Валерий Гитин - Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2
И он выехал во Францию, предварительно оговорив, что Наполеон будет со всем возможным почетом встречать его на границе и сопровождать в Париж, иначе просто не поймут… Наполеон пообещал выполнить все в точности так, как они договорились.
Но встречал он Папу Римского не на границе, а под самым Парижем, в лесу Фонтенбло, да еще во время охоты, окруженный псарями и собаками. Наполеон не удосужился даже выйти из кареты, в которой сидел, когда папский кортеж показался на лесной дороге. Какой-то человек в костюме охотника бесцеремонно распахнул дверцу папской кареты и предложил пересесть в карету «его величества».
Папа покорно пересел в карету корсиканца, которая тут же тронулась и помчалась в Париж. Это напоминало похищение, но никак не торжественную встречу первосвященника.
Второго декабря в соборе Парижской Богоматери состоялось торжественное венчание и помазание на царство Наполеона Бонапарта.
Я представляю себе участников этого акта: сановников, генералов, кардиналов, баронов нового образца, таких же герцогов, графов и князей, сморкающихся в руку и расставляющих пальцы веером, и при этом самого настоящего Папу Римского, который берет с алтаря большую императорскую корону, чтобы водрузить ее на голову Наполеона Бонапарта, как десять столетий назад Папа Римский в соборе Святого Петра водружал ее на голову Карла Великого.
И тут имеет место совершенно непредвиденный, немыслимый, но общеизвестный исторический факт. Коронуемый проворно выхватывает корону из рук Папы Римского и напяливает ее себе на голову! Все только ахнули, даже «новые графья». Далее Жозефина опускается перед ним на колени, и он надевает ей на голову корону поменьше. Вот так. Мы, мол, никому и ничем не обязаны…
КСТАТИ:
«Укрепи тряпку на палке, и многие скажут, что это знамя».
Станислав Ежи Лец
Не нужно было этого делать, ох не нужно. Это коронование было, по сути, началом конца или той последней каплей, которая переполнила чашу терпения глав европейских государств, даже тех, которые до этого времени не придавали должного значения кровавому балагану, устроенному тем, кого уже все без исключения называли не иначе как «корсиканским чудовищем».
Спешно была образована новая, третья по счету, антифранцузская коалиция, руководимая британским премьер-министром Уильямом Питтом (1759—1806 гг.), который, ввиду совершенно реальной угрозы вторжения французской армии, сформированной в Булони, был готов пойти на любые затраты ради спасения Англии от наполеоновского владычества. Он пообещал полное материальное обеспечение любой антинаполеоновской инициативе, от кого бы она не исходила.
Это обещание весьма существенным образом подогрело благородное негодование законных монархов против узурпатора, и вскоре новая коалиция уже готова была приступить к самым решительным действиям.
А Наполеон, в свою очередь, готовился к форсированию Ла-Манша и говорил, что ждет хотя бы одного туманного дня, чтобы навсегда покончить с «владычицей морей». Однако его планы изменились в одночасье, когда стало известно о том, что Австрия, Пруссия и Россия в союзе с Великобританией перешли от слов к делу и формируют огромную армию, которая способна оказать решающее влияние на ход европейских событий.
Наполеон, не раздумывая, начинает передислокацию своей группы войск, стоящей в Булони, и перебрасывает их на берега Дуная со скоростью, которая сделала бы честь и полководцам более поздних эпох. Он был чрезвычайно талантливым военачальником, и этого у него никак не отнять. Была проведена поистине блистательная операция, в ходе которой австрийская армия под командованием генерала Мака капитулировала в полном составе. Наполеон двинул свои войска на Вену и взял ее без каких-либо хлопот.
Это был удар, которого никак не ожидали участники коалиции, надеявшиеся на безусловную победу генерала Мака и, естественно, решение проблемы «маленького капрала», как называли Наполеона его солдаты. Не тут-то было…
КСТАТИ:
«Надежда — мастерица подделывать истину; пусть же трезвость ее сдерживает, заботясь больше о полезном, чем о желаемом».
Бальтасар Грасиан
Разгром Мака заставил призадуматься тех, кто рассчитывал на скорый мир в Европе. Российский император Александр I (1777—1825 гг.) приехал в Берлин, чтобы склонить прусского короля Фридриха Вильгельма III (1770—1840 гг.) к объявлению войны Наполеону, к чему тот не был готов морально. В конце концов он обрел необходимую решимость под влиянием энергичного красавца Александра, которого горячо поддержала королева Луиза (1776—1810 гг.), одна из красивейших женщин своей эпохи.
Игривая Луиза стала инициатором очень странного ритуала, когда они втроем спустились в мавзолей Фридриха II Великого и поклялись у его гроба в вечной и нерушимой дружбе. Описание этого ритуала обошло все европейские газеты, которые высказывались о нем в довольно ироническом тоне, замечая, что любовь втроем вполне допустима, однако же не у гроба Великого Фридриха, этого вечного военного оппонента России…
А дальше… дальше наступило 2 декабря 1805 года, когда под австрийской деревней Аустерлиц произошла битва, запечатленная на скрижалях Истории как одна из самых грандиозных и кровопролитных. Ее еще называли «битвой трех императоров» — австрийского, российского и французского. Когда думаешь о том, что там полегло 20 000 русских, шесть из пятнадцати тысяч австрийских солдат и девять из восьмидесяти тысяч французов, приходит в голову естественный вопрос: «Зачем?» Ведь эта битва в принципе ничего не решала и, кроме того, была обречена на поражение русских и австрийцев еще до ее начала, о чем предупреждал господ императоров Михаил Кутузов (1745—1813 гг.), единственный, пожалуй, сведущий в военном деле человек из всей компании, которую составляли Александр I, Франц I, австрийский император, и их придворные военачальники.
Кутузов, изучив обстановку, посоветовал немедленно уносить ноги и как можно дальше, чтобы не потерять армии, но честолюбивый Александр, действуя вопреки не только военной науке, но и здравому смыслу, а к тому же поддержанный столь же азартным Францем, приказал готовиться к бою.
И грянул бой, в ходе которого Наполеон отделал эту парочку императоров, как зарвавшихся лакеев. Он не просто разбил наголову их армии, он их уничтожил, растер по земле, да так, чтоб позор был несмываемым.
Александр и Франц бежали с поля боя и лишь благодаря счастливой случайности не попали в плен, спасибо казачьему разъезду…
Александр I
М-да, император — это не профессия.
А «корсиканское чудовище» вышло из этой истории не просто победителем, а «великим полководцем», как писали европейские газеты.
Безусловно, он был талантливым военачальником, очень талантливым, не чета многим и многим, но в определенной мере его успехи были обусловлены бесталанностью противников. Эту мысль со всей наглядностью подтвердил русский поход, где Наполеон вчистую проиграл Кутузову, которому была предоставлена свобода действий, и он смог полностью проявить свой полководческий талант. Но это еще впереди, а пока он победно шествует по Европе, не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления. После разгрома коалиции Пруссия вынуждена была вступить с ним в союз, отдав значительную часть своей территории. Австрию ждала та же участь. Далее — образование так называемого Рейнского союза, куда вошло полтора десятка германских княжеств, которые «избрали» Наполеона своим «протектором», то есть стали его собственностью. Наполеон задумал окружить свой трон не просто свитой придворных, а свитой, состоящей сплошь из королей различных государств Европы, свитой, призванной наиболее эффектно преподнести, «сыграть» своего патрона. Своего старшего брата Жозефа, ленивого и бездарного, воплощенную обузу семьи Бонапартов, он назначил королем Неаполитанским; второго брата, Людовика, королем Голландии, а сестру Полину — герцогиней Гуастальской. Менее близкие родственники тоже не остались без титулов и владений. Сложилась та ситуация, о которой упоминал в своих застольных разговорах Гитлер: вместо умных, знающих, талантливых помощников — родственники. Этот фактор еще даст о себе знать…
Впрочем, его будут предавать все — и родственники, и чужие люди, но и те, и другие в подавляющем большинстве своем, кроме Талейрана и еще двух-трех действительно умных и способных людей, были серыми посредственностями, которые, пожалуй, только и умели, что предавать.
А пока — разгром Пруссии. Король, королева Луиза, их дети и несколько придворных находят приют в городе Мемеле. Во французских газетах по приказу Наполеона печатаются статьи, оскорбляющие достоинство королевы Луизы. Видимо, «маленького капрала» раздражало то, что первая красавица Европы никогда не замечала его величия…
