Анатолий Кошкин - «Кантокуэн» — «Барбаросса» по-японски. Почему Япония не напала на СССР
Активно велась идеологическая и психологическая подготовка населения к войне против Советского Союза. В ходе пропаганды «советской угрозы» внедрялось представление о том, что «главным препятствием на пути решения китайского инцидента в пользу Японии» является «коммунистическая Россия». В школьных программах было введено изучение «истории великой Японии», где к землям империи причислялись и территории советского Дальнего Востока и Сибири вплоть до Урала. Воспитание школьников в духе антикоммунизма и вражды к советскому народу велось по специальным программам, настойчиво и целеустремленно.
В основу идеологической обработки японских солдат были положены указания о том, что в обстановке, когда стало невозможным оградить армию от идей социализма и коммунизма, японские офицеры должны «смело вступить в столкновение с Марксом и расправиться с коммунистами». Система идеологической обработки японских военнослужащих была направлена на внушение солдатам и офицерам мысли о войне против СССР как «священном и патриотическом деле, стоящем любых жертв». Широко использовалась клевета на внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза, распространялись идеи якобы «исторически обусловленной враждебности между Японией и Россией». Представители командования заявляли о высоком уровне моральной подготовки японских военнослужащих, который-де позволяет надеяться, что «в случае боевых действий с СССР солдаты готовы драться до конца».
Как уже отмечалось, в 1936 г. японское военно-политическое руководство взяло курс на превращение Японии в «стабилизирующую силу в Восточной Азии». Хотя основным противником был назван не только Советский Союз, но и США, именно победоносная война против СССР рассматривалась как непременное условие дальнейшей экспансии Японии в Восточной Азии и на Тихом океане. В составленном генштабом в 1935 г. документе «Политика государства по обороне страны» было записано: «С точки зрения экономических нужд империи, мы многое ожидаем от Китая и районов Южных морей, но в политическом и военном отношении главным стратегическим опорным пунктом против России является Маньчжурия». В документе подчеркивалось, что, «лишь ликвидировав угрозу на севере, станет возможным достичь целей политики государства в отношении районов Южных морей и Северного Китая».
С этим соглашались и представители командования флота, который ориентировали в основном на действия на юге, против США и Великобритании. Командующий 3-й эскадрой вице-адмирал Оикава Косиро писал военно-морскому министру Нагано Осами: «Если выступим против России, то это будет война против общего для всего мира противника, поскольку СССР — коммунистическая страна… При этом можно ожидать принятия соответствующих мер со стороны Германии в далекой Европе». Выражалась надежда на то, что в результате выступления против России можно будет ослабить международную изоляцию Японии.
Важнейшей задачей японской дипломатии в плане подготовки к войне против Советского Союза был поиск союзников, которые могли бы отвлечь значительные силы СССР, облегчив тем самым осуществление японских планов захвата и отторжения советских земель. После прихода к власти в Германии партии Адольфа Гитлера японские правящие круги стали искать пути сближения с этим фашистским государством. Уже в феврале — марте 1933 г. после выхода Японии из Лиги Наций глава японской делегации в этой международной организации Мацуока Ёсукэ нанес визит в Германию, где в публичном заявлении назвал ее «единственной страной, имеющей столько исторических параллелей с Японией, которая также борется за свое место в мире».
Со своей стороны, гитлеровская Германия видела в милитаристской Японии потенциального союзника, способного к военному сотрудничеству с рейхом в мировой войне, в частности, созданию против СССР второго фронта на Востоке. С 1933 г. германские руководители и лично Гитлер изучали возможности союза с Японией на антисоветской основе. В 1935 г. они выступили с официальным предложением заключить с этой целью японо-германский союз. Аналогичные рекомендации японскому правительству поступали из посольства Японии в Москве: военный атташе Касахара в донесениях в Токио особо подчеркивал необходимость «вовлечь западных соседей и другие государства в войну против СССР».
Событием, обозначившим начало качественно нового этапа в развитии антисоветской политики Японии, явилось заключение 25 ноября 1936 г. японо-германского Антикоминтерновского пакта. Как указывалось Токийским трибуналом для главных японских военных преступников, этот пакт был «своим острием направлен против Союза Советских Социалистических Республик».
Антикоминтерновский пакт был не просто идеологическим союзом двух антикоммунистических партнеров, к которому через год присоединился третий — фашистская Италия. Это был военно-политический союз, предусматривающий координацию действий в случае войны против Советского Союза. Главное содержание пакта раскрывает приложенное к нему секретное соглашение. В нем говорилось: «В случае если одна из договаривающихся сторон подвергнется неспровоцированному нападению со стороны Союза Советских Социалистических Республик или ей будет угрожать подобное неспровоцированное нападение, другая договаривающаяся сторона обязуется не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик. В случае возникновения указанной выше ситуации договаривающиеся стороны должны немедленно обсудить меры, необходимые для защиты общих интересов». Вслед за заключением пакта было подписано соглашение об экономическом сотрудничестве между Японией и Германией.
Правительства Японии и Германии едва ли всерьез опасались нападения со стороны Советского Союза, который демонстрировал заинтересованность в поддержании мира для собственного экономического развития. Истинный смысл секретного соглашения понять нетрудно. В секретном документе японского правительства от 7 августа 1936 г. было записано: «В отношении Советского Союза интересы Германии и Японии в основном совпадают… Наше сотрудничество необходимо направить на обеспечение обороны и осуществление мероприятий по борьбе с красными». 25 ноября 1936 г. министр иностранных дел Японии Арита Хатиро на заседании Тайного совета, который одобрил заключение Антикоминтерновского пакта, прямо заявил: «Отныне Россия должна понимать, что ей приходится стоять лицом к лицу с Германией и Японией».
Наращивание мощи военной группировки в Маньчжурии и Корее, появление союзников на Западе порождали в милитаристских кругах авантюристические настроения. Им казалось, что Япония уже готова к расширению вооруженной экспансии на Азиатском континенте. Главными объектами агрессии по-прежнему являлись Китай и СССР.
ПРОБА СИЛ НА ГРАНИЦЕНочью 7 июля 1937 г. севернее моста Лугоуцяо, близ Пекина, возникла перестрелка между китайскими солдатами и японскими подразделениями из состава так называемой гарнизонной армии в Китае. Согласно японской версии, это был инцидент, который якобы по вине китайской стороны был расширен до масштабов войны. Бывший старший офицер оперативного управления генштаба императорской армии Хаттори Такусиро писал после войны: «Конфликт у Лугоуцяо был для Японии полной неожиданностью. В то время Япония прилагала усилия к созданию Маньчжоу-Го, усилению военных приготовлений против СССР, проведению в жизнь плана развития важнейших отраслей промышленности и поэтому не предусматривала планирование и подготовку всеобщей войны против Китая». Однако японские документы не оставляют сомнения в том, что японское военно-политическое руководство использовало эти события для реализации существовавших в Японии планов отторжения в свою пользу территории сначала Северного, а затем всего Китая.
В соответствии с требованиями документа «Основные принципы национальной политики», японский генеральный штаб наряду с разработкой планов войны против СССР в середине 30-х гг. приступил к планированию операций по овладению Северным Китаем. Один из таких планов предусматривал для действий в Северном Китае сформировать специальную армию, которая включала бы гарнизонную армию в Китае, одну бригаду из Кванту некой армии и три дивизии из состава японских сил в метрополии и Корее. Выделявшимися силами намечалось овладеть Пекином и Тяньцзинем. В Токио считали, что с военной точки зрения Китай не сможет оказать серьезного сопротивления Японии и легко станет ее добычей. Поэтому для операций по овладению Китаем выделялась лишь часть вооруженных сил империи.
Разработанный в 1936–1937 гг. генеральным штабом план войны в Китае предусматривал силами пяти (в зависимости от обстановки — трех) пехотных дивизий оккупировать Северный Китай. В Центральном Китае должны были действовать пять, а в Южном Китае — одна японская дивизия. В результате наступательных операций намечалось в качестве опорных пунктов захватить китайские города Тяньцзинь, Пекин, Шанхай, Ханчжоу, Фучжоу, Сямэнь и Шаньтоу. Считалось, что, овладев этими городами и прилегающими к ним районами, Япония сможет контролировать всю китайскую территорию. Захват всего Китая намечалось осуществить за два-три месяца.
