Иван Папанин - Лед и пламень
Гораздо позднее об этом почти невероятном полете рассказал сам Иван Иванович Черевичный:
- Швырять нас начало на меридиане Усть-Таймыра: встретился "фронт". Сплошная облачность, моря не видно, болтанка, активное обледенение. Льдом оторвало антенны, куски льда, срываясь, с винтов, барабанили по корпусу. Потеряли связь. У Макарова не было грузиков для выпуска антенны. Приказал старшему бортмеханику Чечииу отдать для грузиков ящик с инструментами. Пока тросик с грузом не обрывало, радист успевал произнести в микрофон несколько слов, а потом привязывал новый груз. Машина шла на высоте 10-15 метров от воды. По правде говоря, я потерял счет времени. Наконец к 12 часам показалась бухта Тикси. Удача! В заливе Булункан разглядел узкую полоску незамерзшей воды.
Этот небывалый по мастерству и отваге полет закончился успешно. Если бы хоть на сутки отложили полет, то посадить самолет в Тикси было бы уже невозможно.
Кучеров со своим штабом обосновался на борту ледокола. Проводка ледоколов была проведена успешно. На самом опасном маршруте - от Карских ворот до Белого моря - ледоколы охранял отряд эскадренных миноносцев, усиленный военными тральщиками. Подлодки фашистов преследовали конвой и пытались атаковать корабли, но безрезультатно. По сведениям штаба БВФ, за трое суток пути, от Карских ворот до мыса Канин Нос, корабли эскорта 9 раз обнаруживали вражеские подводные лодки, провели 15 атак, потопили две и повредили три подлодки противника. Утром 18 ноября конвой без потерь прибыл в Северо-двинск.
Успех этой операции говорит о том, что она была организована хорошо суда охраняли оснащенные по последнему слову того времени боевые корабли, которые успешно боролись с подводными лодками противника.
Читатель может спросить: почему гитлеровским надводным и подводным кораблям удавалось разбойничать далеко от линии фронта - в Карском море? Нельзя забывать, что оборону огромных водных пространств Заполярья нес один Северный флот, самый молодой из наших флотов и в ту пору недостаточно укомплектованный боевыми кораблями. Наши мощные военные флоты - Балтийский и Черноморский - были отрезаны от Атлантики. Матросы и офицеры Северного флота, летчики его воздушных эскадрилий проявляли чудеса храбрости в боях с фашистами. Но у Северного флота явно не хватало сил для обороны и военной разведки. Немногочисленные эскадренные миноносцы Северного флота действовали в боевой обстановке на самом переднем крае обороны, а в эскорт по Баренцеву и Карскому морям отряжались недостаточно вооруженные бывшие гражданские суда: тихоходные рыболовные траулеры и шхуны полярной гидрографии
ГУСМП.
Гитлеровцы действовали в Арктике самыми подлыми методами, они наносили удары не по военным объектам, а по мирным, незащищенным населенным пунктам, по гражданским невооруженным транспортам.
И нельзя не поражаться отваге и мужеству матросов и офицеров кораблей Северного флота. Гитлеровцам не удалось сорвать планы работы ГУСМП, запугать полярников.
Всю войну Главсевморпути действовало в самом тесном контакте с командованием Северного флота. Я часто встречался с командующим Северным флотом адмиралом А. Г. Головко, начальником штаба С. Г. Кучеровым *, членом военного совета флота А. А. Николаевым. С Беломорской военной флотилией связь была постоянной, мы располагались в одном городе.
Много успешнее прошла арктическая навигация 1944 года. Возросший план перевозок был выполнен, полярные моряки н речники работали все так же самоотверженно. Настроение у всех было приподнятое.
Дела наши на фронтах шли хорошо, гитлеровские полчища откатывались назад с большими потерями.
Советская Армия выигрывала одну битву за другой, и эхо победных салютов в столице нашей Родины доносилось до самых далеких уголков Арктики.
Аппарат Главсевморпути и все учреждения ГУСМП вернулись из эвакуации, центр руководства навигацией снова был в Москве. На Диксоне по-прежнему командовал перевозками в морях и портах Западного сектора А. И. Минеев, Л. В. Розанов перебазировался со своим штабом в Певек. Операции в морях Восточной Арктики возглавлял В. А. Федосеев.
* С марта 1943 года С. Г. Кучеров был назначен командующим Беломорской военной флотилией.
Последняя военная арктическая навигация была напряженной. Гитлеровцы не покинули Арктику, их подлодки продолжали расстреливать беззащитные мирные суда и полярные станции, совершать пиратские налеты и диверсии.
Действия их определялись единственным, как писал адмирал Головко, "пакостить до последней минуты своего существования, пакостить, где удастся".
Летом 1944 года фашистские подлодки потопили два беззащитных гидрографических бота - один из них носил мое имя, другое судно называлось "Норд". Когда я узнал о гибели "Ивана Папа-нина", то сказал себе: "Ну, Иван, отдал ты дань морю, теперь жить тебе долгие годы..."
Суеверный флот, готовясь к решающим боям за овладение Петсамо и изгнанию гитлеровцев из Северной Норвегии, в то же время нес службу по охране судоходства в Арктике.
Из Архангельского порта 8 августа 1944 года направился иа Диксон большой грузопассажирский пароход "Марина Раскова". На его борту помимо грузов для полярных станций находилось 354 человека: экипаж судна и очередная смена полярников, семьи работавших на Диксоне - женщины и дети. Четыре дня судно шло спокойно по чистой воде, а 12 августа, когда до Диксона оставалось меньше суток пути, раздался сильный взрыв. Судно стало тонуть. Командир эскорта решил, что корабль подорвался на мине, и отдал приказ двум тральщикам подойти к "Марине Расковой", спасать детей и женщин. В это время были торпедированы и быстро пошли ко дну конвойные тральщики ТЩ-118 и ТЩ-114. Вместе . с командой погибло около ста спасенных с "Марины Расковой" детей и женщин. Третий тральщик, приняв на борт с "Марины Расковой" и из шлюпок около 90 человек, ушел на запад к Новозе-мельским проливам. Только три дня спустя, когда на Диксон прибыли из пролива Югорский Шар первые спасенные, в штабе узнали, что в море терпят бедствие люди.
Я был в Архангельске и, как только узнал о случившемся, приказал немедленно послать все самолеты и суда ГУСМП на Диксоне к месту гибели "Марины Расковой", надеясь, что они спасут хоть кого-нибудь из потерпевших бедствие. Командующий Беломорской военной флотилией вице-адмирал Ю. А. Пантелеев и начальник штаба контр-адмирал В. П. Боголепов дали указания по своей линии. К месту гибели "Расковой" вышел военный тральщик ТЩ-116, но ничего не обнаружил. Были подняты самолеты, поискам помешали туманы. 16 августа, то есть на четвертый день, были обнаружены в море шлюпки с людьми, и в тот день удалось спасти 18 человек. Четверо суток было упущено, а история кораблекрушений говорит о том, что большинство людей, успевших сесть в шлюпки, гибнет в самые первые дни.
Все-таки мы решили продолжить поиски. История поисков пострадавших составила целую эпопею, и героями ее стали полярные летчики экипажа ледовой разведки Матвея Ильича Козлова. Первые два дня полетов результатов не дали. Лишь 18 августа летчики обнаружили в тумане, покрывавшем море, шлюпку с людьми. Только мастерство и мужество позволили Козлову и его экипажу посадить свою летающую лодку на бурную поверхность моря и переправить на клипер-боте 25 человек со шлюпки в самолет. Еще труднее оказалось взлететь на большой волне перегруженному самолету. Козлову пришлось часть бензина слить в море.
Еще одну группу людей на кунгасе обнаружил на следующий день пилот военного самолета Сокол, но он сумел снять только одного человека и поспешил взлететь, чтобы не погубить самолет и людей,- надвигалась большая волна. Поиски продолжались. Самолеты не могли летать из-за плохой погоды. Только экипаж Козлова каждый день уходил в поиск и прочесывал весь район частыми галсами, почти касаясь поплавками воды. Лишь 23 августа после 7 часов 20 минут полета Козлов обнаружил кунгас с людьми. Судов в этом районе не было, и поэтому Ареф Иванович Минеев попросил Козлова барражировать над кунгасом, чтобы не терять его из виду, и навести на кунгас спасательный корабль, а если корабль не подойдет, попытаться самому спасти найденных им людей. Девять долгих часов кружил самолет над кунгасом. Не дождавшись судна, Козлов решил садиться на воду. Летчики совершили, казалось, невозможное: они не только посадили свой самолет на волны штормового Карского моря, но и перенесли на руках в самолет 14 человек, в которых еще оставались признаки жизни. Вот строки из отчета Матвея Ильича Козлова:
"Бортмеханик Камирный, штурман Леонов, занимавшиеся переброской людей с кунгаса на самолет, нашли там 14 человек живыми и более 25 трупов. Трупы лежали в два ряда на дне кунгаса, наполненного по колено водой. На трупах лежали и сидели оставшиеся в живых, из которых примерно 6 человек были способны с трудом передвигаться самостоятельно" *.
Взлететь с 14 спасенными людьми было невозможно, и Козлов принял беспримерное решение: рулить к ближайшему берегу - к острову Белый, до которого было около 60 миль. Больше десяти часов шла машина Козлова в спасительную бухту, ныряя по волнам и поминутно рискуя быть захлестнутой волной,- сначала на двух моторах, а потом на одном, потому что левый мотор вышел из строя. Только в проливе Малыгина подошел к самолету военный тральщик и снял с него 13 спасенных, четырнадцатый умер в пути. 33 часа напряженнейшего труда!
