Лев Поляков - История Антисемитизма. Эпоха Веры.
Этот обет не слишком строго соблюдался его наследниками, так что в 1540 году в Лондоне существовала колония марранов, насчитывавшая тридцать семь домохозяйств. В 1542 году она была разоблачена и рассеяна. Отметим также, что по случаю своего исторического развода, который привел его к разрыву с Римом, Генрих VIII, не сумевший добиться согласия папы, попытался получить его от итальянских раввинов: речь шла о проблеме «левирата», и казалось, что Библия может помочь найти выход из этого положения (Генрих VIII хотел развестись с Екатериной Арагонской, которая первым браком была замужем за его старшим братом принцем Уэльским. Основываясь на библейском тексте (Левит, XVIII, 16), запрещающем открывать наготу жены брата, Генрих VIII попытался объявить свой брак недействительным. Но в данном случае действует другое положение (Второзаконие, XXV, 5), которое, напротив, предписывает женитьбу на вдове своего брата.), но большинство раввинов, мнение которых он запрашивал, оказались непреклонными. По крайней мере эта история могла способствовать развитию гебраистических исследований в Англии, где, как и в других местах, гуманисты увлекались священным языком. В результате несколько обращенных евреев, прибывших с континента, стали их преподавателями.
Таковы те редкие контакты, которые англичане XVI века имели с настоящими евреями. Они вряд ли могли изменить глубоко укоренившиеся взгляды. В ту же эпоху складывается современный английский язык, его слова приобретают свой окончательный облик и значение. Что касается слова «еврей», то вот какое определение содержится в Оксфордском словаре Маррея, аналоге французского Литтре:
«Еврей… 1) наиболее распространенное название для современных представителей этого народа, почти всегда подразумевающее их религию и другие черты, которые отличают их от народов, среди которых они живут, и поэтому противопоставленное христианам, а также (особенно в более ранние эпохи) имеющее более или менее уничижительное значение. (…) 2) В качестве осуждения или оскорбления обычно обозначает жадных, алчных ростовщиков или коммерсантов, которые жестко ведут дела, ловко и искусно торгуются…»
Теперь заглянем в следующее столетие. Наступила эпоха, когда из обездоленного острова, который так же относился к Европе, как Ирландия относилась к ней самой, Англия превращается во владычицу морей. Каковы же были причины ее столь внезапного возвышения? Вот над чем еще долго должны размышлять историки. Но совершенно очевидно, что это превращение не могло не быть связано с теми особыми чертами, которые были характерны для английской Реформации. Прямо или косвенно в Англии возобладал кальвинизм, наложивший свой отпечаток на многочисленные распространившиеся там секты. Очевидно также, что вопреки учению Мартина Лютера, который, как это мы увидим, нападал на евреев с беспримерной яростью, доктрина чистой реформации характеризуется подчеркнутым расположением к евреям. Должно было сыграть свою роль и то, что кальвинизм, окончательно порвавший с римской традицией, предполагает более активную и действенную мораль, чем лютеранство, а также в качестве властителей умов и образцов для подражания предпочитает персонажи Ветхого Завета. Кроме того, он предоставляет свободу действия сектам, которые храня буквальную верность библейскому учению, образуют сообщества равноправных людей и устраняют посредническую функцию священников.
Причины подобного положения вещей могут быть весьма сложны и многообразны, среди них можно даже привести и ту, что в странах распространения кальвинизма не было собственного еврейского населения. В любом случае, речь идет о практически универсальном явлении, сохраняющем свое значение и в наши дни.
Таким образом, с начала XVII века некоторые пуритане доходят до последних крайностей, принимая иудаизм и совершая обрезание; другие в своих речах и писаниях требуют возвращения евреев. Особенно хилиаристские секты, весьма многочисленные и активные, проявляли в этом отношении особый интерес, совершенно естественный, ибо обращение евреев являлось необходимым условием второго пришествия Христа, а чтобы приступить к обращению евреев, сначала было необходимо призвать их обратно. Когда под крики «Возвращайся в свои шатры, Израиль!» пуританская буржуазия свергает монархию и в 1649 году приводит к власти Кромвеля, вопрос об официальном призыве к возвращению евреев принимает конкретные формы, тем более, что к этому времени в Лондоне вновь сформировалась небольшая колония марранов, оказывающая правительству многочисленные финансовые и даже политические услуги.
Характерно, что в эту же эпоху в роялистских кругах начинают циркулировать, а затем повсеместно распространяются тревожные слухи о том, что Кромвель собирается продать евреям за восемьсот тысяч фунтов собор Святого Павла. И вообще не был ли сам этот «Мессия евреев» еврейского происхождения?
В это время на фоне переплетения мессианистических надежд, как христианских, так и еврейских, возникают концепции религиозной терпимости, предвещающие наступление нового времени, эпоху политического и экономического расчета. Именно в этой обстановке образованный по-европейски амстердамский раввин Менаше бен Израэль предпринимает демарш перед Кромвелем. Стремясь обеспечить своему народу тихую гавань, этот эрудит отнюдь не упускал из вида эсхатологический аспект проблемы. Он отождествил американских краснокожих с десятью пропавшими коленами Израиля, так что для того, чтобы обеспечить конец света, необходимо сделать всеобъемлющим рассеяние евреев «от края земли до края земли» (Второзаконие, XXVIII, 64), т. е. заставить их заселить даже край земли….
Итак, Менаше бен Израэль прибыл в Лондон в сентябре 1655 года. Кромвель принял его с большим почтением и на заседании своего Государственного Совета поставил эту проблему на обсуждение. Изучить ее было поручено специальной комиссии, составленной из священнослужителей и представителей города Лондона. Со своей стороны лорд-протектор проявлял максимальное расположение, рассчитывая на помощь марранов, чтобы разгромить Испанию и отнять у нее ее колонии. Он находился в зените своей диктаторской власти, так что принятие благоприятного решения казалось обеспеченным, .
Но Кромвель не учел силу традиционных предрассудков, которые вкупе с противодействием нескольких крупных торговцев из Сити, нарушили его планы. С удвоенной силой начали циркулировать зловещие слухи. Крупный сеньор граф Монмут поспешил сообщить одной из своих возлюбленных, какие будут последствия: «рты евреев раскроются, но их глаза останутся закрытыми; я знаю, что у них будут синагоги в столице, и собор Святого Петра станет одной из них. Воля Господа должна исполниться, сердце мое, и мы должны подчиниться».
Что касается добропорядочных жителей Лондона, следующие строки могут дать представление об их настроениях: «… когда я проходил мимо постоялого двора Линкольнз, шесть или семь солдат-инвалидов попросили у меня милостыню. Я услышал, как один из них сказал другому: «Мы теперь все должны стать евреями, а для бедных уже ничего не останется». Неподалеку другая компания бедняков восклицала громкими голосами : «Другие уже давно стали дьяволами, а теперь мы должны сделаться евреями». Эти предположения и предсказания произвели такое впечатление на мой бедный ум, что перед тем, как лечь отдохнуть сегодня вечером, я перечитал все разделы нашей английской истории о поведении евреев в Англии и их преступлениях в других странах, чтобы освежить свою память…»
Человек, написавший эти строки, Уильям Принн, возбудил общественное мнение против проекта возвращения евреев. Это был замечательный персонаж, своеобразный пуританский Савонарола! Его ученое и плодовитое перо оставило нам в наследство более двухсот книг и памфлетов: ведя аскетический монашеский образ жизни, он с неукротимой энергией обличал зло во всех его видах. Его основными навязчивыми идеями были «вавилонская блудница», т. е. Римская церковь, и в еще большей степени – орден иезуитов. Но он также выступал против слишком коротких волос у женщин и слишком длинных волос у мужчин, а также против обычая произносить за столом тосты; в 1634 году он направил свои усилия против танцев и театра, этих изобретений дьявола, употребляя при этом столь резкие выражения, что против него было возбуждено дело о диффамации и оскорблении величества. В соответствии с приговором ему отрезали оба уха, а на щеках раскаленным железом были выжжены инициалы «s.l» (seditious libeller – клеветник и провокатор). На эшафоте он сочинил одну из самых язвительных эпиграмм против своих врагов.
Таким образом, увенчанный нимбом мученика, этот замечательный публицист приобрел неслыханную популярность. Когда он узнал о новой дьявольской угрозе, нависшей над его страной в 1655 году, угрозе, которая непосредственно касалась его и как христианина, и как англичанина («both as a Christian and English Freeman»), он не успокоился до тех пор, пока не сочинил новый злобный памфлет, озаглавленный «Краткая реплика по поводу давно запрещенного допуска евреев в Англию», который был подготовлен, напечатан и распространен за семь-восемь дней и имел огромный успех.
