Александр Широкорад - Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта
Конечно, помимо «сексуально-антисоветского» польского кино были милые аполитичные фильмы и телепередачи, так горячо любимые нами.
Так, целое поколение наших мальчишек и девчонок выросло на польских телесериалах «Четыре танкиста и собака» и «Ставка больше, чем жизнь». Кстати, с 2006 г. показ этих фильмов в Польше запрещен. «Липовая» причина – польские школьники прогуливают уроки, чтобы посмотреть любимый сериал. На самом же деле, по мнению ветеранов Армии Крайовой, фильмы эти крайне вредны для подрастающего поколения, «поскольку лживо преподносят недавнюю историю, являются продуктом коммунистической пропаганды и вообще были созданы в интересах Советского Союза». Вот так!
Да и сам автор романа о танкистах Януш Пшимановский, ушедший от нас в 1988 г., не внушает доверия нынешним польским властям – ведь он освобождал Европу от фашизма в составе Войска Польского, сформированного на территории СССР.
Хотя есть информация, что по одному из польских каналов, где крутят старые фильмы, можно еще увидеть и «Танкистов», и «Ставку», но перед каждой трансляцией обязательно выступает какой-нибудь пан профессор, разоблачающий «страшные злодеяния кровавого режима».
Артист театра и кино Александр Белявский, много снимавшийся в Польше, в свое время предложил режиссеру Московского театра сатиры Георгию Зелинскому инсценировать на телевидении юмористические миниатюры, печатавшиеся в польских журналах.
Так родился «Кабачок «13 стульев», в течение 14 лет, с осени 1966 г., радовавший наших телезрителей. Каждую последнюю пятницу месяца миллионы наших людей с нетерпением ждали встречи на телеэкранах с полюбившейся веселой передачей и актерами, многие из которых – Ольга Аросева, Борис Рунге, Роман Ткачук, Рудольф Рудин, Юрий Соковнин, Зоя Зелинская, Зиновий Высоковский – приобрели популярность именно в «Кабачке». Пани Моника и пани Тереза были образцом высокой моды для советских женщин.
«Зрители нас в основном хвалили, давали дружеские советы. Это была первая народная телевизионная передача с постоянными героями, с единством места и стиля. Для большинства телезрителей наши дурашливые, порой наивные сценки и репризы служили своего рода отдушиной в их зарегламентированной жизни. Аромат какого-то «не нашего», большинству незнакомого уюта и комфорта. «Кабачок» для советских зрителей был маленьким «окном в Европу», а тяжелый «железный занавес» превращался в бамбуковую занавеску, легко раздвигаемую руками», – вспоминал бессменный ведущий «Кабачка» Михаил Державин [253] .
Полюбилась передача и Леониду Ильичу Брежневу. Но вот летом 1981 г. «Кабачок» закрыли. Стал ли причиной тому кризис в Польше? Возможно, если даже всемогущий Генсек не смог ничего сделать.
В центре Москвы рядом со зданием Моссовета (ныне мэрии) был большой магазин «Дружба», где имелись отделы всех социалистических стран. Догадайтесь с трех раз, где больше всего было покупателей? Разумеется, в польском отделе. Там продавались великолепные издания по искусству, технике, медицине, кулинарии, роскошные календари и т. д. Помню, как наши женщины давились в очереди за книгой «Ева всегда молода» (о том, как оставаться молодой и привлекательной на долгие годы). В советской же литературе ничего и рядом не лежало, ведь «советская женщина не теряет своей сексуальной привлекательности и в 60 лет», так что стройная фигура и свежая кожа ей вроде как и ни к чему.
В СССР сотни тысяч, если не миллионы мужчин увлекались военной историей и военной техникой. Ну а советские партаппаратчики их не замечали. Военно-технические издания появлялись редко. Узкоспециальные книги о кораблях «Очаков», «Марат», «Новик» и т. д., на 90 % посвященные описанию устройства их корпусов и строительным работам при тираже 90–150 тыс. экземпляров, расходились за месяц-два. Но и таких скучнейших изданий было крайне мало.
О событиях же на Западном фронте и о войне на море в 1939–1945 гг. в СССР издавалось сравнительно мало книг, и выбор их был беспорядочен. И дело было не столько в партийной цензуре, сколько в глупости и малограмотности чиновников. Так, в СССР еще в конце 1950-х гг. издали большим тиражом пятитомник «Большая стратегия» – огромный труд, излагающий историю войны с точки зрения правительства Великобритании. Но при этом книгу Уинстона Черчилля «Вторая мировая война» издали с грифом «секретно». Я долго гонялся за книгой Черчилля, но, прочитав несколько фрагментов, понял, что в «Большой стратегии» на порядок больше информации и, если читать внимательно, антисоветчины там куда больше, чем во «Второй мировой войне».
Зато поляки издали по действиям на Западном фронте и войне на море значительно больше книг, и они были прекрасно иллюстрированы. Из-за близости языков перевод не вызывал особых трудностей. Лично у меня и сейчас на дальних полках пылятся несколько десятков книг по военной тематике на польском и русском языках, изданных в Польше в 1960–1989 гг.
Не буду лукавить, не имея практически никакой информации о негативных моментах взаимоотношений с поляками из советских источников и регулярно слушая западные радиостанции и читая польскую литературу, я сам был до 1990 г. умеренным бытовым полонофилом, то есть неадекватно оценивал взаимоотношения русских и поляков. И, кстати, зазорного тут ничего не вижу. Вот, например, археолог нашел стелу с текстом, посвященным успешному походу какого-либо египетского фараона или ассирийского царя, и он, естественно, публикует этот текст, считая оного владыку величайшим полководцем древности. И лишь когда находятся более достоверные источники, опровергающие похвальбу фараона, то только тогда ученый может начать анализировать материалы и давать свои умозаключения.
А почему польская военная литература «пылится» у меня на полках? Да потому, что в начале 1990-х гг. на Запад, Юг и Восток распахнулись не только окна, но и двери, и сейчас на передних полках польские книжки заменили отечественные, немецкие, английские, американские и другие книги о войне и военной тематике. Ну а новых польских военных изданий я не вижу ни в книжных магазинах, ни на «толкучках». Нет, в Польше они издаются и в еще большем ассортименте, чем при социализме, но в России они уже никому не нужны. А у нас рынок, где спрос рождает предложение. При открытых настежь дверях никто не лазит в форточку.
Равно, теперь мало кому нужны польская косметика, тряпки и даже кинофильмы. Недавно я по работе искал польские фильмы 1960–1980-х гг. Зашел на «Горбушку» и в ряд других магазинчиков, где продают диски с фильмами. На вопрос о польских комедиях 1960–1980-х гг. продавцы на меня смотрели, как в афишу коза. Вот, мол, французские, итальянские, советские, но эти… спросом не пользуются.
А сколько торговых и даже боевых кораблей было построено для СССР на польских верфях. Эти заказы так утомили гданьских корабелов, что они устроили профсоюз «Солидарность», который стал обличать СССР. В результате этого число заказов резко уменьшилось, теперь у польских корабелов очень много свободного времени. Ну а Евросоюз давно требует у правительства Польши вообще закрыть гданьские судоверфи.
Как бы наши дипломаты и СМИ повежливее намекнули бы полякам, что «золотые» для Польши 1960–1990-е гг. минули, и теперь Россия не нуждается ни в польских товарах, ни в польской культуре. Слишком сильное утверждение? Так это не я говорю, а рынок!
А вот панове без российских углеводородов и вообще без торговли с Россией вряд ли обойдутся. Не пора ли впервые за тысячу лет отношений с Россией забыть про польский гонор и пораскинуть мозгами, как жить дальше.
Глава 27 Полонофилы-шулеры
«Любовь к Польше – неизбежность для русского интеллигента» – так писал один не самый известный поэт Давид Самойлов. В том, был ли «русским интеллигентом» Давид Самуилович Кацман, живший и умерший в Эстонии, я спорить не буду. Знал ли он, что делали поляки с его соплеменниками в 1939–1944 гг., не говоря уж о прошлых временах, я не знаю.
Но если он прав, то можно ли считать интеллигентами Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Федора Достоевского, Федора Тютчева, Николая Некрасова, Петра Чаадаева, Константина Леонтьева, Василия Жуковского, Владимира Даля, Николая Лескова, Константина Аксакова, Алексея Хомякова, Вильгельма Кюхельбекера?
Цитировать «Клеветников России» или «Бородинскую годовщину» я не буду. Думаю, их наизусть должен знать каждый русский человек. Я говорю «русский» в широком смысле слова, то есть и татарин, и чуваш, и др.
Но наши мудрые пушкинисты утаили от народа, что поручик Пушкин в составе драгунского Финляндского полка усмирял в 1831 г. буйных панов. Александр Сергеевич лично хлопотал, чтобы брата Льва зачислили в этот полк, и в письме от 6 апреля 1831 г. поэт наставлял братца, застрявшего в Чугуеве: «Ты мог уже быть на Висле. Немедленно поезжай в полк» [254] . За операции в Польше поручик Лев Пушкин был произведен в капитаны.
