Борис Акунин - Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова
Историки XIX века прибавляли и еще одну проблему, даже считая ее главной: кризис народной нравственности. Соловьев писал, что в результате злодейств Ивана Грозного на Руси «водворилась страшная привычка не уважать жизни, чести, имущества ближнего; сокрушение прав слабого пред сильным при отсутствии просвещения, боязни общественного суда, боязни суда других народов»; что «во внешнем отношении земля была собрана, государство сплочено, но сознание о внутренней, нравственной связи человека с обществом было крайне слабо». Того же мнения придерживался и Костомаров, который возлагал вину за национальную катастрофу на «поколение своекорыстных и жестокосердых себялюбцев», выросшее в условиях тирании и массовых репрессий. Но социальная и психологическая нестабильность, так драматично проявившаяся при распаде государства в 1605 году, тоже была следствием глубокого внутреннего кризиса плохо устроенного государства.
Оно оставалось «слишком азиатским», «слишком ордынским». Примитивная вертикальность власти перестала соответствовать запросам времени. Не было настоящих ведомств-министерств, которые могли бы эффективно регулировать разные сферы государственной жизни. Не было нормально работающей структуры регионального управления. Не было развернутого свода единых правил, по которым существовала бы огромная территория площадью в миллионы квадратных километров.
Вся гигантская пирамида держалась на одном стержне: фигуре самодержца, который единственный принимал решения, вплоть до самых мелких. Если совсем коротко сформулировать главную проблему «второго» государства, она состояла в том, что самодержавие еще не научилось делиться властью. Любые личные недостатки государя, аберрации характера, болезни немедленно сказывались на состоянии всей страны.
Степень прочности подобной системы была невелика, поскольку слишком зависела от элемента нематериального: веры населения в божественное право самодержца. Когда при Годунове этот фактор перестал работать, оказалось, что государству заменить его нечем. И оно развалилось.
Однако неудача управленческой модели не означала, что наступил конец России. Страна оставалась большой и сильной, сохранившей потенциал для развития; ей было куда расти; ее народу, объединенному культурно, религиозно и хозяйственно, жилось вместе безопаснее и выгоднее, чем порознь – одним словом, необходимость в государстве никуда не делась, но предстояла коренная перестройка всего государственного организма, чтобы лучше приспособить его для реалий меняющегося времени.
Такие «перезагрузки», иногда сопровождаемые демонтажом всей системы, случатся в отечественной истории еще не раз, но «ордынский» фундамент российского государства останется неизменным.
Напомню, что «ордынская» модель, своими принципами восходящая к «Океанической империи» Чингисхана, складывается из следующих основных параметров.
Во-первых, это предельно централизованное государство, где ключевые решения принимаются в «ханской ставке».
Во-вторых, все обитатели державы считаются состоящими на службе у государства, которое объявляется высшей ценностью: не государство существует для населения, а население для государства.
В-третьих, непременно сакрализуется фигура самого государя, как бы он ни именовался на данном историческом отрезке: великим князем, царем, императором, генеральным секретарем или президентом.
В-четвертых, воля правителя всегда стоит выше закона – точно так же Орда управлялась не по законам, а по ханским указам.
Можно добавить и еще одну константу: вместо системы личных прав неизбежно формируется система личных привилегий, предоставляемых (и отбираемых) сверху, что придает «властной вертикали» определенную стройность и лучшую управляемость.
Дефекты базовой конструкции, заложенной Иваном III, попытается решить «третье» русское государство при новой династии Романовых. Как и Годуновы, поначалу она не будет осенена «божественным происхождением», поэтому ей волей-неволей понадобится создавать более сложную, более современную административную систему. Как мы увидим в следующем томе, этих мер окажется недостаточно.
Менее чем через век Петру Великому придется осуществить еще одну кардинальную модернизацию, ради чего будет создано «четвертое» российское государство, которое продолжит движение от «Азии» к «Европе». Государство это, военно-бюрократическая империя – европейская по внешнему декору, но все такая же «ордынская» по внутренней сути – просуществует довольно долго, два с лишним века, и в начале XX столетия, во время тотального кризиса европейской цивилизации, опять рассыплется.
После «пятого» российского государства (оно называлось Советским Союзом), качнувшегося назад, в сторону условной «Азии», будет и «шестое», сформировавшееся в 1991 году. Его жизнеспособность сразу же начала подвергаться серьезным испытаниям, и результат этой проверки на прочность пока не ясен.
2015Сноски
1
Источники путаются в датировке и последовательности этих событий, обросших многочисленными легендами, поэтому я придерживаюсь хронологии, используемой большинством историков.
