Александр Широкорад - Россия — Англия: неизвестная война, 1857–1907
Япония не смогла бы вести войну, не опираясь на финансовую поддержку английского и американского капитала. Английские банки еще до войны финансировали Японию и ее военную подготовку. На нью-йоркский денежный рынок Японии до войны пробраться не удавалось, несмотря на поддержку президента Соединенных Штатов и еще более авторитетную в данном случае поддержку банкиров лондонского Сити. Руководящие круги Уоллстрит отказывались доверять Японии свои деньги или выдвигали ростовщические требования — уплату огромного процента и др.
Но вскоре после начала войны против России настроение в Нью-Йорке изменилось. В апреле 1904 г. еврейский банкир Шифф и крупный банкирский дом «Кун, Леб и компания» вместе с синдикатом английских банков, включая Гонконг-Шанхайский, предоставили Японии заем на сумму 50 млн долл. из высокого процента (6 % годовых); половина займа размещалась в Англии, половина — в США. Недоверие к японскому кредиту было все же столь велико, что банкиры потребовали точного определения конкретного источника доходов японского правительства, который даст возможность исправно погашать платежи по займу. В качестве такого источника в контракте были указаны доходы таможен.
В ноябре 1904 г. в Англии и США был размещен новый японский заем — на 60 млн долл., — тоже из 6 %. В марте 1905 г. последовал третий англо-американский заем, уже на 150 млн долл. и всего из 4,5 %, но опять-таки под конкретное обеспечение — на этот раз доходами от табачной монополии. Наконец, в июле 1905 г. Япония получила четвертый заем — снова 150 млн долл. из 4,5 %. В размещении займа на этот раз приняли участие и германские банки. Чистая выручка японского правительства от внешних займов за вычетом комиссионных и других расходов и потерь составила 697 млн иен и покрыла свыше 40 % всех военных расходов Японии, достигших 1730 млн иен. Без английских и американских денег исход войны был бы иной.
В заключение рассказа об участии Англии в Русско-японской войне я хочу процитировать британского морского офицера Сеппинга Райта, служившего с августа 1904 г. по февраль 1905 г. на кораблях эскадры адмирала Того. «В то время, когда я готовил для печати отчет о впечатлениях, вынесенных мною из пребывания в японском флоте, до Англии долетело известие о подавляющем торжестве этого самого флота в его последней встрече с русскими судами — торжестве, дополнившем и достойно увенчавшем трудное и доблестное дело, которое на моих глазах исполняли под Порт-Артуром храбрые японские моряки. Эта великая победа превращает Японское море в простой ров под стенами Токио. Теперь под покровительством флага Восходящего Солнца торговые суда всех наций будут бороздить с полной безопасностью поверхность восточных морей. Новые гавани широко распахнутся для мировой торговли, и территории, население которых было подавлено тяжестью русской оккупации, перейдя под благодетельное господство Японии, насладятся сияющим над ними светом цивилизации, мира и благоденствия. Банзай!» (53. С. 170).
До поражений в Малайе и Бирме, до сдачи Гонконга и Сингапура, до утопления «Принца Уэльского» и «Рипалса», до японских погромов на Цейлоне и Мадагаскаре оставалось 36 лет. Банзай!
До стремительного броска Красной Армии, которая за месяц дошла от берегов Амура до Порт-Артура и Пхеньяна, взяв по пути 600 тыс. пленных, до резкого приказа Сталина остановиться, когда танки Т-34 были в одном переходе от Пекина, а десант на Хоккайдо грузился на суда, оставалось 40 лет. Ура!
Глава 28. Встреча в Бьёрке — забавный анекдот или упущенный шанс спасти две империи?
В ходе Русско-японской войны единственной дружески настроенной к России великой державой была Германия. Естественно, что это объяснялось не родственными чувствами кузена Вилли к кузену Ники. Германия с 1870 по 1906 г. панически боялась войны на два фронта и постоянно пыталась если не разорвать, то по крайней мере ослабить русско-французский союз.
Русский посол в Берлине граф Остен-Сакен 4 (17) февраля 1904 г. телеграфировал в Петербург о том, что германский император отдавал должное героизму русской армии и даже в мелочах спешил подчеркнуть свое благоволение к России и к ее представителям. «Не могло быть никаких сомнений в чувствах императора Вильгельма, — писал русский посол, — благодаря его расположению к нам Германия осталась для нас благожелательным соседом, поведение которого явилось ценным залогом для нашей безопасности по всему протяжению европейской границы» (43. С. 527).
Следуя примеру кайзера, также дружелюбно по отношению к России держал себя и рейхсканцлер граф Бернгард Брюлов. Уже на следующий день после нападения японцев на Порт-Артур он передал русскому послу, что «Российский Император может видеть в Германии честного и лояльного соседа» (43. С. 527).
А в парламенте рейхсканцлер заявил, что «германская политика не допустит порчи дружественного характера русско-германских отношений. Упрочение близких отношений к России является одной из главных основ внешней политики Германии… И чем усиленней вы будете агитировать против России, — добавил Брюлов, обращаясь к партии социалистов, — тем стремительнее я буду заботиться о поддержании мирных и дружественных сношений с нею» (43. С. 528).
Прошел год войны, прогремел Мукден, а отношение Германии к России не изменилось. 3 марта 1905 г. рейхсканцлер говорил тем же социалистам: «Ни перипетии войны, ни внутренние волнения не смогут скомпрометировать Россию как великую Державу… Русское правительство прекрасно знает, что Германия решила не пользоваться настоящим положением России по созданию ей каких-либо затруднений и что я, канцлер, решил заботливо поддерживать эту политику, отнюдь не давая увлечь себя в ссору с Россией» (43. С. 528).
Однако Николай II и его окружение боялись реакции Франции, упорно не желая вступать в союз с Германией. Между тем Франция заявила о своем нейтралитете и заняла позицию гораздо более выгодную Японии, нежели России. Так, к примеру, французские власти запрещали эскадре Рожественского заходить в порты французских колоний, а также требовали разоружения крейсеров Порт-Артурской эскадры, зашедших на ремонт в Сайгон и другие контролируемые французами порты. Риторический вопрос, зачем России был нужен «союзник», работавший на Японию?
Но Николай II по-прежнему держал марку: он пообещал французам не взять ни одного солдата в Маньчжурию из войск западных военных округов и, надо сказать, сдержал свое слово. Вместо одной общей мобилизации в России было проведено девять частных. Для начала провели мобилизацию в Казанской, Симбирской и других восточных губерниях. Молодежь бойкотировала мобилизацию, и на призывные пункты пришли в основном многодетные степенные мужики 30–35 лет. Они забыли, чему их когда-то учили в армии, смутно помнили «берданку», но в глаза не видели 7,62-мм винтовки Мосина обр. 1891 г.
Мобилизация этих мужиков предполагалась в случае большой войны, и их дивизии должны были получить артиллерийские бригады со старыми полевыми пушками обр. 1877 г. Но на Дальнем Востоке таких орудий в полевых войсках давно уже не было. Тогда решили отправить в Маньчжурию новые 76-мм пушки обр. 1900 г. Однако таких пушек заводы давали мало, и пришлось взять их в артиллерийских бригадах западных округов.
Таким образом, западные округа остались с обученными молодыми солдатами, но без артиллерии, а «бородачи» поехали в Маньчжурию с новыми пушками.
Русско-японская война — тема отдельного исследования, но, несколько упрощая ситуацию, можно сказать, что первую фазу войны выигрывает тот, кто быстрее доставит на театр военных действий наибольшее число боеспособных частей.
Японцы преуспели в этом, а мы — нет. С учетом малой пропускной способности Транссибирской магистрали в первые же дни войны в Маньчжурию следовало направить наиболее боеспособные части — гвардию, а затем дивизии западных округов. Но гвардия должна была в Петербурге охранять царя-батюшку, а войска на западе — тешить французов.
После Гулльского инцидента 22 октября 1904 г. и провокационных действий британских кораблей против эскадры Рожественского Германия решительно поддерживала Россию. 27 октября кайзер лично телеграфировал Николаю II, сообщая, что Англия намерена помешать Германии снабжать углем русский военный флот. Кайзер предлагал совместно положить конец этим поползновениям, образовать «мощную комбинацию» против Англии и сообща принудить Францию присоединиться к России и Германии для солидарного отпора ей.
Министр иностранных дел Ламздорф усмотрел в этом только «попытку ослабить наши дружеские отношения с Францией», на что Николай II ему ответил: «Я сейчас за соглашение с Германией и с Францией. Надо избавить Европу от наглости Англии» и 16 октября телеграфировал Вильгельму: «Германия, Россия и Франция должны объединиться. Не набросаешь ли ты проект такого договора? Как только мы его примем, Франция должна присоединиться к своей союзнице. Эта комбинация часто приходила мне в голову» (21. Т. И. С. 563).
