Александр Жабинский - Другая история искусства. От самого начала до наших дней
Серебряное блюдо «Силен и Менада»: «византийский средневековый антик».
Под южными странами Д. Кес, видимо, имеет в виду Испанию и Италию, так как в Греции готика не была распространена. Прекрасная мебель сохранилась во Франции, в Германии и Фландрии, Англии и Швейцарии. В Италии (Тоскана и Сиена, Венеция и Милан) все острые «готические» углы были притуплены. В Испании сильное влияние на орнаментику оказал арабо-мавританский стиль.
После готики мир «вновь обратился» к античной традиции. «Вновь изобретен» станок для выработки тонких листов древесины (фанеры), — для развития мебельного производства событие эпохальное. Таким же эпохальным событием было изобретение в эту эпоху механической пилы, приводимой в действие водой.
«Ренессансная орнаментика отталкивается от античных образцов, которые она развивает в сторону большей утонченности, — сообщает Д. Кес. — Количество употребляемых декоративных мотивов велико; широко используются, в частности, различной формы колонны, пилястры, лист аканта, мотив канделябра, гермы, купидоны… В этот период вводится в обиход и целый ряд новых декоративных элементов, в частности — гротески… Гротески — это очень причудливые, фантастические орнаментальные композиции: вплетенные в прихотливо вьющиеся растительные ветви фигуры животных, фантастические существа, птицы, человеческие головы, цветы… Помимо вышеупомянутых, широко употреблялись такие орнаментальные формы, как арабески, плетенки, картуши, фестоны, гирлянды, львиные головы, грифоны, фигуры полулюдей-полуживотных и т. д.»
Историки сообщают нам, что в эпоху Ренессанса мастер-столяр был уже подготовлен технически для производства мебели не хуже «древнеегипетской» или «античной».
Замечательными мастерами были Баччо д’Аньоло, Джованни да Верона, Бенедетто да Майано. Во Франции сложилось восемь мебельных школ. Среди мастеров, по рисункам которых массово изготавливалась мебель, были Дюсерсо и ученик Микеланджело Башелье. Крупный вклад в развитие английского мебельного искусства внес Ганс Гальбейн Младший. В Германии стали известны мастера Петер Флетнер, Иост Аман, Ганс Диттерлейн.
И на этом мы закончим обзор эволюции мебельного искусства в Европе. Мы не будем писать о французском барокко (стиле Людовика XIV), английском барокко (стиле королевы Анны), испанском барокко Чурригеры, английском рококо (стиле Чиппендейла), австро-венгерском классицизме (стиле цопф). Потому что и так все ясно. Найденная в гробнице «древнего» Тутанхамона мебель — скорее всего, даже не оригинал XIII века, а изделие более позднего времени, возможно недавнего. Как и колесница фараона. Как и многое другое.
ВЫВОДЫ И ГИПОТЕЗЫ
История освоения Латинской Америки испанцами всем известна. В XVI–XVII веках они ее завоевывали, а потом, с начала XIX века, образовавшиеся там государства (18 штук) воевали с Испанией за свою независимость.
Географические названия в самой Испании и странах Америки часто совпадают; все участники составляли документы на испанском языке; противники трактовали одни и те же события по разному. Что было бы, если хотя бы часть этих документов историки приложили к одной только Испании? Пожалуй, на одном, том самом промежутке времени, восемнадцать войн не уместились бы! И тогда история этой Пиренейской страны неизбежно предстала бы перед нами, как «освободительная война», длящаяся едва не восемьсот лет.
(Впрочем, именно так история Испании и выглядит.)
Вплоть до XVI века греческий был языком межэтнического общения всего Средиземноморья и Передней Азии, и вот, практически на одну страну, Грецию, свалили историю нескольких веков, искусственно удлинив ее на два тысячелетия. Можно сформулировать правило обратной связи между величиной региона и величиной промежутка времени. То есть, когда занимающую небольшое время историю громадного региона приписывают маленькой стране, эта история заполняет громадный промежуток времени.
Неоправданно длинную историю имеет не только Греция, но и Израиль, Армения, некоторые другие страны.
К счастью, наша синусоида позволяет разобраться со многими загадками как греческой античности, так и других «древних миров».
Еще об одном правиле я говорил раньше: как только видите какое-нибудь «возрождение», так и знайте: история искусственно разбита на несколько частей. Симптоматично, что основная ветвь синусоиды, от IX до XVII веков, представляет из себя непрерывную цепь «возрождений»: IX век — каролингское, XI — оттоновское; затем вот еще одно, о котором пишет Жак Ле Гофф:
«Мне кажется, что между серединой XII в. и серединой XIII в. я выявил глубинное изменение основной совокупности ценностных ориентаций в западном обществе. Этот решающий поворот произошел, я полагаю, под воздействием осознания значительной частью мужчин и женщин того времени громадного подъема, который когда-либо знало христианское общество Западной Европы после 1000 г. и который в целом продлился до середины XIII в. (хотя и не был вполне одновременным в разных регионах).
Исследования изменения ценностных ориентаций в истории Запада исходит из идеологии, признающей определенный смысл истории. Так, мне кажется, что в этой истории, начиная с Х и до XIX в. имел место некий единый „тренд“, который можно осмыслить с помощью понятий роста, а затем и прогресса…»
Итак, между серединами XII и XIII веков обнаруживается новый ренессанс «по Ле Гоффу». Эта цепь продолжается и на следующих линиях: с XIII века — итальянский ренессанс, в XIII–XIV палеологовское возрождение. Вся история средневековья — сплошное возрождение, в каждом веке люди «возрождают» обычаи, нравы, искусство, героев зеркального этому веку, параллельного витка синусоиды.
Ле Гофф пишет, что «ренессанс» XII века произошел в результате развития от 1000 года, а затем обнаруживает, что гуманисты XVI века «пришли вслед за средневековыми интеллектуалами», тоже в ходе естественного развития. Затем, как только в XVII веке зазеркальная античность исчезла, возник классицизм, в чем тоже проявилась естественность процесса.
Я утверждаю: и во все предыдущие века развитие было вполне естественным. Начиная с IX века оно не повторяло другой, «античный», уже один раз пройденный путь, а включало его в себя. И точно также включало те события, которые мы находим на «регрессной» ветви синусоиды, со всеми их варварами и кочевниками.
Но вот приключения татаро-монголов, на первый взгляд, не укладываются в синусоиду времён. Ни один из диалектов монгольского языка не был известен в средневековье вне Монголии. Ничего монгольского не найдем мы во всем мире.
А что получила от своих завоеваний сама Монголия? По свидетельству бывавших в ее столице Каракоруме европейцев, это было богатейшее место, с очень удобной жизнью. Сюда свозили многочисленных мастеров со всего света и ценности, полученные в результате набегов или сбора дани с народов половины Евразии. И сами же историки сообщают, что после того, как монгольская империя распалась, степняки остались без продуктов земледелия и ремесел, попросту говоря, без хлеба и сапог, и даже без котлов для варки пищи, которые они получали из Китая в обмен на мясо, молоко и шерсть.
По словам Д. В. Калюжного, здесь мы имеем «географический перевертыш».
Каким образом этой пустынной стране с суровым климатом и малочисленным населением приписали героическую историю XIII–XV веков? Где находился тот богатый Каракорум, в котором бывали европейские путешественники? Что это вообще такое, «гениальные варвары», татаро-монголы? Почему о них до их выдающихся походов ничего не слышали? Каким образом, не имея ни технических, ни людских ресурсов, не имея, наконец, опыта государственности и идеологии, неграмотные кочевники смогли создать мировую империю?..
Варвары и интеллектуалы
Средние века, как известно, начинаются с появления на мировой авансцене варваров. Вот что сообщает нам о них историк традиционной школы А. Ястребицкая в книге «Средневековая история глазами современников и историков»:
«Варвары, расселившиеся в V в. по Римской империи, отнюдь не были теми молодыми, но дикими народами, только что вышедшими из своих лесов и степей (как это напридумывали историки XIX, да и ХХ века, — Авт.) …Они прошли долгий путь эволюции во время своих нередко вековых странствий, завершившихся, в конце концов, нашествием на Римскую империю. Они много видели, много узнали, немало усвоили. В своих странствиях они вступали в контакты с разными культурами и цивилизациями, от которых воспринимали нравы, искусства, ремесла…»
