Джон Норвич - История Византии
В первой половине сентября победоносная армия снялась с лагеря — Иоанн решил закончить свои армянские дела. Уже через несколько недель все князья из династии Рубенидов находились под надежной охраной в константинопольской тюрьме.
Теперь император имел полную возможность приступить к выполнению следующей стадии составленного плана: объединить свои вооруженные силы с отрядами крестоносцев-вассалов, направив их против арабов Сирии. В марте 1138 г. Иоанн вернулся в Антиохию, где к ним с Раймундом присоединился отряд рыцарей-тамплиеров и войско, находящееся под командованием Жоселина II де Куртене, графа Эдесского. Жоселин, которому исполнилось двадцать четыре года, не внушал ни симпатии, ни доверия. Лживый и похотливый, он являл собой полную противоположность тому образу крестоносца, который сложился в народе. И вот с Раймундом и Жоселином, двумя исключительно ненадежными союзниками, Иоанн выступил в новый поход. Оставив в стороне Алеппо, он направился к городу Шайзару, опорному пункту, позволявшему контролировать долину реки Оронт в ее среднем течении, что было очень важно для блокирования продвижения Зенги. Армия окружила крепость, и началась осада.
Увы, ни Раймунд, ни Жоселин не проявили должной воли к борьбе. Раймунд знал, что если император осуществит все свои экспансионистские планы, то, по условиям недавнего соглашения, обменяет новые завоевания на Антиохию, которую князь покидать совсем не хотел. Раймунд не слишком активно вел военные действия, а интриган Жоселин, ненавидевший Раймунда, не упускал возможности возбуждать в нем всяческие подозрения и недоверие к императору.
Между тем к месту их дислокации приближался Зенги. Будь Иоанн Комнин предоставлен самому себе, наверняка разгромил бы противника, для чего требовались быстрые наступательные действия. Но в данном случае стремительно атаковать Иоанн не мог — ему пришлось бы оставить уже развернутые осадные орудия франкам, которым он не доверял. В этот момент пришло сообщение от эмира Шайзара: он соглашался признать Иоанна своим верховным правителем, выплачивать ежегодную дань и преподнести дары — в частности крест, который был отобран у Романа Диогена во время сражения при Манцикерте. Иоанн снял осаду и направился в сторону Антиохии.
Иоанн торжественно вступил в город вместе со своими сыновьями. Император был встречен у городских ворот патриархом, после чего проехал на коне по украшенным улицам. Князь Антиохии и граф Эдессы сопровождали его пешим шагом. После торжественного богослужения в соборе Иоанн проследовал во дворец, который намеревался сделать своей резиденцией, и послал за Раймундом, Жоселином и самыми влиятельными латинскими баронами. Он сказал им, что война не закончена, а планирование новых военных походов теперь будет осуществляться в Антиохии, посему необходимо, чтобы город перешел непосредственно под контроль императора.
Ответ князя не дошел до нас; Жоселин же попросил время для Раймунда и его советников, чтобы они могли обдумать услышанное. Затем, выскользнув из дворца незамеченным, Жоселин повелел своим людям распространить среди латинян слухи, будто император распорядился немедленно выслать их из города, — так де Куртене настраивал латинян против сограждан-греков.
Уже через час разгорелся мятеж, и Жоселин поскакал во дворец, где заявил, что его едва не растерзала разъяренная толпа. Для Иоанна важно было любой ценой предотвратить кровопролитие; к тому же его армия стояла лагерем в миле от города, за рекой, так что сам он находился в крайне уязвимом положении. Иоанн сказал Раймунду и Жоселину, что на данный момент он будет удовлетворен, если они повторят клятву верности, после чего вернулся в Константинополь.
История последней сирийской кампании, проведенной Иоанном в 1142 г., не требует долгого рассказа. За прошедшие четыре года латинские князья в этом регионе упустили все предоставлявшиеся им возможности. Они не только не добились ни каких новых успехов в борьбе с сарацинами — латинянам не удалось даже сохранить прежние завоевания, сделанные Иоанном; почти все эти территории оказались вновь в руках мусульман. Надо было спасать ситуацию.
Иоанн выступил весной — вновь с четырьмя своими сыновьями. Путь его войска лежал на Атталию, находившуюся на южном побережье. Там и случилась трагедия. Старший сын Иоанна Алексей, признанный престолонаследник, умер от лихорадки. Император, очень любивший его, повелел второму и третьему сыновьям, Андронику и Исааку, сопровождать тело брата в Константинополь морским путем, и в дороге Андроник, заразившийся, предположительно, тем же самым вирусом, также умер. Этот двойной удар совершенно разбил сердце Иоанна, но он продолжил свой путь через Киликию — и дальше на восток. 25 сентября василевс направил послание Раймунду, требуя немедленной сдачи Антиохии.
Тот ответил, что должен посоветоваться с вассалами, но те высказались отрицательно. Они указали, что Раймунд не имел права распоряжаться собственностью своей жены. Любая попытка отдать Антиохию привела бы к немедленному низвержению с трона и его самого, и Констанции.
Для императора это могло означать только начало войны. Но на подходе была зима, и он решил отложить наступление до весны. Император вернулся в Киликию, где намеревался провести ближайшие месяцы, готовясь к военной кампании. Увы, все эти приготовления оказались напрасны. В марте 1143 г. император охотился в окрестностях города Аназарва, и стрела случайно ранила его в руку. Началось заражение крови, и вскоре стало ясно, что смерть неминуема. Как и всегда, сохраняя голову холодной и проявляя абсолютное спокойствие, император занялся вопросом престолонаследия. Из двух его сыновей, которые остались в живых, старший, Исаак, находился еще в Константинополе, а младший, Мануил, был рядом с Иоанном.
В Пасхальный понедельник император созвал совет, чтобы объявить имя преемника. Иоанн сказал, что оба его сына обладают прекрасными человеческими качествами и он любит их обоих. Однако Исаак склонен к проявлению гнева, тогда как Мануил по характеру мягче и способен внимательно выслушивать советы. Поэтому именно Мануил должен наследовать престол. Повернувшись к сыну, стоявшему на коленях подле отцовского ложа, Иоанн возложил ему на голову императорскую диадему и накинул на плечи пурпурную мантию.
Иоанн прожил еще три дня. Его смерть 8 апреля 1143 г. была благочестивой, должным образом подготовленной и упорядоченной — как и его жизнь. Будь ему даровано еще несколько лет, он бы, несомненно, расширил влияние Византии в регионе и раздвинул ее границы, присоединив, в частности, сирийские земли. Он мог бы даже в значительной степени устранить тот ущерб, который был нанесен державе при Манцикерте. Умерев в пятьдесят три года, Иоанн оставил свою работу незаконченной, однако он мог утешиться тем, что сын Мануил — преемник достойный.
21
Мануил Комнин (1143–1180)
Мануил Комнин был провозглашен василевсом своим отцом, но это еще не означало, что вопрос о его восшествии на престол гарантированно решен. Императорами становились в Константинополе; Мануил же пока находился в киликийской глуши. Ясно было, что ему надлежит вернуться в столицу как можно скорее; с другой стороны, на нем лежали сыновние обязанности. На том месте, где скончался Иоанн, следовало заложить монастырь; затем надо было организовать доставку тела Иоанна в Константинополь для захоронения. Мануил немедленно послал Аксуха в Константинополь, пожаловав ему титул регента и отдав распоряжение арестовать своего самого опасного соперника, брата Исаака. Тот хотя и был обойден вниманием своего отца при решении вопроса о престолонаследии, но жил в Большом дворце и имел прямой доступ к государственным финансам.
Аксух прибыл в столицу еще до того, как туда дошли известия о смерти императора. Он приказал схватить Исаака и на всякий случай распорядился также заключить под стражу другого Исаака, брата Иоанна II, который находился в ссылке за участие в заговоре против василевса.
Источником возможных беспокойств оставался патриархат, на тот момент не имевший главы. Аксух собрал церковных иерархов во дворце и представил им официальный документ, согласно которому собору Св. Софии ежегодно будет выплачиваться субсидия в двести серебряных монет. Клирики приняли известие с благодарностью, заверив Аксуха, что никаких проблем с коронацией не возникнет. (Они, правда, не знали, что в мантии Аксуха имелся еще один документ — на крайний случай, — в котором обещалась субсидия в двести золотых монет.)
Первое, что сделал Мануил, когда наконец в середине августа прибыл в столицу, это назначил нового патриарха — Михаила Куркуаса, а тот в свою очередь короновал нового императора. Несколько дней спустя Мануил приказал освободить обоих Исааков: более не было нужды их опасаться, поскольку теперь его положение стало прочным.
