Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)
Пролетая над Аральским морем, мы наблюдали на высоте 20–30 километров красивые серебристые облака: казалось, они имеют какие-то внутренние источники света, а не только отражают солнечные лучи. Алексей Леонов после пролета Урала почти не отходил от иллюминаторов, находя много нового и интересного для себя как на земле, так и в небе. Его особенно восхищали серебристые облака, багрово-красный закат и отблески заходящего солнца на совершенно белой ленте реки Сырдарьи.
На аэродроме нас встретили Керимов, Черток, Шабаров, Семенов, Львов, Даревский, Масленников и другие товарищи. После взаимных приветствий Керимов сообщил нам, что час назад ракета УР-500К вывела на трассу Земля — Марс автоматическую межпланетную станцию «Марс-3». Итак, две АМС («Марс-2» и «Марс-3») летят к Марсу — обе они предназначены для посадки на его поверхность. Жаль, что впереди них не летит еще одна станция, которая должна была стать спутником Марса и ретранслятором для двух последних.
29 мая.
Сегодня участвовал в совещании руководящего состава полигона с представителями промышленности, ГУКОС и ВВС. Обсуждали перспективы развития космонавтики и космодрома. Выступления были в основном правильные, но почти бесполезные, — мы говорим больше, чем делаем, а делаем многое совсем не так, как говорим. Нас заедает ведомственность: план развития космодрома составляется на 15 лет, но в нем нет ни слова о нуждах подготовки космонавтов. Ракетчики считают, что этим должны заниматься ВВС, а Министерство обороны не дает нам на такие цели ни одной копейки.
После совещания пришлось остаться на обед, устроенный начальником полигона А. А. Курушиным по случаю присвоения ему звания генерал-лейтенанта. На обеде в адрес Александра Александровича было сказано много хорошего. Надо признать, что генерал Курушин — умелый руководитель и организатор, работающий с полной отдачей. Космодром — это одна из самых больших наших воинских организаций. Я был командующим воздушной армией, базировавшейся на территории пяти среднеазиатских республик, но управлять полигоном, по-моему, куда сложнее и ответственнее, чем командовать любой армией. Курушин успешно управляет космодромом, работать с ним приятно. Поздравляя его с новым воинским званием, мы высказали ему пожелания добиваться еще больших успехов в работе по укреплению боеготовности и мощи наших Вооруженных Сил.
30 мая.
Накануне вечером смотрели «Великолепную семерку». Ребята были готовы смотреть и другие кинофильмы — пришлось мне напомнить им о распорядке дня.
В этот выходной день я встал в обычное для себя время, а космонавты спали до 9 часов (только Шаталов и Елисеев встали пораньше — они вместе с генералом Пономаревым поехали на рыбалку). Сегодня А. А. Леонову исполняется 37 лет. По этому поводу выпущен специальный номер стенгазеты, и все очень тепло поздравили Алексея Архиповича.
Звонил Мусе на дачу — это был мой первый успешный выход на связь с дачей с космодрома. До установки на даче прямого московского телефона все мои попытки пробиться через коммутаторы были безрезультатными. Слышимость была удовлетворительной, Муся сообщила, что соседский мальчишка сильно ударил Колю палкой по лицу — у внука на лице образовался большой шрам.
31 мая.
Все экипажи занимались на второй площадке подгонкой кресел, привязных ремней, шлемофонов, костюмов. Тренировочные костюмы фирмы Г. И. Северина сделаны очень просто, но, пожалуй, именно они будут довольно эффективным средством против вредного влияния невесомости, если космонавты будут пользоваться ими постоянно.
В. Н. Правецкий доложил, что атмосфера на «Салюте» нормальная и для беспокойства нет никаких оснований. Вопрос о состоянии воздушной среды на станции обсуждался в Москве на межведомственном совещании с участием представителей ВВС. Участники совещания подписали акт о том, что при входе экипажа в станцию загрязнения ее атмосферы и запахи не будут представлять опасности для здоровья космонавтов. Дай-то бог, чтобы так и было! И все же этот вопрос меня очень тревожит — надо будет еще раз внимательно рассмотреть его со специалистами.
К. П. Феоктистов напомнил космонавтам о некоторых изменениях на борту «Союза-11» по сравнению с «Союзом-10»: запас рабочего тела увеличен на 10 килограммов, проведены все доработки по системе стыковки, продолжительность автономного полета увеличена с трех до четырех суток. Как всегда, Константин Петрович высказал много новых идей, советов и предложений — мне даже пришлось несколько ограничить его по времени, чтобы не перегрузить космонавтов «излишней» информацией.
Вечером получил печальное известие из Москвы: умер Георгий Иванович Яроцкий. Я знал его с 1938 года, он был у меня начальником штаба Харьковской авиабригады, а во время войны — начальником штаба корпуса. После войны он более 20 лет работал преподавателем академии Генерального штаба. Генерал-майор Яроцкий был блестящим штабным офицером.
1 июня.
Утром провел совещание с офицерским составом нашей экспедиции: уточнил задачи по занятиям космонавтов; потребовал жесткого соблюдения режима и предохранительных мероприятий; Кузнецову, Масленникову, Лебедеву и Суринову указал на их конкретные ошибки в обслуживании экспедиции.
Во второй половине дня экипажи поочередно ездили на вторую площадку для занятий в корабле. Подготовка «Союза-11» к полету полностью закончена: проведены все виды испытаний и проверок, все агрегаты оборудования размещены на своих местах. Занятия космонавтов проводились с целью, чтобы они могли посидеть в корабле, осмотреться и проверить размещение оборудования — то есть получше подготовиться к предстоящему полету.
2 июня.
С 9 до 13 часов провели занятия по стыковке и возможным отказам техники. Черток, Феоктистов, Башкин, Варшавский и другие специалисты подробно разобрали с космонавтами программу полета, ответили на их многочисленные вопросы, внесли некоторые поправки и уточнения в бортжурналы. Можно считать, что на этом подготовка экипажей полностью закончена: Леонов, Кубасов, Колодин и дублирующий экипаж знают станцию, корабль, систему стыковки и всю программу полета не хуже, чем знают свои творения главные конструкторы систем.
На занятиях космонавты поднимали вопросы, связанные с длительным пребыванием станции на орбите (загрязнение атмосферы станции ядовитыми газами, возможная порча продуктов и питьевой воды, прилипание входного люка и пр.). По всем этим вопросам Черток, Правецкий и Феоктистов дали обстоятельные рекомендации и советы, как действовать в каждом конкретном случае.
3 июня.
Вчера вечером все космонавты играли в теннис. Этой игрой особенно увлекаются Колодин и Волков, Шаталов больше любит бег, а Леонов в равной степени занимается всеми спортивными играми и физическими упражнениями.
Врачи доложили мне о том, что на второй площадке отмечены два случая заболевания дизентерией. Я приказал сократить до минимума контакты офицеров ВВС с «населением» второй площадки и усилить меры профилактики и контроля. Вчера и сегодня утром разговаривал с Мусей по телефону, она чувствует себя неважно — по-видимому, ее сильно нервируют внучата.
Сегодня при прохождении космонавтами предстартового медицинского обследования у Валерия Кубасова была обнаружена опухоль в правом легком. Врачи утверждают, что это начальная стадия туберкулеза, — лететь в космос Кубасову нельзя. Для нас такое заключение медиков прозвучало как гром с ясного неба: Кубасов считался одним из самых крепких космонавтов. Еще вчера он пробежал пять километров, играл в теннис. И сегодня у него нет никаких жалоб, хороший анализ крови, и тем не менее на «Союзе-11» он не полетит.
В предвидении подобных ситуаций мы подписали с ответственными представителями МОМ и Минздрава согласованное решение: «Если до отъезда на космодром заболеет один из членов основного экипажа, то его можно заменить соответствующим дублером из другого экипажа. На космодроме индивидуальные замены не производить. В случае необходимости замену на космодроме проводить только экипажами». Казалось бы, все ясно: экипаж Леонова надо заменить экипажем Добровольского. Но предстоит очень сложный полет, в котором еще не летавшим Добровольскому и Пацаеву надо будет выполнить стыковку и труднейшие операции на станции «Салют». Взвесив все «за» и «против», космонавты, врачи, руководство ЦПК и я высказались за индивидуальную замену Кубасова Волковым. Керимов и Мишин сначала согласились с нами, но час назад Мишин сообщил мне по телефону, что в Москве все за то, чтобы полетел экипаж Добровольского, и что сам он тоже за такое решение.
Итак, осложнения уже начинаются, и впереди их будет немало. Меня все время преследует сомнение: правильно ли мы поступаем, пытаясь «оживить» станцию «Салют»? Станция имеет множество недостатков, работать на ней космонавтам будет трудно и даже опасно, но у меня нет веских аргументов, чтобы выступить против предстоящих полетов.
