Борис Черток - Книга 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны
Я терроризировал Калашникова, Вильницкого и Шутенко. Сам осматривал через люки хвостовую часть, пока не убеждался, что все сухо и чисто. Но чем черт не шутит, когда идет заправка жидким кислородом? Масляные магистрали отсекались от наземного агрегата перед запуском двигателя. Керосин из турбонасосного агрегата под высоким давлением поступал в гидросистему и вытеснял масло в керосиновый бак. В полете масло уже не участвовало, но натекание могло произойти перед самым стартом.
Подготовка к первому пуску ракеты проходила с большой задержкой. В наземной автоматике управления заправкой обнаружили ошибки, которые мешали набору готовности. С пятичасовой задержкой наконец вышли на пятнадцатиминутную готовность. Воскресенский, стоявший у перископа, вдруг объявил:
– Дать всем службам пятнадцатиминутную задержку. Повернувшись к нам, он сказал, что есть заметная течь кислорода из фланцевого соединения у стартового стола.
–Я выйду осмотрю. Осташев со мной, остальным из бункера не выходить!
Противные мысли лезут в голову в таких ситуациях. Надо же было Королеву напомнить мне о рулевом масле. Вот кислород потек после того, как все ушли с площадки. Вдруг потечет еще и масло? Я и Мишин наблюдали через перископ. Двое, не торопясь, шли к окутанному белыми парами стартовому столу. Воскресенский, как всегда, в своем традиционном берете.
– Леня и тут своей походочкой бравирует, – не выдержал Мишин.
Воскресенский в чрезвычайных ситуациях не спешил, шагал выпрямившись, не глядя под ноги, своеобразной, только ему свойственной походкой. Не спешил он потому, что в поединке с еще одним неожиданным дефектом сосредотачивался и обдумывал предстоящее решение.
Осмотрев парящее соединение, Воскресенский и Осташев, не спеша, скрылись за ближайшей стенкой стартового сооружения. Минуты через две Воскресенский снова появился в поле зрения, но уже без берета. Теперь он шагал решительно и быстро. На вытянутой руке он нес что-то и, подойдя к столу, приложил это «что-то» к парящему фланцу. Осташев тоже подошел, и, судя по жестикуляции, оба были довольны принятым решением. Постояв у стола, они повернулись и пошли к бункеру. Когда шагающие фигуры отошли от ракеты, стало ясно, что течь прекратилась: клубящихся белых паров больше не было. Вернувшись в бункер без берета, Воскресенский занял свое место у перископа и, ничего не объясняя, повторно объявил пятнадцатиминутную готовность.
В 12 часов 15 минут ракета окуталась пламенем, разбрасывающим стартовый мусор, и, взревев, резко ушла навстречу солнцу. Первая ступень отработала положенные ей 100 секунд. Телеметристы по громкой связи доложили: «Прошло разделение, сброшен переходной отсек».
На 155-й секунде последовал доклад: «Сбои, сбои!… В сбоях видна потеря стабилизации!»
Для первого пуска и это было неплохо. Проверены первая ступень, ее двигатель, система управления, центральный привод, запуск двигателя второй ступени, горячее разделение, сброс хвостового отсека второй ступени. Дальше пришел обычный доклад, что пленки срочно увозят в МИК на проявку.
– Пойду поищу «берет, – как-то неопределенно сказал Воскресенский, направляясь к „нулевой“ отметке.
Кто-то из солдат, присоединившихся к поиску, нашел берет метрах в двадцати от стартового стола, но Воскресенский не стал его надевать, а нес в руке, даже не пытаясь засунуть в карман. На мой немой вопрос он ответил:
– Надо бы простирнуть.
От Осташева мы узнали подробности импровизированного ремонта кислородной магистрали. Укрывшись за ближайшей стенкой от паров кислорода, Воскресенский снял свой берет, бросил его на землю и… помочился. Осташев присоединился и тоже добавил влаги. Затем Воскресенский быстро отнес мокрый берет к подтекающему фланцу и с виртуозностью опытного хирурга точно приложил его к месту течи. За несколько секунд прочная ледяная корка-заплата «заштопала» кислородную подпитку ракеты.
Среди специалистов, слетевшихся на полигон по случаю пилотируемого пуска, были женщины, которым, по мнению Воскресенского, из этических соображений не следовало знать о таком его «гусарском» подвиге.
Вечером, собравшись в «третьем» домике, мы не упустили случая повеселиться и острословили по адресу ремонтеров. Воскресенскому советовали на будущее запасаться анализами мочи для стартовой команды на предмет доказательства ее взрывобезопасности. Берет был выстиран и в дальнейшем использовался по прямому назначению. Подобный метод ремонта кислородных магистралей вошел в ракетную мифологию.
Однако были и трагические случаи, связанные с нарушениями целостности кислородной магистрали. Во время подготовки к пуску модифицированной «семерки» – 11К511У со спутником разведки на плесецком полигоне 18 марта 1980 года после заправки ракеты кислородом на стартовой площадке начался пожар, быстро перекинувшийся на заправленную ракету. В огне погибли десятки людей. Государственную комиссию по расследованию возглавил председатель ВПК. В подобных случаях установить истинные причины катастрофы, произошедшей на земле, труднее, чем при аварии ракеты в далеком полете. Одной из вероятных версий этого трагического чрезвычайного происшествия сочли попытку устранения течи из наземной кислородной магистрали. Говорили, что для ремонта использовали грязную тряпку, окунули ее в воду и попытались обмотать место течи. В обтирочной тряпке соотношение паров кислорода с неведомыми компонентами грязных машинных масел могло оказаться взрывоопасным. Об этой катастрофе, естественно, никаких публикаций не появилось – никто из высоких чинов тогда не погиб. Это была вторая после 24 октября 1960 года крупная наземная ракетно-пусковая катастрофа.
Причины остановки двигателя второй ступени ракеты Р-9 в первом полете 9 апреля были установлены в тот же день. Хомяков вылетел в район падения второй ступени; среди обломков был найден клапан, по вине которого прекратилась подача газа в ТНА. Причина отказа клапана была установлена однозначно. Клапаны для последующих пусков подлежали доработке.
1.3 КАРИБСКИЙ РАКЕТНЫЙ КРИЗИС… И МАРС
Запуски советских космонавтов, а затем и американских астронавтов могли стать весомым предлогом для сближения двух сверхдержав. Общечеловеческое значение этих событий было столь велико, что имелись все основания для окончания жесткого режима «холодной войны» и перехода к сотрудничеству в космосе.
«Холодная война» требовала изнурительной гонки вооружений – без передышки, без перемирия. Что бы худого в наше время не писали и не говорили о Хрущеве, он был одним из немногих руководителей того времени, который понимал и стремился ослабить эту изнурительную гонку. Одно время казалось, что он нашел взаимопонимание с президентом Эйзенхауэром. Для этого в полной мере Хрущевым были использованы наши лунные успехи. Действительным хозяевам Америки это не понравилось, и, как известно, начавшееся было потепление было сорвано в мае 1960 года.
Полет Гагарина давал еще одну возможность сближения при новом молодом президенте США Джоне Кеннеди. Высшее политическое руководство нашей страны пыталось развернуть компанию по смягчению напряженности, опираясь на неподдельное, искреннее восхищение человечества этим событием.
Все радиостанции Америки передавали, прерывая очередные программы, о «новом потрясающем триумфе русских в соревновании с США в космосе». Но длилось это недолго. Через три дня первые полосы газет начали занимать тревожные сообщения с Кубы. Американские газеты кричали о коммунистической угрозе со стороны режима Фиделя Кастро. Наши газеты на одной и той же странице печатали заявление Гагарина перед полетом: «Посвящаю полет людям коммунизма» и такие заголовки: «Новые преступления империализма. Началась вооруженная интервенция против Кубы», «Мы с тобой, Куба!». Еще через три дня: «Контрреволюция раздавлена», «Урок поджигателям войны».
Я и многие мои товарищи были не только современниками, но и активными участниками двух как бы параллельно идущих в истории человечества действий: мирного космического, заранее рассчитанного на счастливый конец, и ракетно-ядерного, с непредсказуемым финалом.
Впервые после второй мировой войны мир всего на сутки отстоял от возможного начала третьей. В этом международном кризисе первую роль играло ракетное вооружение, породив сам кризис. Поэтому профессионалы-историки его называют не только Кубинским или Карибским, но и ракетным.
Попытаюсь изложить события в хронологическом порядке, считая, что отдельные факты многими забыты, молодым поколениям нет времени интересоваться историей по первоисточникам, а многое из того, что происходило на самом деле, стало доступно открытой истории только в конце восьмидесятых годов.
8 ноября 1960 года Джон Фицджеральд Кеннеди победил на президентских выборах и 20 января 1961 года стал хозяином Белого дома. По предварительным выступлениям и первым заявлениям в конгрессе была надежда, что Кеннеди станет новым Рузвельтом. Мы искренне хотели ослабления напряженности, возникшей после инцидента с самолетом У-2, и мечтали о деловых контактах с американскими космическими учеными.
