Марина Коняева - Русский хронограф. От Рюрика до Николая II. 809–1894 гг.
«В его (Петра. – Н. К.) время в некоторых государствах западных крепостное состояние земледельцев уже не существовало – в других принимались меры для исправления этого зла, которое в России, к несчастию, ввелось с недавнего времени и было во всей силе, – писал МА. Фонвизин. – Петр не обратил на это внимания и не только ничего не сделал для освобождения крепостных, но, поверстав их с полными кабальными холопами в первую ревизию, он усугубил еще тяготившее их рабство».
Забегая вперед, скажем, что немка Екатерина II окончательно закрепит статус России как рабовладельческой империи, где, в отличие от других стран, в рабстве оказался тот самый народ, который и создавал своим трудом и кровью эту империю.
Сопротивление, разумеется, было…
Была крестьянская война Пугачева, когда, как справедливо отметил А.С. Пушкин, «весь черный народ был за Пугачева; духовенство ему доброжелательствовало, не только попы и монахи, но и архимандриты и архиереи. Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства. Пугачев и его сообщники хотели сперва и дворян склонить на свою сторону, но выгоды их были слишком противуположны».
Немке Екатерине удалось утопить в крови пугачевское восстание, и, произведя некоторые реформы в административном управлении, утвердить незыблемость построенной ее предшественниками империи.
«Со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия, – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».
Эти слова сказаны А.С. Пушкиным о Екатерине II, но их можно отнести ко всем Романовым до Николая I, когда, по словам того же А.С. Пушкина, «политическая наша свобода» стала «неразлучна с освобождением крестьян, желание лучшего соединяет все состояния противу общего зла, и твердое, мирное единодушие может скоро поставить нас наряду с просвещенными народами Европы».
Отметим тут и еще одну примечательную деталь, которую старательно обходят своим вниманием историки. Практически все народы Российской империи, кроме славян, при правлении Романовых сохранили свою свободу…
Случайность? Едва ли…
Скорее, это последовательная и целенаправленная политика.
3При Петре I и его ближайших преемниках русский народ в буквальном смысле был обращен в невольников.
«В обязанности владельцев платить подати за крестьян и рабов заключалось, по-видимому, только перемещение ответственности с крестьян на владельцев; но за сим перемещением скрывалось страшное разобщение крестьянина с государством… – сказано в монографии И.Д. Беляева „Крестьяне на Руси". – Между им и государством стал господин, и, таким образом, крестьянин сделался ответственным только перед господином: с него спали государственные непосредственные обязанности, а с тем вместе он утратил и все права как член государства, ибо в его положении, подготовленном прежним временем, права без обязанностей были невозможны».
Не это ли и ослабило национальный иммунитет?
Таким образом, Петру удалось нанести сокрушительный удар по национальному самосознанию. Порабощение и унижение Русской Православной Церкви; жесточайшие расправы над всеми, кто выказывал малейшее уважение к русской старине; злобное преследование русской одежды; окончательное закрепощение русских крестьян…
А в противовес – неумеренное, незаслуженное возвышение иноплеменного сброда, хлынувшего со всех сторон в Россию, обезьянье копирование заграничных манер и обычаев… Всё это привело к тому, что в общественном сознании укрепилась мысль о предпочтительности всего иностранного, о бесконечной и дремучей отсталости всего русского. Быть русским стало не только невыгодно, но как бы и не совсем культурно…
И не это ли и создало в результате благоприятную для действия темных разрушительных сил среду?
Не здесь ли и кроется источник всех бед и трагедий России, пережитых ею на склоне второго тысячелетия?..
4Дело не в том, чтобы любить или ненавидеть Петра и его преемников…
Надо просто понять, что любить Россию и любить при этом первых Романовых невозможно…
И дело тут не в наших личных вкусах и предпочтениях… Мы должны ясно и отчетливо осознать, что невозможно сделать для русского народа ничего хорошего, если ты не любишь Россию, ее обычаи, ее характеры, ее культуру…
Мысль обыкновенная и даже банальная, если говорить о любой другой стране, но в нашей стране, особенно в либерально-демократических кругах, она вызывает яростное сопротивление…
И в результате вся борьба нашей интеллигенции за свободу страны оборачивается или 1917 годом с его Лениным, Троцким и ЧеКа, или перестройкой с ее Горбачевыми, ельциными и Чубайсами…
Но – странно! – ив оппозиционном «демократам» лагере мысль о том, что невозможно сделать для русского народа ничего хорошего, если не любишь Россию, воспринимается только в приложении к настоящему, соотнести эту мысль с Петром I не получается и у патриотов.
Не об этом ли, говоря о восхвалении Екатерины II, и говорил А.С. Пушкин?
«Современные иностранные писатели, – писал он, – осыпали Екатерину чрезмерными похвалами: очень естественно, – они знали ее только по переписке с Вольтером и по рассказам тех именно, коим она позволяла путешествовать.
Фарса наших депутатов, столь непристойно разыгранная, имела в Европе свое действие; „Наказ" ее читали везде и на всех языках. Довольно было, чтобы поставить ее наряду с Титами и Траянами; но, перечитывая сей лицемерный „Наказ", нельзя воздержаться от праведного негодования. Простительно было фернейскому философу превозносить добродетели Тартюфа в юбке и в короне} он не знал, он не мог знать истины, но подлость русских писателей для меня непонятна» (курсив мой. – Н.К.).
Нам тоже непонятна подлость русских писателей, утверждающих, дескать, хотя, конечно, Петр I и ненавидел русские обычаи и русскую культуру, но ведь он создал флот, он прорубил окно в Европу…
Но даже если и флот создал, и окно прорубил?
Россия, как это доказали Ленин с Троцким и Ельцин с Горбачевым, такая большая страна, что если даже приказать, чтобы все было плохо, что-то обязательно получится в результате очень хорошо…
Но если в результате ослабленным, разрушенным оказался сам национальный иммунитет, то зачем нужен тогда флот, зачем нужно «окно» в Европу? Только для того чтобы поскорее подцепить смертельную болезнь?
Так и оказалось…
«По смерти Петра I… – писал А.С. Пушкин, – связи древнего порядка вещей были прерваны навеки; воспоминания старины мало-помалу исчезали. Народ, упорным постоянством удержав бороду и русской кафтан, доволен был своей победою и смотрел уже равнодушно на немецкий образ жизни обритых своих бояр… Ничтожные наследники северного исполина, изумленные блеском его величия, с суеверной точностию подражали ему во всем, что только не требовало нового вдохновения. Таким образом, действия правительства были выше собственной его образованности и добро производилось ненарочно, между тем как азиатское невежество обитало при дворе».
5Но понимая и трезво оценивая все зло, которое было привнесено в русскую жизнь Петром I и его ближайшими преемниками, не будем забывать (если мы говорим об утрате нашей страной иммунитета к антирусской политике), и о церковной реформе, которой была подвергнута на Соборах 1656 и 1667 годов православная жизнь Руси? Ведь тогда в общественном сознании укоренялась мысль, будто Русская Православная Церковь не вполне православна.
Народное православное сознание не смогло смириться с этой антирусской ложью и ответило на нее церковным расколом.
К сожалению, царь Алексей Михайлович не захотел исправить положение, а наоборот, он использовал его для продвижения на высшие посты в церковной иерархии воспитанных иезуитами выходцев из Украины, тем самым окончательно закрепив раскол и ложное представление о некоей ущербности и неполной православное™ прежней Русской Церкви[62].
Так, может быть, имеет смысл обратиться в поисках истоков обрушившегося на страну несчастья в той эпохе, когда начиналось правление династии Романовых?
6Поражает, когда обозреваешь правление Романовых в целом, удивительно точная историческая «огранка» этой династии.
Мы знаем, что бояре Романовы поднялись к царскому трону вместе с сестрой Анастасией, ставшей женой Иоанна Грозного.
С той поры и до того момента, как с четырнадцатилетним, распахнувшим в морозную ночь окно императором Петром II, прервалась мужская линия наследования престола в династии Романовых, миновало двенадцать правлений.
