Андрей Потрашков - Древний Рим
Но, несмотря на все почтение, испытываемое к Августу позднейшими императорами, строго придерживаться завещания они не могли. Да и не хотели. Растущие потребности Империи требовали новых земель и новых рабов, а значит, и новых завоеваний. К тому же, каждый, более или менее честолюбивый император, мечтал прибавить к своему имени какой-нибудь громкий титул, вроде «Британик», «Германик» или «Африканский».
Рим вновь начал завоевательную политику. В поле внимания императоров и сената попал далекий туманный остров – Британия. Когда-то формально завоеванная Юлием Цезарем, Британия так и не вошла в сферу римского влияния. Цезарь, высадившийся здесь в 55 году до н. э., ограничился только демонстрацией римского могущества и, победив прибрежных бриттов в короткой стычке, принудил их признать верховенство Рима. После чего отбыл на материк. Британия оставалась независимой еще почти 100 лет. Но в 43 году н. э. император Клавдий решил-таки окончательно подчинить остров Риму. И здесь вновь повторилась история, подобная разгрому в Тевтобургском лесу.
Итак, в 43 году н. э. римская армия в количестве 20 тысяч человек вторглась на Британские острова. Внутренняя ситуация на островах благоприятствовала начинаниям Клавдия. Разрозненные кельтские племена не могли сопротивляться великолепно обученной армии Рима, и вскоре вся южная и центральная части Британии оказались в руках римлян.
К 60-м годам н. э. практически все прибрежные кельтские племена покорились Риму, но недовольство политикой завоевателей сохранялось. Римские легионы продолжали свое движение в глубь острова. В 61 году, по словам Тацита, «… нам пришлось понести в Британии тяжелое поражение». Новый наместник императора Светоний глубоко увяз на Западе. Основные действия армии были перенесены из Роксетера в Честер. Светоний планировал захват «густонаселенного, ставшего прибежищем для многих беженцев острова Мона и для этого построил флот из плоскодонных кораблей, подходящих для плавания в мелководных морях и не боящихся подводных камней. Пехота переправилась на лодках, а конница перешла бродами; там где было слишком глубоко, солдаты плыли рядом с лошадьми. Противник выстроился на берегу – плотная толпа вооруженных мужчин, в которой виднелись фигуры женщин в черном, похожих на фурий, с распущенными волосами и факелами в руках. Вокруг были друиды, выкрикивавшие страшные проклятия и протягивавшие к небу руки. Столь непривычное зрелище устрашило солдат. Словно парализованные, они замерли неподвижно, подставляя свои тела под удары. Наконец, ободренные полководцем, побуждая друг друга не теряться перед толпой женщин и фанатиков, они перешли в наступление, сломили и оттеснили врага.
Светоний разместил у побежденных гарнизон и приказал вырубить их священные рощи, где проводились свирепые обряды: ведь частью их религии было пролитие крови пленных на алтари и вопрошание у богов судьбы через истолкование значения человеческих внутренностей».
Но эта тяжело доставшаяся победа на границе современного Уэльса была лишь прелюдией к трагедии…
Умер Прасутаг, вождь обитавшего на востоке Британии племени иценов. Надеясь сохранить власть за своей семьей, а племенные земли – от притязаний римлян, он назначил своим наследником императора Нерона. Править землями иценов он должен был совместно с двумя дочерьми Прасутага. «Но, – как говорит Тацит, – получилось наоборот. Его царство было разграблено центурионами, а его личное достояние – рабами, как будто их захватили оружием. Жену царя, Боудикку (римляне назвали ее Боадицея), высекли плетьми, а дочерей обесчестили. У всех вождей иценов отобрали унаследованное от предков имущество, как будто римляне получили всю эту область в дар, а родственников самого царя низвергли в рабство». Это слова римского историка, который прекрасно понимал, что трагические события, последовавшие за этим, были вызваны самими римлянами.
Боудикка, приняв верховную власть, подняла иценов, бывших до этого самым покорным римлянам племенем, на восстание. Почти все жившие поблизости племена бриттов примкнули к Боудикке. Как заметил выдающийся английский политик и историк У. Черчилль: «Ненависть, словно вырвавшаяся из бездны, соответствовала степени жестокости завоевания».
Во всей Британии было только четыре легиона, самое большее 20 тысяч солдат. XIV и XX легионы были далеко на Западе и участвовали в валлийском походе Светония, IX находился около современного Линкольна, а II – у Глостера.
Первой целью восставших стал Камулодун (современный Колчестер), незащищенное стенами поселение римлян и романизированных бриттов. Смелости восставшим предали и предзнаменования. Статуя римской богини победы – Виктории рухнула лицом вниз, что было расценено как ее попытку сбежать. Море стало красным, как кровь. Ночью, из здания городского совета и театра слышались нечеловеческие крики.
Жители города: купцы, чиновники, мирные горожане-ремесленники и крестьяне под защитой горстки ветеранов оказались один на один с огромной армией восставших. Светоний со своими двумя легионами был очень далеко – почти в месяце пути. До ближайшего IX легиона – 120 миль. Жалости к римлянам не испытывали. Все они были вырезаны, а город сожжен.
Девятый легион двинулся на помощь обреченному городу. Восставшие вышли ему навстречу. Перевес сил был настолько огромным, что легион был уничтожен полностью. Спастись удалось лишь легату Пецилию Цериалу с горсткой всадников. Светоний понял, что его армия уже не успеет прийти вовремя и начал с боями пробиваться к Лондинию (современный Лондон). Этот город также был населен римскими гражданами, в основном отставными солдатами, чиновниками и торговцами, и романизированными бриттами. Лондиний также не имел укреплений. Горожане умоляли Светония защитить их, но когда тот узнал, что Боудикка, преследовавшая Цериала по направлению к Линкольну, повернула на юг, он принял тяжелое, но стратегически верное решение оставить город на произвол судьбы. Светоний двинулся на соединение со спешившими ему на помощь XIV и XX легионами, которые он оставил, отправляясь в Лондиний, пригласив всех желающих покинуть город, присоединиться к нему.
Бойня, устроенная бриттами в Лондинии, была всеобщей. Не щадили никого – ни мужчин, ни женщин, ни стариков, ни детей. Особенно жестоко восставшие поступили с романизированными бриттами, считая их предателями. Город был сожжен. Такая же судьба постигла Веруламию (современный Сент-Олбанс) и другие поселения римских ветеранов. По словам Тацита: «… не менее 70 тысяч римских граждан и их союзников были убиты во всех трех городах, ведь восставшие не знали ни взятия в плен, ни продажи в рабство, ни какого-либо способа обмена, обычно применявшегося на войне, но торопились убивать, резать, распинать, вешать и сжигать».
Некоторые современные ученые полагают, что эти цифры завышены, но известно, что Лондиниум в те времена вмещал не менее 30–40 тысяч жителей, а другие города не намного меньше. Если прибавить к этим цифрам жертв резни, происходившей вне пределов городов, то нет никаких оснований сомневаться в словах Тацита.
Но римская выучка, организованность и превосходство в искусстве ведения войны, как и ранее – после Карр или Тевтобургского леса – в конце концов взяли верх. Тацит пишет: «И Светоний, имея в своем распоряжении четырнадцатый легион и ветеранов двадцатого, а также вспомогательные войска, находившиеся поблизости, что составляло всего около 10 тысяч полностью вооруженных людей, решил… дать бой. Выбрав позицию на теснине, уходившей к лесу, и убедившись, что враг только впереди, на открытой равнине, где нет мест для засад, он поставил легионы сомкнутым строем, с легковооруженными воинами по бокам и плотными рядами конницы на флангах».
Армия Боудикки, насчитывающая 80 тысяч человек, сопровождаемая, по обычаю всех варварских полчищ тех времен, женщинами и детьми, беспорядочно выдвинулась в середину теснины и тут же подверглась атаке организованных легионов. Разгром был полный. Ожесточенные и напуганные римляне учинили резню, не уступавшую по жестокости той, которую устроили в римских городах бритты. Как и бритты, легионеры не щадили никого, ни женщин, ни стариков, ни детей. Тацит писал: «То была славная победа, достойная стать в один ряд с великими победами древности. Некоторые утверждают, что на поле осталось чуть менее 80 тысяч бриттов, тогда как наши потеряли убитыми около 400 человек и ранеными немногим больше». Боудикка, чтобы не быть захваченной в плен, приняла яд, так же поступили другие вожди иценов и их союзников.
После этих событий римские власти, удовлетворив свое чувство мести, наконец пришли к выводу о необходимости смягчить свое отношение к покоренным бриттам. Как писал в своем послании Нерону прокуратор Британии Юлий Классициан: «… необходимо заменить Светония новым правителем, без злобы к противнику, который мягко обойдется с покоренным врагом». В Риме приняли необходимые меры: Светоний был отозван, а новый правитель Юлий Агрикола приложил все усилия, чтобы навести мир и бескровно романизировать новую провинцию. И, что удивительно, ему и его преемникам это удалось. К моменту падения Западной Римской империи в 476 году н. э. Британия была по духу «более римской», нежели сам Рим.
