Вера Фигнер - Запечатленный труд (Том 1)
77
Глава XIII «С горстью золота среди нищих» из третьей книги воспоминаний В. Фигнер в настоящее издание не включена. — См. Вера Фигнер, Полн. собр. соч. в семи томах, том III, М., 1932.
78
Они описаны в III томе этого издания («После Шлиссельбурга»)
Третий том воспоминаний В. Н. Фигнер «После Шлиссельбурга» в настоящее издание не вошел. — См. Вера Фигнер, Полн. собр. соч. в семи томах, том III, М., 1932.
79
Воспоминания шлиссельбуржцев печатались в журнале «Былое», некоторые из них вышли отдельными изданиями. — См. Л. А. Волкенштейн, Из тюремных воспоминаний, Л., 1924; В. С. Панкратов, Жизнь в Шлиссельбургской крепости. 1884–1898, Пг., 1922; М. В. Новорусский, Записки шлиссельбуржца. 1887–1905, М., 1933; М. Ю. Ашенбреннер, Шлиссельбургская тюрьма за 20 лет, от 1884 по 1904. «Былое», 1906, № 1, и др.
80
Как и все последующие. (Прим. 1933 года)
81
Из-за границы их выручил и доставил мне Леонид Борисович Красин в 1922 году.
82
Благодаря рукописям, доставленным Л. Б. Красиным, переработав некоторые главы, написав некоторые новые, я могла уже в мае 1922 года сдать в печать вторую часть «Запечатленного труда», описывающую жизнь в Шлиссельбурге. (Прим. 1933 года)
Предисловие к первому изданию «Запечатленного труда» написано Верой Фигнер в конце 1921 года. Начало 20-х годов было тяжелым временем для молодой Советской России: гражданская война и военная интервенция, разруха, голод. Вера Николаевна на себе испытала все эти тяготы. Из Петрограда, где она, как и все, жила на осьмушке черного хлеба, Фигнер едет в 1919 году к родным на Орловщину, чтоб «подкормиться» и поправить здоровье. Вместо поправки ее ожидала трагическая смерть двух близких людей — сестры и племянницы. Вера Николаевна остается в полном одиночестве, без родных и близких, без средств к жизни и без всяких надежд выбраться из Севска в связи с развалом транспорта. Только в начале 1920 года друзья помогли ей приехать в Москву. В подобных условиях, конечно, не было ни «обстановки», ни «настроения» для того, чтобы сосредоточиться на прошлом и запечатлеть его.
83
Родство моего отца с известным партизаном 1812 года Александром Самойловичем Фигнером есть ни на чем не основанная легенда. Документы, сохранившиеся в нашей семье, свидетельствуют, что моим дедом с отцовской стороны был Александр Александрович Фигнер, дворянин, выходец из Лифляндии, в чине подполковника приписанный в 1828 году к дворянству Казанской губернии.
84
Л. Н. Фигнер была членом Всероссийской социально-революционной организации (кружок «москвичей»: С. И. Бардина, Л. Н. Фигнер, В. А. Александрова, Б. А. Каминская, И. С. Джабадари, Г. Ф. Зданович и др.), сложившейся в результате объединения в начале 1875 года цюрихского кружка «фричей» и кружка грузинских студентов, обучавшихся в Петербурге и за границей. Революционные народники-интеллигенты привлекли в организацию передовых рабочих П. А. Алексеева, И. В. Баринова и др. Центр организации находился в Москве (отсюда — «москвичи»). Главная цель ее — свержение самодержавия. В своей деятельности «москвичи» делали упор на пропаганду среди рабочих, надеясь из среды их подготовить пропагандистов для деревни. Для этого Бардина, Фигнер, Каминская и некоторые другие революционерки поступили простыми работницами на фабрики.
В апреле 1875 года московская группа была разгромлена, к осени — вся организация. Ее участники судились по «процессу 50-ти».
85
«Процесс 50-ти» проходил в феврале — марте 1877 года в Петербурге в Особом присутствии Правительствующего сената. Он был необычным во всех отношениях: по числу подсудимых, по их составу и по характеру преступлений. Из 50 подсудимых — 16 женщин, молодых — не старше 25 лет — и, как правило, интеллигентных, из обеспеченных семей. Софья Бардина и Лидия Фигнер — дочери землевладельцев, у сестер Любатович отец — московский фабрикант, сестры Субботины — богатые помещицы.
Чистота побуждений, молодость, убежденность подсудимых производили сильное впечатление. Речи Бардиной и Петра Алексеева, ставшие центральным моментом процесса, были напечатаны в подпольной типографии «Земли и воли» и широко распространялись. Вере Фигнер передали стихотворение умиравшего Н. А. Некрасова «Смолкли честные, доблестно павшие…» (народники связывали появление этого стихотворения с «процессом 50-ти»; в настоящее время существует мнение о том, что оно написано Некрасовым в 1872 году в ответ на разгром Парижской коммуны). Ходило по рукам стихотворение Я. Полонского «Узница», посвященное, вероятно, Лидии Фигнер:
Что мне она — не жена, не любовница
И не родная мне дочь!
Так отчего ж ее доля проклятая
Спать не дает мне всю ночь!
Приговором суда 9 мужчин и 6 женщин отправлялись на каторгу (П. Алексееву — 10 лет, С. Бардиной — 9 лет, Л. Фигнер — 5 лет). Под влиянием общественного мнения приговор был смягчен и первоначальную каторгу для женщин заменили ссылкой. Остальные подсудимые приговаривались к менее тяжелым наказаниям.
Интересный очерк о «процессе 50-ти» написан В. Н. Фигнер. (См. Вера Фигнер, Полн. собр. соч. в семи томах, том V, М., 1932.) Материалы процесса опубликованы в 1906 году. («Процесс 50-ти», с предисловием В. Каллаша, М., 1906.)
86
А. А. Квятковский — член Исполнительного комитета «Народной воли», осуществлял связь между Исполнительным комитетом и С. Н. Халтуриным, готовившим с лета 1878 года взрыв в Зимнем дворце. 24 ноября 1879 года в общественной квартире народовольцев (Петербург, Лештуков переулок, 13), где жили Квятковский и Е. Н. Фигнер (под фамилией Побережная), был произведен обыск. Полиция обнаружила банки с динамитом, запас типографской бумаги, номера «Народной воли».
Квятковский успел уничтожить наиболее важные документы, но план Зимнего дворца, на котором царская столовая была отмечена крестиком, попал в руки полиции. Когда 5 февраля 1880 года Халтурин произвел взрыв в царском дворце, жандармы расшифровали план, найденный у Квятковского, — это решило его судьбу.
Квятковский и Е. Фигнер судились Петербургским военно-окружным судом по «процессу 16-ти» с 25 по 31 октября 1880 года. Это был первый судебный процесс народовольцев. На нем разбирались: дело о взрыве царского поезда под Москвой в ноябре 1879 года (обвиняемый С. Ширяев), дело о взрыве в Зимнем дворце (обвиняемый А. Квятковский), дело о первой типографии народовольцев, разгромленной полицией в январе 1880 года при вооруженном сопротивлении революционеров (С. Иванова, Н. Бух и др.). К процессу были привлечены А. И. Зунделевич, А. К. Пресняков и др. Подсудимым через защитников удалось передать на волю несколько писем. Письмо Квятковского сестре заканчивалось стихами:
Милый друг, я умираю,
Но спокоен я душой
И тебя благословляю
Шествуй тою же стезей.
(Стихи были перепечатаны в № 4 «Народной воли» в статье «Памяти Квятковского».)
Приговором суда 5 подсудимых были приговорены к смертной казни, из них казнены двое: А. А. Квятковский и А. К. Пресняков (4 ноября 1880 года в Петропавловской крепости); С. Г. Ширяев умер в Алексеевском равелине (18 августа 1881 года); Е. Н. Фигнер была лишена всех прав состояния и отправлена на поселение в отдаленнейшие места Сибири.
87
Перед нашим переездом в Тетюшский уезд.
88
Встречается также Никифоровка.
89
Смольный институт — закрытое учебно-воспитательное заведение для девочек из дворянских семей — был открыт в 1764 году в Петербурге при Воскресенском — Смольном женском монастыре. В нем девочки в возрасте от 6 до 18 лет получали общее образование, обучались музыке, танцам, домоводству, правилам «светского обхождения». В 1765 году при Смольном институте открылось учебно-воспитательное заведение для девочек других сословий (кроме крепостных крестьян), дававшее элементарную общеобразовательную подготовку, обучавшее шитью, домоводству.
90
Золотой шифр в виде вензеля императрицы на орденской ленте был в дореволюционной России знаком отличия, выдававшимся лучшим институткам по окончании курса.
91
Казанский Родионовский институт — учебно-воспитательное заведение для дочерей дворян (Институт благородных девиц) — открыт в Казани в 1842 году. Назван Родионовским в честь известной благотворительницы помещицы А. Н. Родионовой, завещавшей большую часть своих капиталов для основания женского института.
92
Известный русский литератор и публицист Н. А. Демерт (1835–1876) сотрудничал во многих журналах и газетах. Наиболее популярными были его ежемесячные хроники в «Отечественных записках» под названием «Наши общественные дела».
