 процентов наиболее высокооплачиваемых служащих и специалистов в 8 раз превосходили доходы 10 процентов самых низкооплачиваемых. (Заключенных и репрессированных эти подсчеты не учитывают.) Кроме того, советская власть разработала сложную систему всевозможных льгот и социальных гарантий. Высшая бюрократия уже тогда располагала служебными автомобилями, государственными дачами, прислугой, в то время как десятки тысяч рабочих на стройках социализма жили в бараках. Трудящиеся, особенно молодежь, безусловно готовы были «пострадать» во имя светлого будущего и счастья своих детей, но «барские привилегии» бюрократов вызывали ненависть. Поэтому репрессии против вчерашних «верных ленинцев» и их близких оставили народные массы равнодушными.
