Михаил Гефтер - Третьего тысячелетия не будет. Русская история игры с человечеством
— Есть набор оснований, не вполне формальных. Например, защита населения.
— Вот мы и вышли на то, с чего начали наш разговор. Дело в том, что Всеобщая декларация прав человека, будучи факультативным документом-рекомендацией, делает всем предложение. Им на до руководствоваться, пусть в формах императива, но императива заявительного. Заявляется, что принципы международного права выше национального, а принцип прав человека выше суверенитета. Далее, надо силой заставить стороны договориться между собой. Но — кому надо?
Можно устроить блокаду Сербии с сомнительным результатом, блокада Ирака результата не дала. А кто устроит блокаду России? Если Кремль встанет на путь крупного шантажа — как вы будете блокировать Россию?
— Этого механизма нет. В Югославии и в Сомали существенно, что те маленькие и безъядерные.
— Конечно, и то с ними не справляются.
— Неизбежно наступает час Америки. Но что такое американцы? Что они вообще могут, американцы? Они могут, собрав коалицию в пятьдесят стран и держа жертву за руки, уничтожить одну страну. Да и ту не очень — что они смогли в Сомали? В какой-то момент американский гипноз перестанет действовать. Теперь реакция может быть нестандартной. Она работает на идею нового изоляционизма.
— Кстати сказать, Жириновский, если отбросить его демагогию, — это, в сущности, агрессивный изоляционист. Недавно был опрос городского населения России, довольно репрезентативный. Большинство впереди всех приоритетов поставили сильную Россию. Не благополучие, заметь! А еще 41 процент — независимость по отношению к Западу. Какой-то процент, 12, даже за отказ от помощи.
Россия в нынешних границах — огромное пространство, какого история не знала. Тем не менее это и сверхдержава, обладающая достаточным оружием жизнеуничтожения. Холодная война кончается, не закончившись. Мир захлопывается. Он превращается в одномирный — с одним преобладающим, доминирующим управленческим устройством: из двухполюсного в однополюсный. Это добром не кончится и будет вызывать кризис за кризисом в мировых отношениях. Отсюда проблема: найти место новой России в меняющемся Мире. Россия должна найти себя, начиная с элементарного: накормить себя и найти свое место в Мире, кончая самым сложным и важным — уберечь Мир от тотальной катастрофы. Проблемой изменения Мира при участии в этом процессе меняющейся России надо заниматься особо. Она требует времени, знаний, специальных контактов, поддержания личных связей с главами государств и правительств. Это призвание главы государства: быть стражем. Быть устроителем нового статуса Мира и статуса России в этом стремительно, но еще неясно к чему меняющемся Мире.
205. Вселенский черный передел в XXI веке не исключен
— Но ты погляди на другую сторону — схлопнутый однополюсный Мир «победы Запада» — что он означает для нас?
— Россия — прообраз Мира, которого может не быть. Почему Мир еще может не состояться вообще? Потому что гигантская нивелирующая тенденция Запада действует не одним насилием. Она действует англоязычием, подавляет успехами и ментальной моделью. Есть и другая угроза того, что глобальная альтернатива не состоится, — цивилизации, ушедшие вперед в достатке и уровне жизни, недооценивают остальной Мир с его коалиционным потенциалом. А тот пойдет на вселенский передел. Вселенский черный передел XXI века не исключен!
Мы хотим занять некое место в Мире. Становясь новыми, мы займем и новое место, но в каком Мире — в мире Персидского залива, в мире Сараева? Все стоят перед новой дилеммой: вмешательство рождает соблазн, кто-то начинает командовать Миром, а невмешательство равно риску нового Мюнхенского сговора. Когда-то назвали «доктриной Брежнева» принцип ограниченного суверенитета на примере Чехословакии 1968 года. Сегодня дело опять идет к Миру ограниченных суверенитетов, но не в брежневском, а уже в американском смысле.
И в этом видят новый мировой порядок? Надо же реально смотреть на опасности — на стареющее европейское общество; на молодые миллиардные континенты, которые еще не сказали своего решающего слова, но рвутся к тому, чтобы его сказать.
Ясно, что холодная война не кончилась. Кончился определенный вариант холодной войны, и мы вступили в новую ее фазу.
206. Кто доказал, что человек сумеет выжить? «Не от нуля, но с начала»
— Здесь вдруг вырисовался основной вопрос нашей планеты. Кто обещал, что человек сможет выжить? Кто докажет с фактами в руках, что человек может выжить? Правда, несоразмерные пространства России пока ее защищают. Методику Войны в Заливе к нам не применить, значит, найдут другую методику. Мы вступаем в новые времена, когда Мир будет сосредоточен в чьих-то руках, и где тут международное право? Совершенно другое существование: то-то и то-то вам не позволено! Но по отношению к нам придется подобрать другую процедуру, все же Россия не Ирак. Может быть, Югославию Европа еще сумеет остановить, взяв за глотку. А нас кто остановит?
Русскому миру нужно еще очень глубоко влезть в Мир, просчитывая альтернативы хода мировых процессов, прежде чем определяться самим. Апостол говорил «не на развалинах, но из развалин». А я говорю: не от нуля, а с начала! Я давно это нашел, в диссидентские еще годы, видя, к чему идет Мир, исповедовал — не от нуля, но с начала!
207. Можно ли защититься в мире будущих войн? Маршал ЖУКОВ и советский способ приходить вовремя
— После 1945 года нельзя было военным путем упразднить суверенное государство. Эта идея была заклеймена победой над Гитлером — врагом суверенитетов. Война в Заливе была войной за суверенный Кувейт. Фундаментальный принцип Ялтинской системы — государство-член ООН исчезнуть не может. Кувейт отвоевали — и года не прошло, как исчезло государство Советский Союз, постоянный член Совета Безопасности ООН.
Сегодня любой суверенитет можно рассматривать как добычу. Потеряв принцип суверенитета, Мир стал другим. А Россия потеряла причину защищать Мир.
— Мы сходимся в двух пунктах, а дальше расходимся. Разговор о «веймарской ситуации» для России существенен, пока мы рассматриваем принципиальное несовпадение миров при совпадении ряда составляющих — либо эта аналогия вообще пустой звук, она банальна.
Всем кажется, что как-нибудь изловчимся и опасности проскочим. Но ведь опасность уже с обеих сторон. Есть опасность неконтролируемых последствий наших действий — и есть соблазн США выступать директорами земного шара. И мы нашей слабостью соблазняем их на это. Нам всем в России недостает этого императива — закона наименьшей исходящей от себя угрозы.
Что касается мира будущих войн, ты прав. Это же человеческая жизнь — кто знает, что в ней важнее, кто это может установить? Наша цель найти в нервном узле системы способ действий, который менее опасен. Не считай, что этого мало. Это уже много в наше время, а во-вторых, поскольку он более творческий, этот способ откроет глаза на принципиально другие возможности.
— А вдруг все-таки не успеем? Ведь это неприемлемый риск.
— Мы не хозяева всех будущих, спонтанных и адских вещей. С какого боку вырвется магма, не знаем, а если бы и знали, нам ее не остановить. Когда попадаешь в автомобильную аварию, что происходит в первую секунду? В лаборатории имитировали эту ситуацию с датчиками, по всем правилам. В первые миллисекунды включаются — совершенно хаотически, сумбурно! — все системы организма. Печенка, глаза, селезенка — все включается в ход, но потом начинается главное: отключение лишнего. И выживание зависит именно от того, как быстро отключится ненужное. Катастрофа может прийти с разных сторон, и задача России в том, чтобы положиться на адаптационный синдром. Но если опереть всю политику на одну только систему, а та не сработала — и всем каюк. Отбор эволюции нашел мудрейшую вещь. Не включение якобы необходимого, а отключите все ненужное.
Кто-то хочет дать «окончательное решение» государственному процессу, а я требую дать ему внутреннюю свободу. Не притязая на то, что будущее мне подчинится и я задам ему этапы и сроки. Мой способ хорош уже тем, что менее опасен.
Давайте научимся отключать ненужное так, чтобы искомое смогло включиться само, когда нужно.
С другой стороны, есть разные способы идти к успеху. Вот притча о том, как мы решали наступать на Берлин. Сталину вошло в голову Берлин освободить раньше союзников, не считаясь с жертвами. Но как это сделать? Генеральному штабу и Жукову надо было выйти на Одер, отрезав отступающие немецкие части. И они приняли решение: в лоб на Берлин идут наши войска, 600 тысяч из которых мы уже положили в Польше. А слева и справа шли стратегические танковые армии, которым строго-настрого запретили открывать огонь. Отступающие немцы видели, как в клубах пыли несутся танки, к тем же переправам через Одер, что они, но посчитали их за свои — ведь те не стреляли! Громады идут-идут-идут, прорвались — и отрезали переправу!
