Михаил Зефиров - Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО
После довольно напряженного 1942 г. в начале следующего года в Горьковской области наступило затишье. Городской комитет обороны в течение января собирался всего пять раз, причем с 12 по 25 января заседаний не было вообще. За это время были рассмотрены всего семь вопросов[136], причем все они в основном касались хозяйственной деятельности. Единственным исключением стало заседание 5 января, когда обсуждались мероприятия по ликвидации последствий взрыва на химическом заводе № 80 в Дзержинске[137]. Все это говорило о том, что под звуки победных фанфар Сталинградской битвы руководство тыловых городов Поволжья уже не верило в возможность начала боевых действий на их территории и в вероятность серьезных ударов Люфтваффе.
Тем не менее, даже не появляясь в небе Горьковской области, немцы одной только возможной угрозой продолжали сковывать значительные силы ПВО, которые, следовательно, нельзя было использовать на фронте. Кроме того, обслуживание одних только аэродромов, особенно в зимних условиях, требовало привлечения больших материальных и людских ресурсов. Достаточно привести пример аэродрома Лопатино, известного также как «Объект 808 Управления аэродромного строительства УНКВД по ГО». Он был расположен в районе одноименной деревни Арзамасского района Горьковской области. Аэродром имел две взлетно-посадочных полосы: бетонную – длиной 1000 м и шириной 70 м (с юго-запада на северо-восток), и грунтощебеночную тех же размеров (с юга на север). Рядом с ВПП были расположены рулежные дорожки, а также убежища на 36 человек, рассчитанные на прямое попадание 50-кг бомб.
Зимой 1942—1943 гг. аэродром постоянно заносило снегом, на уборке которого в среднем в день были заняты 482 постоянных рабочих и 150 привлекаемых со стороны человек. Кроме того, ежедневно в среднем использовались 64 конных подводы, 3,6 трактора и 17 автомашин. Последние израсходовали за зиму около 120т дефицитного горючего. Тракторный парк аэродрома насчитывал 14 единиц, но нехватка запчастей и бензина заставила в декабре – январе использовать грузовики ЗиС– 5, к которым прицеплялся один деревянный каток, а для предотвращения пробуксовки кузов загружался балластом. Укатка снега производилась сцепом из трех – пяти деревянных или металлических катков, которые пропускались следом за деревянной гладилкой или рельсовым бугрорезом. Героическими усилиями в зимние месяцы было вывезено 308 тыс. куб. м снега, в т.ч. 163 тыс. – автомашинами, 9,5 тыс. – тракторами, 89 тыс. – лошадьми и примерно 47 тыс. куб. м вручную. На вывозе снега постоянно работали 18 автомашин ЗиС-5 и ГАЗ-АА, при этом высоту их бортов пришлось довести до одного метра. При использовании гужевого транспорта сани снабжались специальными корзинами большой емкости, а также приспособлениями для прицепки дополнительных ручных санок. Однако несмотря на весь этот неблагодарный труд, ВПП-2 (грунтощебеночная) в течение зимы не работала.
В начале весны Управление аэродромного строительства УНКВД не без гордости отчиталось, что «за всю зиму аэродром находился в негодном состоянии лишь 85часов (больше всего в декабре – 46часов)». Вызов на работу колхозников производился через уполномоченного строительства, по требованию которого крестьяне немедленно направлялись на аэродром. Приходилось также привлекать рабочую силу и из отдаленных колхозов. За свою тяжелую работу люди, как водилось, получали лишь трудодни. За каждым уполномоченным строительства и прикрепленными колхозниками закреплялись определенные участки аэродрома, подлежащие систематической очистке в период всей зимы по первому требованию уполномоченного строительства.
Исходя из этих данных, можно себе представить, скольких усилий требовало поддержание в пригодном состоянии всех тыловых аэродромов.
Днем 4 февраля, после почти двухмесячного перерыва, над территорией Горьковского корпусного района ПВО вновь показался немецкий самолет-разведчик. Одиночный «Юнкере» Ju-88D на высоте 7000 м прошел по маршруту Егрево – Муром – Кулебаки – Арзамас. В последнем зенитная артиллерия при появлении противника открыла огонь. Вероятно, немецкий экипаж производил аэрофотосъемку железной дороги Москва – Арзамас. На следующий день в этом же районе пролетел еще один самолет. Казалось, повторяется история годичной давности, когда немцы, активизировавшись в феврале, затем в течение года периодически терроризировали население области. Однако в последующие дни небо оставалось чистым и полетов до конца зимы не наблюдалось.
Лишь глубокой ночью 17 апреля посты ВНОС Горьковского корпусного района ПВО зафиксировали в небе шум моторов неизвестного самолета, летящего над Волгой на небольшой высоте. В 03.50, по местному времени, по приказу генерала Осипова был подан сигнал «ВТ». Жители Горького, уже отвыкшие от зловещих гудков электросирен, невольно вздрогнули. Неужели опять бомбежка? Однако все прошло спокойно, гул моторов удалился в неизвестном направлении.
Глава 2
Война с нефтью возобновлена
После капитуляции 6-й немецкой армии в Сталинграде и последовавшего бегства Вермахта с Кавказа у большинства жителей Советского Союза, как и год назад, появилась надежда на скорое окончание войны. Сводки Совинформбюро каждый день трубили о новых победах, десятках тысяч пленных и все новых занятых городах. И успехи действительно впечатляли. Прорвав полосу обороны группы армий «Б», войска Брянского и Воронежского фронтов стремительно продвигались на запад, обходя с юга Орловскую группировку немцев. 8 февраля был освобожден Курск, а на следующий день – Белгород. Еще через неделю, 16 февраля русские войска вошли в Харьков и продолжили продвижение на юго-запад в направлении Запорожья и Днепропетровска. Для жителей Поволжья эти события позволяли надеяться на общее отступление немцев за Днепр, в результате чего их авиация уже не сможет долететь до Волги.
И действительно, для группы армий «Юг» обстановка складывалась все более критически. 19 февраля советские танки достигли г. Синельниково и находились в 60 км от штаб-квартиры фельдмаршала Эриха фон Манштейна, в которой в тот момент с визитом находился сам фюрер! Однако на этом этапе наступил перелом. Собрав в кулак свои танковые дивизии, в т.ч. эсэсовский корпус Пауля Хауссера, фон Манштейн начал контрнаступление. В результате упорных боев, продолжавшихся в течение месяца, Вермахту удалось отбросить противника обратно за р. Донец, а 26 марта снова захватить Харьков и Белгород. Этот момент совпал с началом весенней распутицы, и в итоге линия фронта постепенно стабилизировалась. Хотя немцы были вынуждены эвакуировать Ржевско-Вяземский выступ, в течение всего 1942 г. угрожавший Москве, южнее они сохранили в своих руках важные железнодорожные и авиационные узлы Орел и Брянск, которым будет суждено сыграть важную роль в последующих событиях.
Итак, в начале апреля наступила долгая пауза в ходе военных действий. Для городов Поволжья это означало, что большинство из них по-прежнему оставались в зоне досягаемости Люфтваффе. Хотя эвакуация немцами Демянского и Ржевско-Вяземского выступов отодвинула линию фронта от Верхней Волги, Ярославль и Рыбинск все еще отделяли от нее 450—500 км. Для Горького и Саратова за год ситуация практически не изменилась – 650 км, Астрахань и Куйбышев от войны отделяли свыше 700 км. Германская бомбардировочная авиация, аэродромы которой находились в Пскове, Смоленске, Брянске, Орле, Сталино (Донецке), при желании могла достичь любого из этих пунктов. И только Казань и Ульяновск, как и раньше, оставались глубоким поволжским тылом.
Мины снова падают в ВолгуВ 1942 г. речной флот на Волге понес колоссальные потери. От ударов авиации, артиллерийских обстрелов и диверсий в Нижнем Поволжье были уничтожены 335 судов, в т.ч. 15 грузопассажирских, 74 буксира, 44 нефтеналивных баржи (тоннажем 279 460 т), 153 сухогрузных баржи (тоннажем 205 638 т), 49 судов технического флота. Флот нес потери и в других районах. В результате общая численность речного самоходного флота по сравнению с 1940 г. сократилась на 20%, несамоходного – на 25%. Но, как оказалось, испытания для речников на этом не закончились.
В апреле самолеты дальней разведки Люфтваффе стали регулярно появляться над Нижней Волгой, производя фотосъемку ледовой обстановки. Командование Волжской военной флотилии заподозрило, что враг вновь готовится к минным постановкам, дабы затруднить движение нефтекараванов, которое вскоре должно было начаться. Впрочем, плавание и так было сопряжено с трудностями. После ожесточенных боев 1942 г. в реке по-прежнему находилось множество донных мин, фарватер загромождали десятки затонувших судов. Поэтому начало навигации прошло в напряжении. И уже 24 апреля в районе Ахтубинска (Владимировки) на мине подорвался и затонул со всем экипажем из четырех человек рыболовный баркас «Кормилец». В эти же дни погиб буксирный пароход «Эривань».
