Тимофей Грановский - Лекции по истории позднего средневековья
Это был король среднего сословия с его ненавистью к феодализму. Говорят, что на один турнир Филиппа Людвиг смотрел из окошек своего дворца и особенно забавлялся следующим: незнакомый рыцарь явился на турнир и страшно избивал рыцарей; говорят, что это был мясник, подосланный королем. Вообще таких преданий о Людвиге ходит очень много, но самый характер их показывает, какие черты короля врезались в память народа. Людвиг старался поскорее отделаться от бургундских гостей; герцоги Бургундские всегда были любимы здесь, в Париже; Людвиг боялся этого и потому охотно отпустил Филиппа обратно. Потом он приступил к управлению своим государством.
Мы видели, что он прогнал министров своего отца, судил, конфисковал их [имущество], но, в сущности, он шел той же дорогой, как отец, только с большей жестокостью и большим талантом. Положение его было не совсем твердо и прочно. Если феодализм, каким является он в 12 и 13 столетиях, и ослабел, то, с другой стороны, образовались великие феодальные центры, к которым могли примыкать другие феодальные владетели. При 2‑м государе из дома Валуа — короле Иоанне вышло в обычай давать младшим сыновьям короля значительные уделы. Таким образом, образовались важные феодальные пункты. Это были, во–первых, герцогство Бретанское, занимавшее северо–западный угол Франции. Плохо наделенное природой, это герцогство отличалось, однако, воинственным характером народонаселения. Герцоги Бретанские оказали Франции значительные услуги в войне с англичанами, но тем не менее отстояли свою феодальную независимость против короля. Другое герцогство — Бургундское. Король Иоанн после несчастной битвы при Пуатье, в которой остался ему верным один Филипп Храбрый, дал ему в награду выморочное тогда герцогство Бургундское. Филипп и сыновья его счастливыми браками и родственными союзами значительно увеличили владения. О Бургундии монография Баранта Histoire des dues de Bourgogne — полный драматический рассказ об этом времени. Можно Баранта упрекнуть в одном: он пользовался только драматической стороной событий, гражданская, юридическая сторона оставлена им почти без внимания.
Лекция 4 (17 Сентября)
Мы видели Бретанию, перешли к Бургундии. Это герцогство перешло от Иоанна к сыну Филиппу в 60‑х годах XIV столетия.
Только четыре герцога дала эта династия Бургундии, но в четыре поколения они успели образовать могущественное государство. Им повиновалась Бургундия в тесном смысле, вольные графства Франш — Конте, Фландрия, Брабант и Голландия: одним словом, большая часть областей нынешнего Голландского и Бельгийского королевства. Области эти достались герцогам частью чрезвычайно выгодными бракосочетаниями, частью наследством. Можно сказать, что в Европе не было тогда государя более богатого, как этот ленник французского короля, герцог Бургундский. Во Фландрии лежали самые богатые города, знаменитые своею фабричной промышленностью и огромной торговлей.
Бургундия и Франш — Конте были земли по преимуществу воинственные, одним словом, ни в войске, ни в деньгах не могло быть недостатка у Бургундского герцога. Но ему мешало здесь много обстоятельств: ему нельзя было проехать ни в какое другое государство, не проезжая Францию: между Бургундией и Фландрией лежали Лотарингия и Шампанья. Лотарингия — под властью собственных герцогов, Шампанья, присоединенная к королевским владениям, так что владения бургундские были разрознены на 2 половины. Сверх того, множество местных прав и правил ограничивали герцогскую власть. Несмотря на огромные богатства городов, [герцог] не мог без особенных усилий ими пользоваться. Часто, чтобы получить известную сумму от города, герцог должен был вести с ним войну. При Филиппе Добром Бургундия достигла высшей степени могущества; он держал великолепный последний феодальный двор.
3‑я феодальная династия была Анжуйская — отрасль дома Валуа; ей принадлежали: Анжу, Мен, Прованс и Лотарингия. Подобно Бургундским владениям, эти владения не были сплошными, тем не менее, дом Анжу был силен, но его деятельность была развлечена… Анжуйский принц воевал за наследие [королевства] обеих Сицилии с государями Арагонскими и в распрях Пиренейского полуострова также принимал большое участие. Кроме этих 3 главных феодальных династий, были многие еще князья — герцоги Бурбонские, Алансонские и другие.
Когда кто–либо из вассалов, не довольных королем, опасался королевского мщения, ему только стоило уйти в Бретань, или Бургундию: здесь он мог безопасно прожить до конца своей жизни. Это было делом расчетливой политики бретанского двора и бургундского. Чрез это они приобретали значительные партии при дворе и вообще во Франции. Когда обнаружились планы Людвига XI, клонившиеся явно к уничтожению феодальной аристократии и возвышению королевской власти, в 1465 г. образовался известный союз ради общественного блага, принявший громкое название. Пышное название, которым были прикрыты цели вождей феодализма. Во главе союза стали герцоги Бретанский, Бургундский и Калабрийский из дома Анжу. Все сильные феодальные владельцы стали на их стороне; советники Карла VII, прогнанные его сыном, нашли здесь старых своих союзников. Франции грозили опять те же смуты, от которых с таким трудом освободил ее Карл VII. Положение Людовика XI было отчаянное; несмотря на быстроту движения, с которой он успел разбить соединенные силы герцогов Бретанского и Немурского, он должен был еще спешить к Парижу, куда шли войска Карла Бургундского. Недалеко от Парижа при Monthlerie в 1465 г. произошла битва; она не имела решительных результатов, ибо на одном месте победил Людвиг, на другом Карл, но Людвиг убедился здесь в одном, что оружием нельзя ему ничего сделать с противниками, что в самом лагере его были изменники. Он возвратился в Париж, решившись защищать этот город; горожане были за него, но он коротко знал характеры против него соединившихся врагов; он каждому под рукою делал значительные обещания и заключил мир в Conflans'е. Условия мира были, по–видимому, таковы, что все приобретения королевской власти зараз уничтожались. Король соглашался созвать комиссию для преобразования государственных учреждений.
Это была еще небольшая уступка, не что иное, как удовлетворение общественному ожиданию после громкого названия союза. Союз не мог же ничего не сделать для народа; он и собрался, но ничего не сделал. Гораздо важнее было то, что король обещал полную амнистию. Явные ослушники, у которых по суду были отняты имения, возвратились в свои владения. Герцог Карл Берийский, родной брат короля, слабый юноша, бывший в руках феодальных вождей, получил
Нормандию, перл Франции. Людвиг очень хорошо понимал, что брат будет здесь постоянным его врагом. Можно было подумать, что царствование Людвига кончилось этим договором, но в начале следующего года он представил парижскому парламенту, что он был принужден к этому миру, вредному для государства, и что он не имел в сущности и права заключать такой мир. Парламент объявил, что условия мира недействительны. Людвиг ворвался в Нормандию, брат его убежал, город Брюссель сдался, зачинщики сопротивления казнены. Герцог Бретанский, захваченный врасплох, не сделал никаких попыток против. Со стороны только Бургундии угрожала главная опасность. Людвиг думал употребить хитрость. Мы знаем уже, в каких отношениях герцоги Бургундские находились к городам. Карл вступил в спор с Люттихом, богатым, могущественным тогда городом, известным строптивостью нрава жителей. У нас есть неоспоримые доказательства, что король поджигал Люттих против Карла. Но Карл успел с ним управиться, взял заложников (при Brusthem'e), заставил исполнить свои веления.
Тогда Людвиг, продолжая возмущать Люттих, предложил договор Карлу, убеждая съехаться в городе Регоппе на границах Артуа. Это было самое замечательное и известное свидание. Когда король приехал в Перонну, он надеялся склонить Карла, над которым лично всегда имел влияние, к отсрочке, а между тем в Люттихе готов был возникнуть мятеж вследствие переговоров Людвига. На другой день после приезда в Перонну Карл узнал о новом страшном восстании в Люттихе. В первом порыве негодования Карл велел взять под стражу короля; его спасли обещаниями и подкупами; он [Людвиг] подкупил Филиппа де Комминя, сановника Карлова; тот сам об этом говорит: «При этом деле я имел случай оказать услугу королю, за что он был мне признателен». Но Людвиг, спасший жизнь свою, не спас чести. Он должен был согласиться на уступки более постыдные, чем прежние. Брату он отдал Шампанью, имевшую великую важность, ибо она соединяла бургундские земли между собой и Карл Шампанский всегда оттуда мог сноситься с Бургундией. Если в это время Людвиг льстил Карлу при этом случае, обещая выдать за него дочь, то, конечно, надо предполагать, что он видел в этой уступке Шампаньи большую для себя опасность: разрозненные земли бургундские могли посредством Шампаньи слиться в одну массу.
