Владимир Побочный - Сталинградская битва (оборона) и битва за Кавказ. Часть 1
Начальнику тыла Красной Армии т. Хрулеву внести соответствующие исправления в утвержденные им положения о начальниках тыла фронта, армии, корпуса и дивизии (бригады).
Председатель Государственного Комитета Обороны И. СТАЛИН(ф. 4, оп. И, д. 72, л. 307–308)Приказ об установлении сроков обучения курсантов в артиллерийских училищах и на курсах Главного управления начальника артиллерии Красной Армии№ 0713 11 сентября 1942 г.
В училищах и на курсах Главного управления начальника артиллерии Красной Армии установить следующие сроки обучения курсантов:
1. В артиллерийских училищах артиллерии большой мощности, корпусной артиллерии и дивизионной артиллерии – 8 месяцев.
2. В артиллерийских училищах противотанковой артиллерии – 7 месяцев.
3. В минометных училищах – 8 месяцев.
4. В Севастопольском училище зенитной артиллерии:
а) в дивизионах МЗА и среднего калибра – 10 месяцев
б) в дивизионах крупнокалиберных зенитных пулеметов – 8 месяцев.
5. В артиллерийско-технических училищах – 10 месяцев.
6. В оружейно-техническом училище – 10 месяцев.
7. На курсах младших военных техников Главного управления начальника артиллерии – 10 месяцев.
8. На курсах младших лейтенантов и младших артиллерийских техников, сформированных на основании приказа НКО за № 0168 – 5 месяцев.
Начальнику Управления военно-учебных заведений Главного управления начальника артиллерии, совместно с начальником управления кадров Главного управления начальника артиллерии, разработать план постепенного перевода училищ и курсов на указанные сроки обучения, начиная с 1 октября 1942 г. План представить мне на утверждение в 2-дневный срок.
Начальнику управления военно-учебных заведений Главного управления начальника артиллерии до 1 октября 1942 г. обеспечить училища и курсы организационно-методическими указаниями о порядке перехода на указанные сроки обучения.
Заместитель Народного комиссара обороны СССРгенерал-полковник артиллерии Воронов(ф. 4, оп. 11, д. 72, л. 325)Обстановка в Ленинграде 11 сентября 1942 г.
В сегодняшнем сообщении Советского Информбюро наряду с такими известными городами, как Сталинград, Новороссийск, Моздок, упоминается затерявшийся среди болот поселок Синявино Ленинградской области. Западнее и юго-западнее Сталинграда наши войска отбивали атаки крупных сил противника… В районе Моздока продолжались бои с переправившейся через реку группировкой врага… После многодневных боев наши войска оставили Новороссийск… А в районе Синявина, как о том говорится в сообщении Информбюро, наши воины атаковали противника, заняли несколько населенных пунктов, захватили трофеи… Однако и здесь, пытаясь восстановить положение, враг яростно контратакует…
11 сентября Ленинград не подвергался обстрелу. Но каждый, кто раскрыл сегодняшний номер фронтовой газеты «На страже Родины», не мог не испытать чувства жгучей ненависти к фашистским изуверам, терзающим великий город на Неве. На третьей странице газеты помещен большой, на две колонки, снимок фотокорреспондента Николая Хандогина. Со снимка глядит ребенок с не по-детски печальными глазами и горечью, затаившейся в опущенных уголках губ. Он стоит, опираясь на костыли…
Этому ленинградскому мальчику, Игорю Хицуну, три с половиной года. У него по колено нет левой ноги. Она обрублена осколком фашистского снаряда….
Из воспоминаний Игоря Андреевича Хицуна:
«Солдаты клялись отомстить за потерянную ножку».
До войны мы жили в Лигово. Мама работала электросварщицей на заводе им. Жданова, отец служил на Балтфлоте.
Когда началась война, мне не было еще трех лет. По словам мамы, никому в страшном сне не могло привидеться, что враг дойдет до Ленинграда, Москвы и Волги. В связи с военным положением, рабочие не подлежали эвакуации – так мы остались в городе. Помню, мы отсиживались в какой-то землянке, была сильная стрельба, сверху посвистывали пули. Взрослые разъясняли, что пули, которые слышны, – не опасны, они уже пролетели… Нас увидел военный, стал ругать и прогонять из зоны боя. До рассвета пошли по шоссе в сторону города (сейчас это проспект Жукова), видели сгоревшие машины и убитых солдат. Возле трамвайного парка начался сильный обстрел, и мы долго сидели в подвале кирпичного дома (он цел и сейчас). В дальнейшем при «отсидках» в убежище я предусмотрительно имел целый карман оловянных солдатиков…
Сначала мы с мамой жили на ул. Шкапина в темной, холодной комнате с «буржуйкой» и заколоченным окном. К зиме перебрались к маминой сестре – она работала дворником и имела казенную площадь. Это была отдельная квартира (!) на первом этаже в доме у Нарвских ворот (сейчас там на брандмауэре рабочий с флагом). Наискосок за дворцом культуры им. Горького стояли зенитки и при стрельбе был слышен громкий сухой треск. Когда подрос, то при налетах высовывался из подъезда смотреть на самолеты и однажды видел, как сбили самолет.
Как-то мама пообещала купить много хлеба, когда прогонят фашистов. И вот после отбоя воздушной тревоги я кричу: «Мама! Иди скорее в булочную – фашистов прогнали!».
Тетушка Шура отводила меня в очаг (так называли детсады) на ул. Тракторная. Однажды по пути домой на каких-то задворках мы собирали крапиву, лебеду, и наткнулись на труп, завернутый в простыню. Тетушка почему-то очень испугалась, и мы долго бежали.
Зима пришла очень рано, а в мой День рождения объявили норму хлеба для иждивенцев – 125 грамм. В тот роковой день (начало июля 1942 года) дети были на прогулке, когда за мной пришла тетушка Шура, и вдруг начался обстрел. Стреляли из Стрельны или с Вороньей горы. Был сильный грохот разрывов и крики. Все побежали в здание, Шура тащила меня за руку и сердилась, что я еле волокусь, а я не мог ступить на левую ногу. Оказалось – ранение в ногу осколком снаряда. Потом помню долгую поездку в тряской санитарной машине до больницы им. Раухфуса. Дальше помню очень мало, мама говорила, что было несколько наркозов. Тяжело раненых детей спасали в первую очередь. У меня началась гангрена, и ногу ампутировали выше колена. Нужна была кровь, мама отдала, сколько могла, потом долго отлеживалась и еле добралась домой.
Скоро начал сознавать свое увечье и стал докучать врачам, когда же они сделают мне новую ножку, как обещали? Сколько пробыл в больнице, не знаю, но в сентябре уже был опубликован мой снимок военкора Николая Хандогина. Видимо, с этого снимка и были сделаны листовки (одна есть в музее обороны). У Нарвских ворот был последний привал солдат перед окопами, у нас тоже квартировали солдаты, и однажды боец достает эту листовку и говорит: «Так это правда! А я думал, это агитка!» Действительно, печать плохая, и фото похоже на рисунок. Уходили они ночью, и мама говорила, что у моей кровати клялись отомстить – и отомстили! После войны мы еще долго ждали, что кто-нибудь из них зайдет, но так и не дождались…
С костылями в детсад уже не ходил, сидел дома один, все больше у окна. Шура, уходя, внушала, чтобы при объявлении тревоги я прятался за печку (в комнате была большая круглая печь). Я так и делал, а однажды я там уснул, а мама пришла с работы раньше Шуры – обыскала всю квартиру и чуть с ума не сошла. А надо сказать, что во дворе, по слухам, жили людоеды – у их двери иногда очень вкусно пахло. Из блокадных лакомств, кстати, конечно, помнится «дуранда» – зелено-серые плитки, их можно было долго слюнявить, сосать, грызть и это заглушало чувство голода.
«Новую» ногу – протез – мне сделали только в 1947 году, а до этого я гонял к восторгу прохожих на трехколесном велике вдоль дворца им. Горького – там был широкий тротуар. В день снятия блокады у Нарвских ворот был грохот орудий – счастливый грохот – грандиозный салют!
В школу пошел с опозданием на год. Фотографию, где я на костылях, порвал на мелкие клочки. Очень обижался, когда мамочки, показывая на меня, говорили: «Вот, мальчик не слушался – и попал под трамвай!».
Из дневника начальника Генерального штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерала Гальдера Франца: «Никаких существенных изменений в обстановке. Успехи под Сталинградом. Наступление Манштейна остановилось. Доклады у фюрера прошли в ледяной атмосфере. Вейхс, Паулюс. Высказываются за «среднее решение».
Заметки из телеграммы Грейфенберга и из доклада Вейхса у фюрера в 23.30 11.9. 1942 г.
Грейфенберг. Предварительное донесение:
а) Наступление на Туапсе. Передовая полковая группа Ланца к 23.9 у Майкопа и к западу от него. Независимо от этого 22 или 23.9 на северном крыле наши войска (125-я и 198-я дивизии) перейдут в наступление вдоль дороги на Туапсе, после прибытия горных войск на левый фланг группировки.
