Александр Островский - Кто поставил Горбачева?
Чаще всего «черный рынок» отожествляется со спекуляцией.
По оценкам Всесоюзного института по изучению спроса населения на товары народного потребления и коньюктуры торговли, в 80-е годы только спекулятивная прибыль от «покупки одежды, обуви и других предметов гардероба» составляла 4,0–4,5 млрд. руб.[235], а весь оборот ЦСУ определял, как минимум, в 10 млрд. руб.[236]
Между тем, по данным упомянутого института, на «черном рынке» обращались и другие товары. «Девять из десяти членов садоводческих товариществ» приобретали строительные материалы не в магазинах, а у частных лиц. «Каждый третий садовый домик был построен благодаря нелегальному использованию государственной техники». «Почти половина опрошенных владельцев личных автомобилей покупала запчасти по спекулятивным ценам у частных лиц». «Больше половины горючего владельцы автомобилей приобрели на стороне»[237]. Эти три вида товаров дают еще около 8 млрд. руб.
Кроме этого, на «черный рынок» поступали продовольственные, в том числе сельскохозяйственные продукты, алкогольные напитки, наркотики и некоторые другие товары. Здесь же реализовалась продукция теневого производства. К этому нужно добавить торговлю иностранной валютой[238].
Важной сферой теневой экономики были нелегальные услуги: сдача и аренда жилья, ремонт транспорта и транспортные перевозки, индивидуальный пошив одежды, обмен и ремонт жилья и т. д. НИИ экономики Госплана СССР определял «суммарный доход, полученный частными лицами за различные услуги населению» в пределах от 14 до 16 млрд. руб. в год»[239].
Массовым явлением был обман покупателей. «По оценкам ВНИИ МВД СССР, – отмечалось в 1990 г., – ежегодная сумма наживы на обмане покупателей достигает 6 млрд. руб.»[240]. Если принять во внимание обвес и обмер, можно утверждать, что таким образом присваивалось не менее 10 млрд. руб.
На основании этого можно утверждать, что к середине 80-х годов обороты «черного рынка» составляли десятки миллиардов рублей, а весь объем всей теневой экономики – около 200–300 млрд.
О том, как «теневая экономика» влияла на развитие страны, может свидетельствовать эксперимент, проведенный в 80-е годы ОБХСС Куйбышевской области. В течение пяти дней на некоторых фермах, молокозаводах, мясокомбинатах, обувных фабриках и бензоколонках были перекрыты все известные милиции пути и средства расхищения. И сразу же на этих предприятиях произошло резкое повышение показателей производительности. Повысились даже надои молока[241].
Это дает основание утверждать, что экономическая реформа 1965 г. стимулировала развитие «теневой экономики», а развитие «теневой экономики» подрывало основы советского государства как единой экономической корпорации.
Как мы проспали НТР
В 1966 г., Конгресс США опубликовал пятитомное исследование «Новые направления в советской экономике», в котором была поставлена под сомнение эффективность начавшейся в СССР экономической реформы[242]. И действительно, уже в 1966 г. едва ли не впервые после окончания Великой Отечественной войны государственный бюджет был сведен с дефицитом[243]. По некоторым данным, правительство вынуждено было запланировать дефицит и на 1967 г.[244]
В этих условиях, по воспоминаниям директора ЦЭМИ академика Н. П. Федоренко, в его институте под руководством Б. Михалевского[245] был сделан прогноз развития советского народного хозяйства. Вместо «светлого будущего», которое должно было наступить в 1981 г., он рисовал дальнейшее замедление темпов развития и зарождение к началу 80-х годов экономического кризиса[246].
Ознакомившись с запиской, председатель Госплана Н. К. Байбаков заявил, что она находится в противоречии с программой партии. Поэтому, если будет представлена в ЦК, санкции ждут не только ее составителей, но и весь ЦЭМИ[247]. Посоветовавшись с президентом АН СССР М. Келдышем, Н.П. Федоренко забрал записку из Госплана и уничтожил ее[248].
Я.М. Уринсон, который работал тогда в лаборатории Б. Михалевского, утверждает, что в составленной ими записке не только содержался мрачный прогноз развития советской экономики, но и указывалось, что единственный выход из сложившегося положения – введение рыночных отношений. Именно этот доклад, по мнению Я.М. Уринсона, положил «начало обсуждению рыночных реформ в России»[249].
В это утверждение необходимо внести одно уточнение. На самом деле началу обсуждения проблемы рынка положила появившаяся чуть раньше брошюра Г.С. Лисичкина «План или рынок»[250].
Тогда же была сделана еще одна попытка переломить наметившуюся негативную тенденцию экономического развития страны. В июле 1967 г. на совещании секретарей ЦК КПСС руководитель Отдела машиностроения Михаил Сергеевич Соломенцев предложил «обсудить на одном из ближайших пленумов ЦК вопрос о состоянии научно-технического прогресса в стране» [251].
Предложение получило поддержку Политбюро, которое постановило создать для подготовки такого пленума специальную комиссию под руководством секретарей ЦК КПСС А.П. Кириленко и М.С. Соломенцева[252].
Как вспоминал М.С. Соломенцев, после этого «началась изнурительная работа»[253]. «В первом квартале 1968 г. сводная группа приступила к написанию проекта доклада и Постановления Пленума ЦК КПСС, а также проекта Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР»[254].
Одним из тех, кого привлекли к этой работе, был заместитель главного редактора газеты «Правда» В.Г. Афанасьев. «По обыкновению, – вспоминал он, – собрали бригаду людей «с головой», владеющих пером, для подготовки доклада и других документов. Возглавил бригаду академик В.А. Трапезников… Пригласили и меня. Работали мы на даче в Кунцеве»[255]. «Пару раз приезжал на дачу сам Леонид Ильич»[256].
По свидетельству В.Г. Афанасьева, были «написаны два варианта доклада»[257]. Первый, черновой вариант «состоял почти из 200 страниц». Второй, окончательный – «составил чуть больше 80 страниц». Одновременно «к началу августа 1968 г.» было подготовлено еще семь документов, в которые должны были воплотиться решения пленума ЦК. Все эти материалы получили одобрение А.П. Кириленко и Л.И. Брежнева[258].
Между тем в конце августа 1968 г. произошли печально известные чехословацкие события, которые отвлекли внимание руководства партии от проблем научно-технического прогресса. Поэтому «на состоявшемся в конце 1968 г. очередном пленуме ЦК» Л.И. Брежнев заявил, что вопрос о научно-техническом прогрессе будет рассмотрен в следующем году[259].
Однако в следующем, 1969 г. появились новые проблемы. Произошло резкое обострение отношений с Китаем, дело дошло до военных конфликтов: весной на Дальнем Востоке, летом – на границе с Казахстаном[260].
В то же время именно «В 69-м, – вспоминал С. Шаталин, – мы с Борисом Михайлевским… написали Косыгину и Байбакову, что такое советская экономика. Почище… чем сейчас пишут… Причем профессионально. Сперва нас несли на знаменьях: спасибо товарищи… все о'кей, будем перестраиваться…»[261].
Показательно, что в ноябре 1969 г. «на совещании секретарей обкомов, председателей облисполкомов, секретарей ЦК компартий и председателей Советов министров республик, которое состоялось после завершения III Всесоюзного съезда колхозников»[262], с подобной же характеристикой состояния экономики выступил Л.И. Брежнев[263].
15 декабря 1969 г. состоялся Пленум ЦК КПСС, о котором в печати было опубликовано только краткое информационное сообщение[264]. Между тем на этом пленуме Л.И. Брежнев сделал важный доклад «О внешней и внутренней политике». Отметив неблагополучное положение в экономике и наметившуюся «тенденцию к замедлению темпов экономического роста», он констатировал, что период экстенсивного развития «по существу подходит к концу» и страна стоит перед необходимостью интенсификации. «Это, – констатировал Л.И. Брежнев, – становится не только главным, но и единственно возможным путем развития нашей экономики». «…Мы, – заявил он, – вступили в такой этап развития, который не позволяет работать по-старому, требует новых методов и новых решений»[265].
Отметив, что ведется подготовка «к Пленуму ЦК КПСС, который специально рассмотрит вопросы ускорения научно-технического прогресса», Л.И. Брежнев далее коснулся вопроса о проведении экономической реформы 1965 г. и заявил: «Теперь дело за тем, чтобы выработать четкую долгосрочную программу дальнейшего осуществления реформы» и на основе новейших достижений «электронно-вычислительной и организационной техники» превратить «новую экономическую систему управления» «в единый взаимосвязанный комплекс»[266].
