Унгвари Кристиан - Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны
«20 января 1945 г. в банк прибыла группа советских офицеров. Они открывали каждый сейф, иногда взламывая его. Эти люди вынесли с собой 113 млн пенгё наличными, а также примерно 800 портфелей и других контейнеров, оставленных на депозитах клиентами. Всего было опорожнено 1400 депозитных ячеек.
Невозможно оценить стоимость вынесенных ими предметов, но ясно одно: речь идет об очень большой сумме.
Советские офицеры вынесли также и ценные бумаги стоимостью несколько миллионов пенгё, часть которых принадлежала клиентам, а остальное являлось собственностью банка».
Завод Манфреда Вайса на Чепеле был разобран, а оборудование было вывезено в Советский Союз на том основании, что предприятие являлось немецкой собственностью (семья Вайс передала свою долю собственности СС в обмен на возможность выехать в Швейцарию). Собственность евреев, которая хранилась в подвалах Национального банка, также попала в руки Советов, которые в течение нескольких дней вывозили оттуда на грузовиках ящики с ценностями.
Одновременно с оккупацией города начались и чистки в коммунистической партии. Активист Сопротивления Пал Демени, сторонники которого имели большинство среди коммунистов в Будапеште, 13 февраля был арестован, скорее всего из-за того, что его фракция была не согласна с курсом Москвы. На письмо с просьбой разъяснить его позицию, направленное в адрес вождя коммунистов Матьяша Ракоши 16 февраля, сразу же после освобождения из салашистской тюрьмы, никто не обратил внимания. Первым шагом при «сплочении рабочих рядов» с целью совершения коммунистического переворота всегда была попытка избавиться от диссидентов.
Особенно темным было дело Рауля Валленберга, ставшего, вероятно, самой известной жертвой патологической подозрительности советской контрразведки. Постигшую его судьбу связывают с тем фактом, что он видел документы по делу об убийствах в Катыни. В 1943 г. венгерский патологоанатом Ференц Оршош сообщил о результатах посещения места преступления. Кроме того, в Венгрию поступили подробные данные и от представителей польского Сопротивления. Эти документы хранились в венгерском Банке генерального кредита. Как и Валленберг, председатель Венгерской национальной ассамблеи в 1945 г. Бела Варга, а также видный боец Сопротивления Золтан Мико были ознакомлены с результатами расследования. Поэтому неудивительно, что все трое были схвачены агентами советской контрразведки. При этом обоих венгров сразу же приговорили к смерти. Белу Варгу спас его переводчик, советский полковник венгерского происхождения, который успел предупредить его: «Самое важное: если вас будут спрашивать о Катыни, вы ничего об этом не знаете». Мико казнили 15 августа 1945 г. Его помощника Вильмоша Бондора, который был приговорен к 25 годам заключения, постоянно спрашивали во время допросов, что он знал о Валленберге и о «документах». Самого Валленберга арестовали 19 января 1945 г. в Ракошсентмихае. Он погиб в Советском Союзе при неизвестных обстоятельствах.
Помимо всего прочего, по советским меркам, и Валленберг, и Мико, и Бондор совершили тяжкие преступления уже тем, что вступали в контакт со шпионскими организациями. Валленберг, должность которого в шведском посольстве была очень незначительной, получал финансирование от американского Мирового совета по беженцам, организации, которую советские власти, впрочем не без оснований, подозревали в связях с секретными службами США. Мико и Бондор, в свою очередь, занимали у салашистов должности командиров разведывательно-диверсионных подразделений. Одного этого в глазах советских представителей было достаточно для того, чтобы поступить со всеми троими максимально жестко.
Паранойя в рядах советских контрразведчиков была настолько велика, что они даже арестовывали деятелей коммунистического подполья и обвиняли сионистских активистов в шпионской деятельности в интересах Германии. Самая тяжелая участь ждала тех людей, кто был сотрудником органов разведки и контрразведки, занимал пост государственного обвинителя или имел деловые контакты с зарубежными коммерческими компаниями:
«Подозревали каждого, и если удавалось поймать хотя бы одного человека, то тут же арестовывались все его знакомые, друзья, родственники, должники и деловые партнеры, имена которых фигурировали в записных книжках. Любой из тех, кто занимался экспортной деятельностью, подозревался в шпионаже, его документы очень внимательно изучались, и, если по какой-то причине несчастный гражданин попадал в списки экспортной компании, не важно, в качестве ли сотрудника, эксперта, консультанта, адвоката или контрагента, он оказывался среди тех, кто первым попадал в тюрьму».
Тот факт, что подобного рода занятия и связи ассоциировались у советских представителей с самыми тяжкими преступлениями, является отражением характерных взглядов, принятых в их собственной тоталитарной системе с самого ее возникновения. Неизбежным следствием сталинизма было то, что солдаты не доверяли даже собственным товарищам и постоянно следили друг за другом.
Дело Валленберга продолжало собирать жертвы еще долго после войны. В 1952 г., одновременно с «делом еврейских врачей» в Москве, в Будапеште состоялся показательный судебный процесс над сионистами. Руководители пештского гетто, а также те, кто организовывал спасательные операции, должны были быть осуждены за «убийство» Валленберга. Было арестовано несколько сот человек, и в ходе следствия многим из них были нанесены травмы, от которых они никогда так и не смогли оправиться. Один из известных деятелей, занимавшихся спасением евреев, Микша Домонкош умер во время пыток 25 февраля 1954 г. И только благодаря смерти Сталина (5 марта 1953 г.) судебные дела развалились.
Иногда человека не спасал даже дипломатический статус. Как вспоминал швейцарский поверенный в делах Карл Лутц, вот что пришлось испытать ему самому:
«Вскоре после того, как был захвачен Будапешт, русские снизошли и до нас. Это произошло на развалинах британского посольства. Офицер потребовал передать ему посольские легковые автомобили, некоторые из которых вышли из строя после поломок. Он дал мне пять минут «на поиск отсутствующих запчастей». Потом он достал свой пистолет, забежал за мной в бункер и несколько раз выстрелил в мою сторону. Мне едва удалось убежать через аварийный выход бомбоубежища. После этого в течение десяти дней пьяные русские солдаты нас грабили и угрожали нам».
Вот что записано в отчете швейцарского посольства по поводу того, как обращаются с его сотрудниками, а также по поводу пропажи имущества евреев:
«Вскоре после прибытия русских глава посольства герр (Гаральд) Феллер и его старший секретарь герр (Ганс) Майер были арестованы ГПУ (на самом деле речь идет о НКВД, куда с 1934 г. вошло ГПУ. — Ред.). После этого о них не было никаких вестей… Территорию посольства грабили четыре раза. Во время одного из таких налетов русские даже надели петлю на шею одного из сотрудников, герра Эмбера, пытаясь заставить его выдать ключ от сейфа. Когда же он ответил отказом, петлю затянули так сильно, что он потерял сознание. Русские забрали ключ из его кармана и обчистили сейф, забрав с собой депозиты стоимостью несколько миллионов…
Один из самых больших сейфов шведского посольства, который не смогли вывезти немцы, был вывезен русскими вместе со всем содержимым».
В некоторых случаях во время боев советские солдаты принуждали гражданских людей идти впереди себя, используя их как живые щиты. (Подобное не было свойственно ни русским, ни советским солдатам. — Ред.) После того как Будапешт был взят, Малиновский отдал город своим солдатам на разграбление на три дня. (Никаких свидетельств таких «указаний» нет. Хотя, повторимся, без эксцессов не обходилось. — Ред.) В это понятие входило и использование женщин в качестве проституток. Тех из них, кого находили привлекательными, солдаты могли оставить на «праздник победы» и на две недели. Некоторые советские офицеры, исполненные благими намерениями, предупреждали своих венгерских знакомых о грозящей им опасности.
По мере того как оккупация продолжалась, мародерство и грабежи в столице становились все более систематическими. В результате «слаженных действий» было украдено все оборудование из гостиниц на острове Маргит, пропало много скульптур из общественных мест. В Будафоке, пригороде, знаменитом своими винными погребами, советские коменданты и замполиты за очень короткий период сменились дважды, потому что вести об их «подвигах» под воздействием бесплатного алкоголя быстро дошли до вышестоящего командования. Во многих подвалах местные жители, боясь непредсказуемости пьяных солдат, выливали вино из бочек. В некоторых таких местах уровень вина над уровнем пола подвала доходил до 40 см. Оккупанты не просто пили. Они плавали, купались и просто валялись в вине. По воспоминаниям очевидцев, в будафокских подвалах были найдены тела примерно двух десятков советских солдат, утонувших в вине.
